Сады Адама - Дмитрий Захаров

– Какого черта вы разбили комп?! Вы, что – сумасшедший?! – спросила Анна.

Человек рассмеялся тихим шелестящим смехом, как будто закашлялась собака.

– Боюсь вас разочаровать, донна! Я – более чем нормален!

Говорил он с едва уловимым акцентом, так обычно разговаривают иностранцы, прожившие годы в чужеродной языковой среде. Слова, похожие, на скользкие отстрелянные гильзы, выскакивали изо рта сами по себе, ни тонкие губы, ни маленький розовый язык, которым он быстрым хищным движением их облизывал, не связаны были меж собой.

Полковник без малейших усилий, вырвал мускулистую руку из объятий женщины, и замахнулся кулаком.

– Говори, сукин сын, или проломлю голову!

– Весомый аргумент! – на лице незнакомца не дрогнул ни один мускул. – Я вижу вы – деловой человек. Соблаговолите набраться терпения, убежден, оно окупиться сторицей!

Он щелкнул замком своего потрепанного чемоданчика, извлек маленький прямоугольный ящичек, и расшитый золотыми узорами мешочек, положил ящичек на стол.

– Вот! – произнес он с некоторой торжественностью. – Если предложение «Ратус норвегикус» вас разочарует, я немедленно готов оплатить втрое стоимость испорченного товара! Более того! Я не буду возражать, если высокочтимый полковник, – он церемонно поклонился, – захочет спустить с лестницы вашего покорного слугу!

Вновь последовал поклон.

Анне начала импонировать старомодная манера поведения посетителя, и даже его пикантный акцент. Свирепый Гарри с интересом взглянул на ящичек, внешне похожий на маленький сотовый телефон.

«Не такой уж он и подлец, если готов заплатить за старый монитор!» – подумал он, и протянул руку к загадочному предмету.

– Одно мгновение! – Стоикус предостерегающе поднял ладонь, обтянутую черной перчаткой. – Это бесплатная акция нашей компании, однако прежде чем вы опробуете товар, следует выполнить кое какую формальность!

Из внутреннего вместительного кармана плаща, он достал большой лист бумаги. Он был испещрен причудливыми завитушками. Каждая заглавная буква нового абзаца начинались с красной буквы. Документ напоминал красочную детскую азбуку.

– Латынь! – торжествующе объявил менеджер. – Будьте любезны, оставить ваши автографы!

Анна скептически усмехнулась.

– Уважаемый господин Стоикус! Я документы, составленные на родном языке, без юристов не подписываю, а здесь – латынь!

– Ваши опасения понятны, на оборотной стороне имеется перевод. Это – не документ, как вы сочли не первый взгляд. Пустяшный розыгрыш! Учредитель нашей фирмы большой оригинал мы, таким образом, привлекаем клиентов. Читайте!

Под сложной вязью латинского языка, вполне разборчиво было написано следующее.

«Мы – нижеподписавшиеся… Готовы забыть про шесть восходов, шесть закатов. Мы готовы забыть про солнце, дождь, снег, и ветер, землю, небо, огонь и воздух. В те дни, когда будем славить Раттус норвегикус! По истечении шести заходов и шести рассветов мы можем востребовать свое данное природой естество, если соблазн, подаренный Раттусом норвегикусом не возобладает над нашими сердцами! Если же соблазн окажется сильнее, мы готовы будем преклонить колени перед самым священным образом. Образ Раттус Норвегикус! Дмама Лейлит! Великий Сакла – могущественнейший из демиургов! И ныне мы поем им псалмы. Мы – это…»

Далее следовал текст псалмов.

– Скреб-поскреб! Великий Ратус нам готовит благодать! Скреб-поскреб… Ерунда какая то!

Свирепый Гарри увидел уверенную сигнатуру президента, подписи известных ученых, писателей, политиков. Каким-то образом росчерки уместились на широком листе бумаге. На бумаге остался небольшой пятачок свободного места, как раз для двоих. У полковника запершило в горле, лицо покрылось красными пятнами. Его подпись в одном ряду с факсимиле президента страны! Вот тебе и Стоикус! Даже если это ловкий розыгрыш, то взнуздано лихо, ничего не скажешь!

– Это всего лишь – шутка! – всплеснул руками Стоикус. – Ох! Едва не забыл!

Менеджер подкинул на ладони красочный мешочек, растянул нить, достал несколько золотых монет, и положил их столбиком рядом с черным ящиком.

– Компенсация за испорченную вещь! Иным способом я не мог привлечь ваше внимание!

Полковник оторвался от чтения, взял монету в руки, профессионально щелкнул мизинцем по гурту.

– Это червонное золото!

– Безусловно! – равнодушно кивнул Стоикус. – Это спинтрии!

– Что такое – спинтрии? – Анна испуганно потрогала монеты. Они зловеще поблескивали цветом сгорающего пламени.

– Древнеримская монета. Ими расплачивались за особенные услуги!

– Какого рода услуги?

– Это долго рассказывать, – вежливо уклонился от ответа менеджер. – Вы готовы подписать документ, или мне следует принести свои извинения и откланяться? За испорченный монитор я готов заплатить, триста долларов!

Он протянул руку к монетам. Полковник закрыл стол мощным торсом.

– Какие к черту триста долларов?! Вы ведь сами предложили подписать эту бумажку!

– Но как я вижу, вы не настроены ее подписывать… – выражение бледного лица стало сонно-безразличным. – Осталось два места для подписи, я а могу успеть в фирму по соседству с вашей. Извините, но у меня слишком мало времени!

Он требовательно протягивал руку к листку. Перчатка сползла, обнажив тыльную сторону ладони. На том месте, где у людей была розовая кожа, виднелся кусочек серой щетины. Женщина заметила, что акцент незнакомца усилился, она почти не могла разобрать слов. Вместо чередующихся гласных и согласных изо рта Стоикуса несся отвратительный писк. В воздухе запахло гнилью как на зверинце.

– Петр! Не надо подписывать ЭТО! – жарко зашептала женщина. – Откуда у него монеты?! Давай сначала узнаем про фирму…

– Извините! – растянул бескровные губы в вежливой улыбке менеджер. – Боюсь, мне не удалось убедить вас! – он притворно вздохнул, достал из кармана мятые двадцатки. Шепелявя и присвистывая, он пересчитал купюры. – Простите, здесь только двести двадцать долларов. Ну я полагаю монитор стоил не больше сотни! Прошу! – он протягивал купюры.

Доллары были до отвращения грязные, покрыты пятнами плесени, будто их лет двадцать держали в сыром погребе.

– Наша фирма не желает оказывать давления на своих клиентов…

– Но могу я знать, что это за предмет?! – раздираемый противоречивыми эмоциями воскликнул полковник. Все вроде было гладко. Откуда у безвестной фирмы старинные золотые монеты?! И с чего бы им раздавать их кому попало? Ну президенту – понятно! Вот подпись нобелевского лауреата, известный журналист… Логично! Но почему – они?! Самые обычные люди, он – полковник в отставке, Анна – его подруга, одинокая женщина, мать десятилетнего мальчика.

– Перед вами разработка специалистов Ратус норвегикус! – голосом бравого деляги продекламировал менеджер. – Успокойтесь, это – не бомба! И не детская игрушка. Это – своего рода микропроцессор. Вполне серьезная техника. Я – гарант вашей безопасности. Тотчас, после подписания договора, – он споткнулся на этом слове, – вернее сказать, заключения сделки, я продемонстрирую его в действии! Убежден, вы будете приятно удивлены! Прошу прощения, но эта отсталая техника… – Стоикус брезгливо махнул тростью в сторону ворчливо выплевывающего лист бумаги принтера, – эта ветхая техника не идет ни в какое сравнение!

– Что может необычного в маленькой коробке?! – Анна осторожно взяла ящичек в руку. Черный гладкий предмет, похожий на игрушечный гробик, двенадцать сантиметров в длину, восемь в ширину. Похоже на дерево твердых пород. Дуб, ясень, кипарис. Гладкая, словно отполированная поверхность, на верхней крышке две маленькие утопленные кнопки. Женщина близоруко прищурилась, в углу тоненькая, словно паутинка щель. Вероятно крышка. Пригнана настолько плотно, что зазор почти не виден. Ящичек издавал едва слышную вибрацию, которая слабыми токами пронизывала пальцы, поднималась по рукам до плеч, окутывала тело дрожащими нитями, и горячим теплом обжигала живот. Анна нервно сглотнула, пах свела судорога. Она растерянно оглянулась. Стоикус внимательно смотрел ей в глаза, на его губах играла ухмылка.

– Будьте осторожны!

Свирепый Гарри, схватил ящичек, ткнул пальцем в кнопку.

– Прошу воспользоваться моим пером! Пусть вас не удивляет его экзотичный вид. Раттус Норвегикус – весьма необычная организация, вы в этом скоро сами убедитесь!

Голос менеджера наплывал из бездонной черноты, фальцет болезненно прикасался к обнаженным нервам.

Анна вдруг осознала, что она стоит посреди пустынного зала почти голая.

Полковник… Милый, доверчивый Петр превратился в неистовое чудовище! Он стаскивал одежду, рвал в клочья белье, голубые глаза, подернуты белесой пленкой страсти, на пунцовых губах выступила слюна.