Опасная игра - Анита Миллз

Чувствуя, как бешено у него колотится сердце, Ли Джексон вытянул винтовку из седельной скатки и открыл огонь, выкрикивая между выстрелами:

— По коням, парни, двигаем к реке! Живо!

Вскочив в седло, он прицелился в движущуюся мишень и выстрелил. Индеец дернулся и, обмякнув, привалился всем корпусом к шее своего пегого мустанга.

— Готов! — крикнул Симмонз. — Поехали. Я за тобой следом, капрал.

— Болваны! — прокричал им Пирс. — Вы не знаете, что такое индеец на мустанге! Он кого хочешь догонит! Нельзя бежать — надо стоять и снимать их по одному.

Прицелившись своим охотничьим «шарпсом», он нажал курок. Раздался оглушительный выстрел, и воинственное гиканье одного из индейцев в тот же миг перешло в предсмертный вопль, с которым он и выпал из деревянного седла.

— Еще один готов! — торжествующе заорал он. — Гиб, прикрой меня, пока я перезаряжу!

Гикающие команчи вскоре окружили пятерых белых со всех сторон, отрезав им все пути для отступления. Джексон и Симмонз, видя, что скакать им некуда, спешились и, прикрываясь лошадьми, отступили почти впритык к тлеющему костру. Вскоре к ним присоединились и остальные трое, готовые стоять насмерть.

Пирс подстрелил еще одного индейца, и, пока он, став на колено, перезаряжал ружье, Джексон прикрывал его непрерывным огнем из своей многозарядной винтовки «генри». Гибу Ханне удалось сразить пятнистого мустанга под одним из скачущих всадников. Индеец пулей вылетел из седла и кубарем покатился по земле. Бимер прикончил его выстрелом из своего старого армейского «кольта». Снова встав на ноги и оперев ствол своего тяжелого «шарпса» на спину лошади, Чарли Пирс навел его на самого раскрашенного индейца. Стоявший рядом Джексон чуть не оглох от громового выстрела; пуля пятидесятого калибра, настигнув свою жертву, выбросила индейца из седла, и тот, прежде чем упасть на землю, описал в воздухе дугу. Почти в тот же момент Фрэнка Бимера крутнуло, и он рухнул ничком в тлеющие угли.

Атака индейцев прекратилась так же внезапно, как и началась, и они отступили за пределы досягаемости смертоносных выстрелов грозного «шарпса». После этого обе стороны начали войну нервов, ничего не предпринимая в течение, казалось, целой вечности, пока наконец двое индейцев не скатились кубарем с холма за своим павшим в бою товарищем, которого они затем оттащили наверх. Когда они отправились еще за одним, Симмонз взял на мушку того, что слева, и уже готов был нажать на курок, но Гиб Ханна схватил его за руку и прошипел:

— Побереги свои пули! Не видишь, что ли, они уносят погибших, а это значит — уходят.

— Но эти твари подстрелили Фрэнка!

— Ну да, и ты хочешь, чтоб нас осталось еще меньше! Раз они собрались уходить, пусть себе уходят.

Боб Симмонз нехотя опустил ружье и молча наблюдал, как команчи уносят остальных своих погибших собратьев. На смену боевому гиканью пришли скорбные причитания по покойникам, и эти душераздирающие вопли, от которых кровь стыла в жилах, еще долго доносились, постепенно затихая, из-за холма, за которым исчезли индейцы. И лишь когда их совсем не стало слышно, Симмонз заметил, что его скрюченный указательный палец все еще лежит на курке, и ему не сразу удалось его выпрямить.

Ли Джексон подошел поближе к все еще дымящемуся костру и наклонился над Бимером. Даже не прикасаясь к нему, он понял, что тот мертв.

— Фрэнк мертв, Гиб, — проговорил он, распрямляясь. — У него и лица-то не осталось — сплошная кровавая масса. Бедняга…

Подойдя, Ханна перевернул труп ногой, а затем, подняв взгляд на остальных, сказал:

— Слабак он был, заячья душа — такие все равно долго не живут.

— Не забывай, Гиб: он прошел через всю войну, — напомнил ему Симмонз; не в состоянии смотреть на то, что осталось от Бимера, он стоял, уставившись на чахлое мескитовое дерево. — Несправедливо это — пройти через войну, а потом сдохнуть здесь вот таким манером.

— Да уж. А все-таки он жутко боялся индейцев, — заметил с чем-то похожим на сострадание Чарли Пирс, а затем, поведя плечами, со вздохом проговорил: — Ладно, хватит разговоров, будем его хоронить.

— Нет, — властно изрек Ханна.

— Но мы же не можем уехать, оставив его лежать здесь, как какую-то падаль.

— Койоты все равно выкопают тело еще до наступления утра. Времени нет — нам нужно уходить отсюда.

Трое обменялись взглядами. Первым заговорил Ли Джексон:

— Но, черт подери, — раз индейцы все равно смотали удочки, то один из нас мог бы стать на часах, а остальные хотя бы соснули чуток.

— Спать некогда: нам предстоит долгий путь — отсюда до Галвестона порядочное расстояние.

— До Галвестона? А на черта лысого нам сдался этот Галвестон?

— У Джека была дочь, и она едет сюда, чтобы устроить его дела.

— Не было у него дел, которые нужно устраивать! — возразил Джексон.

— Ни разу не слышал, чтобы майор упоминал о дочке, — качая головой, проговорил Симмонз.

— Тем не менее дочь у него есть, и она направляется сюда через Новый Орлеан. А нам нужно будет встретить ее по пути и сказать: добро пожаловать в Техас! — Ханна сделал многозначительную паузу и добавил: — Я так понимаю, она едет сюда за золотом.

— Какого дьявола я должен переться в Галвестон? — пробурчал Джексон. — Мы можем и здесь ее подождать.

— Вот почему у тебя, Ли, и гроша ломаного нет за душой, — раздраженно бросил Ханна. — Ты совсем не хочешь шевелить мозгами.

— Ты не мог бы растолковать, в чем дело?

— Скажи, сколько раз мы обшаривали хибару Джека и все вокруг нее? — со страдальческим видом начал объяснять ему Гиб Ханна. — Спрячь он там даже иголку, мы бы давно уже нашли ее.

— Ну?

— А это значит, что золото припрятано в другом месте — фактически где угодно отсюда до Галвестона. Когда Джек дерзнул от нас, он должен был позаботиться о тайнике или даже нескольких тайниках, а для этого в его распоряжении был весь Техас.

Обращаясь теперь ко всем, Ханна отчеканил:

— Короче — кто хочет участвовать в этом деле, тот едет со мной. Иначе он не получит своей доли. В данный момент каждый из нас имеет право на четвертую часть, но если…

— Как это, на четвертую? — перебил его Боб Симмонз. — А о Фрэнке ты забыл?

— Фрэнк мертв.

— Но у него, к твоему сведению, осталась жена — теперь уже вдова — в Иллинойсе. Он никогда не забывал писать ей письма.

Ханна пожал плечами:

— При чем тут жена?

— Да, но послушай…

— Это ты меня послушай, Боб! Если тебе так хочется, можешь своей четвертой частью… или третьей? — прервал сам себя Гиб, пристально взглянув на Ли Джексона. — Так вот, ты можешь поделиться своей частью с кем угодно — это твое дело, и меня это мало волнует. Но что касается доли Фрэнка, то он ее лишился в тот самый момент, когда получил пулю в лоб. Ясно?