Нить жизни. Роман - Ирина Селивёрстова

С Александром мы расстались, и он переехал жить к своим родственникам. На повышенных тонах Александр заявил мне и моей маме, что бесконечно устал от наших требований, в соответствии с которыми он должен, приходя с работы, гулять с ребенком, мыть время от времени посуду или ходить по субботам в магазин. Все это – сугубо женские занятия, а то, что он зарабатывает мало денег для семьи и в этом особенно не усердствует, это объективная реальность, к сорока годам он, как и положено, достигнет всего, о чем может сегодня мечтать. С этими словами Александр быстро собрал одежду в большую спортивную сумку, хлопнул дверью и ушел. Мне не только не хотелось за ним идти, но я даже порадовалась про себя, что он пришел к решению оставить нас, потому что нет ничего хуже, чем затягивать разрыв в отношениях.

Мы с мамой не разделяли жизненную позицию Александра, обе старались прилагать максимальные усилия, каждая в своей деятельности. Я к продвижению по работе и зарабатыванию денег для семьи, она к заботе о ребенке и его воспитанию, а также ведению домашнего хозяйства. Раза два после своего ухода Александр приезжал за книгами и вещами, затем наши контакты прекратились, что было для меня большим облегчением. Я объясняла своей подруге Галине, что у меня после ухода Александра родилось ощущение, будто с шеи упал железобетонный крест, который я стойко несла четыре года.

Осенью я вновь решилась позвонить Юрию и предложить встречу. Как мне показалось, он был рад моему звонку, расспрашивал про Сашеньку, про мою работу. Ответил согласием на предложение увидеться. Как и в предыдущий раз, мы договорились встретиться через несколько дней, но теперь в парке имени Горького.

Прошло два года с момента нашей предыдущей встречи. Мое сердце трепетало не меньше прежнего, хотя уверенности в себе значительно прибавилось. У меня не было сомнений в том, что я интересная, умная и вдобавок элегантно одетая молодая женщина, общаться с которой почитают за радость многие мужчины у меня на работе. Если Юрий не в состоянии оценить мои достоинства, то это означает единственное – у него серьезные психологические проблемы, которые делают его одиноким и не позволяют полноценно общаться с женщинами, и я здесь ни при чем. Может быть, я даже являюсь дополнительным травмирующим фактором для него. Гордясь собой, что поумнела до такой степени, которая позволила все это осознать, я все равно чувствовала, что мою любовь это не излечило. Как часто бывает, разум приводил веские доводы в пользу отказа от привязанности, но сердце не отпускало светлые и прекрасные мечты о возможных отношениях с Юрием вопреки любой логике, сберегая и лелея их изо всех сил.

Я увидела Юрия в метро, где мы договорились встретиться, но не с первого взгляда его узнала. Он пришел после дежурства, выглядел осунувшимся и старше тридцати семи лет, которые ему недавно исполнились. Он же узнал меня сразу и, как мне показалось, несколько смутился от моего эффектного вида.

Мы шли от метро к парку, и Юрий несколько раз задал мне вопрос, что же является причиной моего столь высокого интереса к нему? Чувство самоуважения в таких случаях не позволяет давать прямые ответы. Мне проще было отшутиться, процитировав Голсуорси, что каприз тем отличается от любви, что длится дольше. Это объяснение не помогло, и он продолжал допытываться, на что я имела неосторожность ответить, что если он не доволен моим отношением, то пусть разочарует меня в себе. Похоже, Юрию было приятно это сделать. Он не скрывал от меня своей усталости, недовольства сложившейся ситуацией на работе – у него резко ухудшились отношения с заведующим отделением. В свой привычный летний поход в этом году он с друзьями не ходил – на Кавказе в горах в годы перестройки пропали те элементы власти, которые существовали прежде, а подвергать себя опасности никто не хотел. Он общался со мной с некоторой усмешкой, видимо ощущая мою внутреннюю уверенность и пытаясь бороться с нею. Я не отказала себе в возможности с этой самой спокойной уверенностью заявить, что пусть не сейчас, так в его пятьдесят лет я обязательно пройму его, и он будет воспринимать меня, как мужчина воспринимает волнующую его женщину. Юрий с упорством ребенка ответил, что этого не произойдет. Наша встреча длилась часа полтора, не более. По телевидению уже не впервые шел фильм «Место встречи изменить нельзя» и в этот день показывали вторую серию. Юрий не счел нужным скрывать от меня, что ему хотелось бы вовремя попасть домой к началу фильма. В общем, чувство разочарования готово было захлестнуть меня, но чувство любви, как и прежде, было сильнее и только укрепляло мое упрямство и стремление добиться невозможного. Так хотелось, чтобы он когда-нибудь полюбил меня, и пусть лучше поздно, чем никогда. Мы расстались со словами, что я буду ему время от времени звонить.

