Эоган ОСалливан - Анна Коростелева

   На поэзии Эоган выкладывался подчистую. Он отбивал ритм указательным пальцем Лили, держа её руку в своей, учил её правильно дышать и показывал глазами интонацию. Не помогало.

   Мисс Лили прохладно относилась к Эогану как таковому, зато любила всё потустороннее. Эоган был земным человеком из плоти и крови, к тому же не в восторге от оккультных наук, но, тем не менее, он глазом не моргнул, когда почувствовал, что от него требуется наплести потусторонней белиберды.

   Началось всё с того, что некий мистер Джеймс Даниэл, эсквайр, овдовел и вслед за тем женился по второму разу, не успело и года пройти со смерти первой жены. Свадьба шла с большим размахом. От одних только фейерверков простые тёмные ирландцы на много миль кругом истово крестились, глядя в ночное небо, а мелкая английская знать съезжалась со всей округи.

   Семейство Свитхартов прихватило вместе с младшей мисс её щенка-бассета, сидевшего в корзинке и поводившего ушами, певчего дрозда в клетке, которого жаль было оставлять одного, и её домашнего учителя-ирландца для ровного счёта. Эогану предстояло скоротать вечер в английском замке среди людей, в глазах которых происхождение от ирландских королей характеризовало человека ещё хуже, чем если бы он был просто грязным вонючим ирландцем, если только что-нибудь может быть хуже этого. Сказать по правде, Эоган знавал в своей жизни и более весёлые места. В карете, которую потряхивало на плохих ирландских дорогах, сидя напротив Лили и разглядывая этот занятный водопад кружев, Эоган решил, что пора всё-таки действовать и выяснить, закутано ли в эти кружева что-нибудь приятное на ощупь или же это так, обман для наивных искателей её руки. Мысль его, мысль человека порядочного и неиспорченного, обратилась к тому, как бы сделать это без больших хлопот.

   В разгар свадебной ночи во время какого-то менуэта их обоих прибило волной танцующих к подоконнику, и тут Лили услышала, как её учитель говорит сам себе:

   - Ох, и зря же он сделал это до конца года. Скверная история!..

   - Мистер Салливан, вы видите что-то интересное? - спросила Лили, перехватывая его взгляд, устремлённый в определённую точку на другом конце залы.

   - Видишь ли, - прошептал ей на ухо Эоган, - я с детства обладаю двойным зрением, то есть вижу оба мира - как видимый, так и плохо видимый. В бытность мою грудным младенцем наш клан был изгнан со своей земли и во время переселения как-то остановился на отдых возле Холма Фемен, который является излюбленным прибежищем Малого Народца, - ты понимаешь, о ком я? Меня отложили в сторонку, завёрнутого в плед, и, конечно, забыли. Но отойдя мили на три, они всё же хватились меня и вернулись. Я крепко спал там же, где меня оставили, и с виду всё было в порядке. Тем не менее, кое-кто из Доброго Народца успел побывать возле меня и наделил меня даром двойного зрения. В то время был я некрещён, а после крещение уже не помогло. С тех пор и всегда обитателей скал и холмов я видел так же отчётливо, как и жителей здешних усадеб и ферм, ты следишь за нитью моего повествования?

   Мисс Свитхарт следила за ней, не дыша.

   - Я нахожусь под покровительством Малого Народца, душа моя, и двойное зрение - плата за это, и если ты сейчас взглянешь мне через плечо, ты увидишь, как первая жена мистера Даниэла стоит между ним и его второй женой и грозит ей кулаком.

   Лили чуть не упала в обморок и немедля отклонила это любезное предложение.

   - Я давно уж замечал, - светски продолжал Эоган, - что последние два месяца она кружит неподалёку в виде большой серой птицы. А вот сейчас она вылезла из дымохода в своём обычном обличье, и, вообще говоря, я её понимаю: кому же понравится, что её дорогому ребёнку, которого она родила с таким трудом, что даже умерла во время родов, то забывают иной раз подвязать слюнявчик, то, наоборот, вдруг навязывают мачеху, да ещё с таким кривым носом!.. Мистеру Даниэлу стоило дождаться конца года, когда первая жена покинет наши места, а теперь бедняга попал в неловкое положение. И знаешь, если ты взглянешь сейчас мне через плечо, ты увидишь ещё кое-что забавное...

   Больше Лили не отходила от Эогана ни на шаг. Посмотреть ему через плечо она, понятно, не решалась, но приклонить голову к этому плечу была не прочь. Через пять минут, уединившись с ней в какой-то роскошной гостиной, Эоган уверял, что опасности нет ровным счётом никакой, она же упрашивала его посмотреть туда и сюда, и при этом сама смотрела на него со всё возрастающим интересом. Через десять минут он позволил ей звать его просто Эоганом, а через двадцать она в упоении искажала его имя, шепча "Оуэн, Оуэн". Лиха беда начало. "Никогда в жизни мне ещё не случалось выдумывать такое фуфло. Откуда только я это взял?" - думал Эоган, слушая английский вариант своего многострадального имени. Лили собственными руками расстёгивала на нём жилет и развязывала завязки его рубашки, предвкушая соприкосновение с потусторонним миром, сам же Эоган не скромничал и сразу расстегнул штаны, чтобы сделать для неё это соприкосновение более запоминающимся. Он всегда считал, что первое, что сразу следует расстёгивать в таких случаях - это штаны, а остальное - как получится. Кружева... А, впрочем, что там вспоминать о кружевах. С того свадебного вечера Эогана больше не томила неизвестность на предмет того, что скрывалось под этими кружевами, и будет об этом.

   После упомянутой ночи древнегреческий отчего-то пошёл с большой лёгкостью. Никогда прежде в Ирландии древнегреческий ни у кого не шёл с такой лёгкостью, как у Эогана с мисс Свитхарт, и не прошло и шести месяцев, как результаты этого были налицо. Эогана это нимало не смутило, как и вообще его мало смущало что бы то ни было, и менее всего - естественный порядок вещей и явлений. В глубине души он счёл, что ему наконец-то удалось создать что-то приличное. Мистер Свитхарт, эсквайр, однако, отнюдь не считал всё это чем-то приличным. Поразительная бедность Эогана, в которой было даже что-то вызывающее, и его сомнительное происхождение, относящее его к древним королям Мюнстера, подлили масла в огонь.

   Стояло прекрасное утро дня святого Валентина, покровителя всех влюблённых, когда Эоган выпрыгнул в окно, убегая от разъярённого мистера Свитхарта, вооружённого всамделишным ружьём.

   От Хэмптон-холла до казарм в порту было около полумили, и Эоган пометался немного по городу, спасаясь от погони, но так как мистер Свитхарт с ружьём по-прежнему не отставал и только что не наступал на пятки, Эоган счёл, что самым благоразумным, в духе древних философов, будет ретироваться за высокие ворота казармы и спокойно обдумать создавшуюся ситуацию. Там он понял, что присоединиться к занимающему казармы полку - его единственная перспектива (мистер Свитхарт, эсквайр, караулил за воротами), так что Эоган вздохнул о Лили и призвал на помощь древнегреческую мудрость, гласящую, что все вещи расходятся врозь.

   Вербовщик подозрительно осмотрел Эогана перед тем, как записать его в список; при беглом осмотре хлипким тот не выглядел и был даже хорош собой. Хорош собой он был, правда, недолго, - ровно до тех пор, пока ему не разбили голову и не подбили глаз во дворе казармы. После этого он обрёл обычный вид рядового армии его величества и приступил к несению службы.

   ...Эоган блевал в трюме корабля, со всего маху прикладываясь лбом о железную обшивку при каждом новом взлёте кормы на волну. "Встать!" - истошно орал капрал, стоя у него над душой. "Вот этого я, кажется, и не могу сделать", - вежливо отвечал Эоган, и его вновь выворачивало. "Издеваешься, Падди?" - зловеще говорил капрал. "Моё имя Эоган, - успевал сказать Эоган между двумя атаками тошноты. - Патрик - это рядовой Маллиган". "Падди - это любой сволочной ирландец вроде тебя, ублюдка! - слышал он дикий крик, подкрепляемый ударом ногой по зубам. - Ты в британской армии и отвечаешь за свой внешний вид!!!" "Перед своим Богом я отвечаю за свой вид, - дерзил Эоган, сплёвывая кровью, - да простится мне хоть пара грехов за этот разговор с тобой!" "Вижу, ты не понял всей серьёзности момента, сукин сын: ты отвечаешь за свой вид перед капралом Бейли. Почему пуговицы мундира не начищены???!!!"

   Волна британского патриотизма захлёстывала корабль. Эоган никак не мог проблеваться.

   Как-то раз Рыжий Эоган нанялся в графстве Лимерик к одному фермеру траву косить. Фермер этот был богат не на шутку, у него даже был нанят нарочно домашний учитель, чтобы учить одних только его собственных детей. Как-то день выдался дождливый, дела для Эогана снаружи не нашлось, и он торчал вместе со всеми в доме, - сидел и нашивал себе заплатку на штаны, на колено. Учитель тем временем созвал детей заниматься, и ученики расселись все перед ним в полном порядке. Задал учитель ученикам задачу, и никто не знает, как с ней быть. Тут Эоган потихонечку тому из учеников, кто ближе сидел, возьми да на ухо и шепни: