Медитация в действии - Чогъям Трунгпа

Глава 4. Великодушие

Великодушие, или дана, есть одно из шести парамита, трансцендентных действий. "Пара" буквально значит "другой берег"; это слово фактически до сих пор употребляется в разговорном языке в Индии и действительно обозначает другой берег реки. "Мита" — тот, кто перешел на ту сторону. Таким образом, "парамита" означает то, что достигло другого берега. Некоторые ученые называют парамита "шестью совершенствами". В известном смысле это совершенные действия; но слово "совершенство" имеет также и другие оттенки, которые не являются постоянными. Цель не в том, чтобы стремиться к совершенству и приобрести его; лучше поэтому рассматривать парамита в терминах трансцендентности, как выход за пределы.

Эти "шесть трансцендентных действий" — суть действия боддхисаттвы. "Боддхи" означает состояние пробужденного ума, а "саттва" — это человек, находящийся в пути к пробужденному состоянию. Таким образом слово "боддхисаттва" относится к тем, кто достигли, а также и к тем, кто имеет склонность идти по пути сострадания, по пути любви. Путь хинаяны или "малой повозки", известный как элементарный, узкий путь, основан на дисциплине, которая является первым необходимым условием свободы. И этот путь, благодаря практике медитации, дисциплинирует не только ум, но также речь и физическое поведение. Дисциплина подобного рода полностью отличается от установленного морального кодекса законов или морализирования в смысле "греха" и "добродетели"; она подразумевает надлежащее, правильное действие, действие основательное, соответствующее законам того, что есть. Так что нам нужно ясно понимать эту концепцию дисциплины, или шила-парамита. Она становится базисом всего остального. Можно даже сказать, что это и есть узкий путь, который сам по себе является своеобразной простотой. Если, например, через горный перевал существует одна-единственная тропинка, а весь остальной проход целиком зарос деревьями, кустарником и т. п., тогда мы не испытывали бы никаких трудностей в выборе пути: если существует только один проход, тогда нам нужно или идти вперед, или возвращаться. Все дело упрощено до одного события, до единственной непрерывности. Поэтому дисциплина не ограничивает нашей деятельности, провозглашая ту или иную вещь аморальной или противоречащей божественному закону; все дело лишь в том, что перед нами оказывается единственный путь полной простоты. В основе своей дисциплина сводится к практике саматха, к развитию осознания, благодаря которому мы прямо видим то, что есть. Каждый момент — это сейчас; и мы действуем в переживании данного момента. Итак, мы рассмотрели узкий путь.

Отсюда мы приходим к махаяне, "большой повозке", или открытому пути, пути боддхисаттвы. Узкий путь не только прост и прям; он также обладает величием и большим достоинством. Сооружая на его фундаменте постройку, мы развиваем сострадание. В действительности сострадание не имеет никакой особой связи с сочувствием в смысле благотворительности, доброты к окружающим, регулярных пожертвований на беженцев или взносов в разные благотворительные организации, хотя иногда в него могут быть включены и эти действия. Благожелательность махаяны является фундаментальной; ее следствием будет развитие внутренней теплоты. Из такой простоты, из такого осознания боддхисаттва развивает безграничную теплоту. Он даже не мыслит понятиями собственной психологической выгоды, не думает: "Мне хотелось бы, чтобы он не страдал". Никакое "я" совсем не входит в его действия. Он говорит, думает и действует спонтанно, даже не размышляя в терминах помощи или выполнения какой-нибудь отдельной цели. Он совсем не действует по причине "религиозности" или "милосердия". Он просто действует согласно истинному, настоящему мгновению и, благодаря этому, развивает особого рода теплоту. В его осознании налицо огромная теплота, а также большая творческая сила. Его действия ничем не ограничены; внутри него просто возникают всевозможные творческие импульсы, причем они каким-то образом в точности совпадают с данным отдельным мгновением. Все просто случается, а он лишь лавирует между вещами, между событиями; поэтому в его внутренней жизни наличествует огромная творческая энергия. Таков подлинный акт каруна; это санскритское слово означает "благородное сердце" или "сострадательное сердце". Следовательно, в данном случае сострадание не относится к одной лишь доброте; это фундаментальное, безличное сострадание. В действительности, боддхисаттва не думает о себе, а поэтому его сострадание обладает большим пространством для расширения и развития, ибо здесь нет источника излучения, а есть одно только излучение. И когда существует лишь это излучение, когда оно существует без какого-либо источника, оно может распространяться все дальше и дальше и его энергия никогда не будет истрачена. Оно постоянно преобразуется по мере своего дальнейшего распространения, оно изменяется во что-то другое, в новую творческую деятельность; так что процесс непрерывно идет вперед. Это творческое преобразование не является просто теоретическим или философским понятием; оно действительно имеет место в практическом смысле, иногда весьма простым образом.

Теперь мы можем вернуться к великодушию, которое возникает, когда боддхисаттва охвачен состраданием и более не осознает самого себя. Его ум не просто охвачен состраданием, он сам становится состраданием, он и есть сострадание. С этим связаны шесть видов деятельности: великодушие, мораль, дисциплина (спонтанная дисциплина, которая действует в соответствии с истинным законом), терпение, энергия и ясность (т. е. мудрость или понимание обстановки). Эти виды деятельности называются парамита; как мы сказали, слово "парамита" означает трансцендентные действия. Повторяю, боддхисаттва действует не для того, чтобы победить грех или зло; его ум не занят тем, чтобы действовать на стороне добра или зла. Иначе говоря, его деятельность не ограничена добром или злом, не связана, не обусловлена ими. А поэтому она трансцендентна; это нечто потустороннее. Возможно, эти слова звучат несколько абстрактно, они трудны для понимания; и вы спросите: "Как это действие великодушия может быть трансцендентным? Не есть ли это лишь философское определение?". Нет; в данном случае это не так, потому что понятие относится не только к действию боддхисаттвы. Его ум просто не работает таким образом. Когда он действует, он бывает совершенно спонтанным, свободным; он полностью поглощен настоящим моментом. Поэтому он целиком открыт; поскольку дело касается ума боддхисаттвы, этот ум неактивен. Деятельность возникает лишь тогда, когда представляется необходимая ситуация. Возможно, боддхисаттва не всегда находится в состоянии безличного осознания, но, по крайней мере, он действует непосредственно, действует в соответствии с дхармой. И в этом смысле определение дхармы будет таково: это истинный закон, закон вселенной. Бесстрастие есть дхарма. Иначе говоря, дхарма не заключает в себе какой бы то ни было формы желания достичь; так что акт великодушия совершается безотносительно к какой-либо особой награде. Поэтому великодушие означает отсутствие обладания.

Если человек богат, он может сказать: "Вот теперь у меня есть возможность практиковать великодушие, потому что у меня есть, с чем его практиковать". Но для боддхисаттвы такой вопрос вообще не возникает; здесь нет речи об обладании чем-нибудь. Великодушие — это просто особое умонастроение, когда у нас нет и желания владеть чем-то, а потому мы можем раздавать свое богатство людям. Опять-таки, великодушие относится не только к практике медитации, во время которой мы можем ощущать своеобразное безличное состояние, чувствовать, что мы ничего не удерживаем; но в нем есть также нечто позитивное. В писаниях Будда говорит о практике великодушия, пользуясь образом протягивания руки и удерживания ее. Есть рассказ из времен Будды о нищенствующей женщине, одной из самых бедных в Индии, ибо она была бедной родом и бедной умом. Ей хотелось очень многого; и это заставляло ее чувствовать себя даже более бедной, чем это было на самом деле. Однажды она услышала, что Будда приглашен в дом Анатхапиндики в роще Джета; Анатхапиндика был богатым человеком и щедрым благотворителем. Поэтому она решила следовать за Буддой, зная, что он подаст и ей что-нибудь из оставшейся еды. Она присутствовала на церемонии подношения угощения сангхе и Будде, а затем уселась в стороне, ожидая, пока Будда заметит ее. Он повернулся к ней и спросил: "Что тебе надо?". Конечно, он знал, что ей нужно, но надо было, чтобы она сама увидела и выразила свое желание. Она ответила: "Я хочу есть, я хочу, чтобы ты дал мне то, что останется." "В таком случае, — сказал Будда, — тебе необходимо сперва сказать "нет". Когда я поднесу тебе пищу, ты должна сначала отказаться от нее". Он протянул ей пищу; и тут она обнаружила, что сказать "нет" ей очень трудно. Она поняла, что за всю свою жизнь никогда не сказала "нет". Всякий раз, когда кто-нибудь что-то ей подавал, она говорила: "Да, хочу". И теперь оказалось, что ей очень трудно сказать "нет", поскольку она совсем не привыкла к этому слову. Но после большого затруднения она наконец все же сказала "Нет!" — и тогда Будда подал ей пищу. Благодаря этому она поняла, что ее подлинным внутренним голодом было желание владеть, хватать, обладать, хотеть чего-то. Это пример того, как можно практиковать великодушие. С этой точки зрения можно практиковать великодушие и по отношению к самому себе; ибо дело здесь в том, чтобы освободить себя от обладания, от непрерывного желания.