Мне стало ясно, что моя жизнь должна выстраиваться независимо от Юрия. Я хочу быть счастливой в отношениях с мужчиной и буду такой, раз не с Юрием, то с другим человеком. Я обязана сделать счастливым своего ребенка, который должен иметь хорошего любящего отца.

В конце зимы я пошла на курсы автовождения. Меня несколько удивило, что место нахождения автошколы было совсем недалеко от здания детской клиники, где прежде лечился мой ребенок. Вообще говоря, это легко объяснялось, так как авто курсы были при том же медицинском институте, что и клиника.

Я немного опоздала на первое занятие, не более чем на пять минут, так как задержалась на работе. Войдя в учебную аудиторию, поздоровалась с преподавателем и извинилась за опоздание, затем окинула взглядом помещение, чтобы найти свободное место, так как практически все места были заняты. Чьи-то широко открытые глаза с большим интересом посмотрели на меня, будто сказав: «Надо же, какая ты!». Я прошла вдоль того ряда, в конце которого увидела взгляд, и села за предпоследний стол к двум молодым людям – это было единственное свободное место в аудитории, а молодой человек с эмоциональным и откровенным взглядом сидел, получается, сзади меня. Я решила рассмотреть его позже, чтобы не показывать своего встречного интереса. По аудитории пустили анкету, и после того, как я внесла свои данные и передала ее назад, меня окликнул сзади молодой человек, спросив, как сейчас идут дела в школе. Под школой он подразумевал наш институт, оказывается, он окончил его на пять лет раньше, чем я. Так началось наше знакомство с Дмитрием, но он был не тем, кто посмотрел на меня, когда я вошла. Я осторожно начала разглядывать двух его соседей: один был явно не того склада, чтобы демонстрировать яркие эмоции – парень лет тридцати с внешностью, которая выдавала в нем техническую специальность, и второй – с виду мой ровесник с очень надменным взглядом, который он даже не удосужился на меня обратить. Так и осталось неясностью в первый день занятий на авто курсах, кто же на меня так восторженно отреагировал.

Со следующего занятия я познакомилась со своими соседями по аудитории ближе, так как мы общались во время перерыва. Дмитрий работал в Министерстве внешней торговли, в центральном аппарате, был женат и имел сына двух лет. Он был очень общительным, с развитым чувством юмора и обладал при этом неподдельной искренностью и интересом к собеседнику. Внешность его была заурядной, можно сказать, он походил на актера с комическим амплуа: небольшие светло-карие глаза, несколько вытянутый нос в форме картошки на конце и, временами, глуповатая улыбка. Когда он хотел, включал это свое амплуа на полную мощь, и тогда у меня и у всех вокруг начинались колики в животе от жуткого смеха. В остальное время он был хоть и не слишком красивым, но весьма обаятельным парнем с острым и развитым интеллектом. Соседа Дмитрия по столу звали Виктор, он оказался вполне приятным в общении молодым человеком, от надменного выражения лица которого не осталось и следа. Как я позднее поняла, он, таким образом, отреагировал на меня – что-то вроде защитной реакции. Виктор был высокого роста, довольно крепкого телосложения. Его симпатичное лицо с голубыми глазами и темными, как его волосы усами, носило оттенок чего-то гусарского, а улыбка была то обезоруживающе искренняя, то слегка лукавая. Выяснилось, что он был врачом по образованию и в скором времени оканчивал ординатуру по травматологии и ортопедии. Виктор был симпатичен, от чего я лишь пристальнее и придирчивее разглядывала и анализировала его. Очевидно, он не всегда уютно чувствовал себя под моим рентгеновским взглядом, когда мы вместе выходили на улицу во время перерыва выкурить сигарету, но воспринимал это все равно доброжелательно. Особенно мне импонировало, что он не уклонялся ни от каких вопросов и с готовностью рассказывал о себе.

После занятий мы с Виктором и Дмитрием вместе шли к метро, Виктор при этом, в отличие от нас с Дмитрием, обращал внимание на то, какими фруктами и овощами торгуют с лотков на улице. Когда мы поравнялись с одним из таких прилавков, он сказал, что будь он сейчас один, то обязательно встал бы в очередь за этими помидорами. На наш с Дмитрием вопрос, почему он так этим интересуется, Виктор риторически спросил: