Хроника духовного растления. Записки офицера ракетного подводного крейсера «К-423» - Николай Мальцев

Их души были наполнены не любовью, а ненавистью к советскому народу и к его идеалам добра и справедливости. И эта ненависть не родилась сама по себе, а стала новым качеством в результате медленного количественного накопления лжи и двуликого мышления. На деле это могло происходить в виде мгновенного «озарения», когда человек в мгновение ока понимал всю бесперспективность и бессмысленность коммунистических идей, и в нем просыпалась ненависть к самим этим идеям и к их носителям в лице КПСС и советского народа. Я ничего не имею против того, что в процессе мгновенного озарения человек вдруг приобретал ненависть к идеям коммунизма, я, например, понял губительность для человеческих душ идей коммунизма только после развала СССР. И я вовсе не против того, что коммунизм как утопическая идея больше не является фундаментом российского государства и основой его государственной системы. Но я против того, чтобы объединять ненависть к коммунизму с ненавистью к советскому народу.

Фарисейское двуличие коммунистической идеи тем и отличается от истины, что какие бы благие намерения ни провозглашали партийно-государственные руководители и научные кадры по ускорению строительства коммунизма, все они неизбежно должны были закончиться и закончились полным провалом и духовным разочарованием. Просто Горбачев с Яковлевым, а затем и Ельцин с Гайдаром постепенно сбрасывали маску своего коммунистического двуличия и открывали свою истинную натуру духовно деградированных перерожденцев. Конечно, не вся высшая партийно-государственная номенклатура, но большинство ее членов знали, что, строя коммунизм, они строят химеру, и потому не оказывали никакого сопротивления ни Горбачеву с Яковлевым, ни Ельцину с Гайдаром. Горбачеву и Ельцину при этом не надо было ломать свою душу и менять партийную ориентировку, они просто частично сбросили маски двуличия и приоткрыли свое истинное человеческое лицо высшей партийной номенклатуры. При всей моей неприязни к Горбачеву хочу отметить, что он хотя и был марионеткой в руках Раисы Максимовны и Александра Яковлева, но по своим духовным качествам никак не тянул на уголовного авторитета. Потому что по жизни и по складу характера является больше безответственным болтуном, чем человеком, способным применить насилие, вплоть до убийства, чтобы властвовать над близким кругом своего окружения. А вот Борис Ельцин по своей духовной развращенности и желанию любой ценой добиваться исполнения своих властных полномочий, а также по своей ненависти к рядовым людям, цинизму и пьянству, был значительно хуже многих известных воровских авторитетов. Методы работы государственного аппарата режима Ельцина полностью копировали организацию высшего уголовного сообщества, где ближайшие подручные Ельцина в своих преступных действиях опирались не на партийные решения съездов либеральных демократов, а на авторитет возведенного ими на пьедестал «всенародно избранного президента» циничного алкоголика, который открыто и всенародно исполнял роль уголовного пахана. Воры в законе и уголовные авторитеты стали теми образцами, по которым формировались и пополнялись ряды финансовых олигархов и всей элиты государственной власти, причем государственная номенклатура управления была более цинична и более жестока и духовно более развращена, чем воры в законе и воровские авторитеты советского периода.

Эра уголовных и партийных отморозков

Это были настоящие отморозки, выросшие на почве хрущевской оттепели. Хрущевская оттепель и ничто другое прогрела ядом зла русскую почву и породила отморозков всех мастей, начиная от криминальных исполнителей заказных убийств и кончая тайными и явными олигархами. Сами олигархи не брезговали заказными убийствами по самому незначительному поводу. Нет человека – нет проблемы. Подчиненные уголовным паханам силовые органы лишь в кино занимались поиском преступников, а в жизни всякое убийство объявляли заказным и прекращали следствие. Можно было случайно раскрыть исполнителя убийства, но если ретивый следователь выходил на заказчика преступления, такого следователя или убирали из органов, или убирали из жизни. Заказчик был «священной коровой». Потому, что им мог быть любой олигарх, член правительства, депутат, работник администрации президента и даже сам президент и уголовный пахан Борис Ельцин. Вот этот период государственного правления уголовных и политических отморозков неизбежно породил и банды уголовных отморозков по всем городам и весям Российской Федерации. Вы думаете, уголовные отморозки по своей воле убивали неугодных для режима Ельцина политиков и воров в законе, нарушая не только человеческие, но и воровские законы? Никогда настоящий уголовник, не имея государственного прикрытия, не нарушит воровской закон, так как за это его настигнет кара смерти. Но если новым бандам уголовников «право» на убийство дает «законная государственная крыша», то как же не исполнить государственный заказ? Фактически олигархи, политики и государственные деятели ельцинского режима были духовными «трансформаторами» даже не воров в законе советского периода, а новых криминальных авторитетов из числа уголовных отморозков. Этот человеческий подвид животных более подл и более кровав, чем все воры в законе советского периода. Те пугали воровскую и блатную братию смертью за отступничество от воровских законов, но применяли убийство как меру наказания лишь в крайних случаях. Смертью наказывали не тех, кто тихо сошел с воровской тропы по каким-либо семейным обстоятельствам, а тех, кто предал воровское сообщество, сдав членов и главаря органам милиции. Уголовное сообщество подстроилось под государственные структуры, и во времена Ельцина снизу доверху шла жесткая и кровавая конкуренция как между государственными политиками и деятелями, близкими к клану Ельцина, так и между криминальными авторитетами воровских сообществ. Все они были построены на принципах дьявольских сект, куда можно было однажды войти по чьей-либо рекомендации, но откуда уже невозможно было выйти и остаться живым и невредимым.

Коммунизм и советский народ

Советские народы, в том числе и народы современной Российской Федерации всегда были и остаются искателями правды и справедливости. Они никогда не были носителями и хранителями идей коммунизма, а играли роль обманутых пешек и были объектами дьявольского соблазна и обольщения. Те забесовленные люди, которые объединяют ненависть к коммунизму с ненавистью к «совкам» и к современному капиталистически неактивному большинству крестьянского населения России, на самом деле ненавидят российские народы не за их приверженность коммунизму, а за их приверженность правде и справедливости. Если некоторые тайные ненавистники «совков» и не участвовали лично в сломе и разрушении, то не мешали этому слому и готовили себе финансово-экономическую базу для будущего существования в капиталистическом обществе. По странному стечению обстоятельств мне пришлось стоять в траурном почетном карауле одну или две минуты у изголовья по правую сторону от тела усопшего генсека Брежнева. Как будто без участия крестьянского сына и одного из офицеров атомных субмарин, построенных по воле этого человека, генсек Брежнев не мог обойтись и после смерти. Помню холодное безразличие, с которым проходили мимо гроба высокопоставленные деятели партии и правительства. Последовавшие затем назначения дряхлых и смертельно больных стариков на должности генеральных секретарей вызывали в обществе лишь недоумение и тревогу за наше общее будущее. В 1985 году на должность генерального секретаря ЦК КПСС был избран молодой и говорливый Михаил Горбачев, и все вздохнули с облегчением, надеясь, что страна быстро освободится и очистится от двуличия и лжи во всех слоях советского общества. Тем более что экономический потенциал и производственные мощности позволяли СССР сделать экономический рывок и укрепить свои экономические позиции и авторитет на международной арене как ведущей мировой империи. Как бы по случайному стечению обстоятельств, в том же 1985 году вместо ушедшего в запас Горшкова Сергея Георгиевича главнокомандующим ВМФ назначают моего бывшего командира 19-й дивизии Чернавина Владимира Николаевича.

Глава 2. Движение к точке невозврата

Крестьянская безысходность и судьба брата

Ненависть к крестьянину-труженику, который работает не только для того, чтобы прокормить свою семью, а потому, что он любит труд и не может жить, не работая, объединила коммунистов троцкистского толка и криминальных авторитетов еще на этапе существования ГУЛАГа. Никакой идейный коммунист, как и интеллигент-горожанин, не мог по десять-двенадцать часов с небольшими перерывами «вкалывать» на тяжелых земляных работах с кайлом и лопатой, если бы его даже кормили ежедневно самыми отборными мясными и молочными продуктами. Не может этого делать и любой человек, в том числе и потомственный крестьянин, оторванный от крестьянских корней комфортом городского существования, не исключая автора этих строк. Причина этого феномена проста и понятна. Всякий комфорт и праздность необратимо разрушают в человеке духовную потребность в физическом труде и превращают труд из удовольствия в тяжелую необходимость, сравнимую с насилием над собственной личностью. Космонавт, побывавший в условиях невесомости продолжительный срок, отвыкает от силы земного тяготения и только через насилие над собой привыкает к земной тяжести. Но это «отвыкание» от земных нагрузок у космонавта имеет телесную причину и не затрагивает душу. Всякий горожанин или интеллигент, вкусивший благ городского комфорта, попадая на тяжелые земляные работы или на лесоповал в условия ГУЛАГа или тюремного лагеря, мог телесно приспособиться к физическим нагрузкам, но духовно он уже никогда не мог вернуться к крестьянской природе. Когда политических заключенных стали привлекать к тяжелым работам наравне с уголовниками, то для физического выживания они были вынуждены обращаться к уголовным авторитетам и ворам в законе. С их помощью они подыскивали себе места хлеборезов, учетчиков, бригадиров, как и любые другие должности, где было не нужно с утра до вечера махать лопатой или возить тяжелые тачки с грунтом. А вот истинные крестьяне или по-зековски «мужики», вкушая вместо мясного бульона картофельную баланду со свеклой и капустой и медленно истощаясь от постоянного недоедания, даже в условиях ГУЛАГа и лагерных тюремных зон, продолжали «вкалывать» с полной отдачей сил, и тем самым своей праведностью и упорством, вызывали вполне оправданную ненависть уголовных авторитетов и политических заключенных. Таких праведных работяг помощники и «шестерки» уголовных авторитетов ставили на место словесным внушением, запрещая им выдавать продукт труда выше установленных норм, а когда внушение не помогало, то избивали «втемную», прямо на тюремной «шконке» во время ночного сна. Так ГУЛАГ, а затем, после его ликвидации, советские лагеря и тюрьмы стали местом сращивания политических заключенных и «воров в законе» уголовного мира.