Невеста Коупленда - Сьюзен Филлипс

Ноэль немного успокоилась, но к тому времени как прошел еще один час, а они все еще не остановились, она почти обезумела. Образ перевернутых туфелек в ее шкафу промелькнул в ее сознании как раз перед тем, как карета, дернувшись, остановилась.

Она подождала звуков широких решительных шагов Куина, но услышала только шаркающую походку кучера, когда он обходил карету чтобы открыть ей дверь. Она на мгновение заколебалась, но одна только мысль о том, чтобы провести еще хоть минуту наедине со своими мучительными раздумьями, была невыносимой.

Проигнорировав протянутую руку кучера, она спрыгнула на землю и огляделась вокруг. Они стояли на обочине пустынной дороги, дрожащие фонари кареты светили слишком тускло, чтобы пронизать густой лес, окружающий их. Похожим на пирамиды пихте и сосне не давали вытянуться вверх облетевшие остовы бука, ольхи и дуба. Обсидиановые колонны их стволов, как первобытные стражи, казалось, охраняли от любого человеческого вторжения.

Ноэль нервно посмотрела на кучера, занимавшегося лошадьми. Ссутулив плечи, тот фальшиво мурлыкал себе под нос, словно звук мог удержать на расстоянии притаившихся в лесу призраков. Ее глаза снова изучили ночной лес. Внезапно она увидела отдаленный зеленовато-желтый свет, как будто зажгли фонарь. В лесу, довольно далеко от дороги среди деревьев кто-то был.

Ноэль повернулась к кучеру:

— Где мистер Коупленд?

— Мне приказали привезти вас сюда.

Выдав эту скудную информацию, он забрался обратно на козлы, уселся поудобнее и надвинул шляпу на глаза.

Впервые Ноэль заметила то, что некогда возможно являлось дорожкой. Узкая и заросшая, она вела приблизительно в направлении света. Похоже, у нее не было другого выбора, кроме как следовать по ней. Она неуверенно вошла в лес, только нож, прикрепленный к ноге, немного успокаивал ее.

Ветка зацепилась за ее платок, и она поспешно затянула его под подбородком потуже, чтобы ее собственные волосы не выбились наружу. Тропа оказалась ненадежной опорой для ног. Девушка споткнулась, оцарапав ладонь при попытке остановить падение. Перед ней пролетела сова, и Ноэль судорожно выдохнула. Она была городским созданием, и ночной лес был для нее так же чужд, как далекая планета.

И все же, она продолжала подгонять себя в направлении света. Свет означал ее документы, ее свободу.

Казалось, прошла вечность, прежде чем она ступила на маленькую полянку. Фонарь, за которым она следовала, качался на ветке чахлого бука. Двигаясь, он отбрасывал причудливые тени на окружавшую пустошь. К дереву был привязан Несущий Смерть, черный как смоль жеребец Куина. Его владелец не показывался.

Подавляя свой страх, Ноэль вышла на середину полянки.

— Добро пожаловать, Высочество. — В жуткой тишине ночи его голос прозвучал низко и зловеще.

Ноэль обернулась в тот момент, когда он сошел с той же тропинки, по которой только что прошла она, словно он сначала зажег фонарь, а затем вернулся обратно, чтобы проследить за ней.

Он подошел к ней одетый во все черное, зажав в белых зубах сигару. Качающийся фонарь отбрасывал тени в виде неровных шрамов на его жесткое, непроницаемое лицо, и дрожь первобытного страха охватила Ноэль. Это был не человек, спасший ее в переулке, и не сотрапезник, очаровавший ее за столом Саймона. Это был незнакомец — безжалостный, непредсказуемый и неумолимый. Когда он заговорил, его губы лишь слегка шевельнулись.

— Простите, не могу предложить вам выпить, у меня джин закончился.

Призывав свою смелость, Ноэль со злостью спросила:

— Чо эт' вы меня вытащили посреди невесть чево?

— Потому что так захотел. А я всегда делаю то, чего мне хочется.

Его рука резко метнулась вперед, как атакующая змея, и вцепилась в ее предплечье, притягивая ее к фонарю. Ноэль сопротивлялась, отворачивая голову от обличающего света.

— Ты маленькая ведьма, не так ли? — Он безжалостно рассмеялся над ее попытками освободиться, затаскивая под фонарь. Схватив ее за подбородок своей жесткой рукой, он непреклонно повернул его к свету. Когда ее лицо оказалось полностью освещенным, он удерживал его неподвижно, сжимая руку вокруг маленького подбородка, словно намеревался раздробить кость. Затем, без предупреждения, отпустил.

С отчаянной отвагой, присущей уцелевшим в катастрофе, Ноэль накинулась на него:

— Ты что, по-твоему, творишь, дьявол тебя раздери?

— Всего лишь хорошенько тебя рассматриваю. Высочество. Так, чтобы я мог тебя запомнить. — Ярко светящиеся искры на кончике его сигары отбрасывали кровавую тень на его жестокий рот.

— Ладно. Повеселился и хватит. А щас отдай мне бумаги.

С подчеркнутой неторопливостью он вынул сложенный лист из внутреннего кармана.

— Это то, чего ты хочешь?

— Да, — выпалила она. Ее рука поспешно потянулась за документом.

— Не так быстро, — предостерег его напряженный рот, когда он отвел бумагу назад, чтобы она не смогла до нее дотянуться. А потом, Ноэль не поверила своим глазам, он вынул сигару изо рта и прикоснулся к уголку драгоценного документа ее горящим кончиком. Крошечные язычки пламени охватили его край.

— Нет! — Это был животный вопль, примитивный и душераздирающий.

Он уронил горящий лист и затем растоптал его в золу носком сапога.

— Нет! — Ноэль набросилась на него, молотя по крепкой груди своими маленькими кулачками. — Почему? — завизжала она.

Он с легкостью, как маленького ребенка, оттолкнул ее от себя.

— Скажем, я передумал.

— Ты что? — она задохнулась от возмущения, зловещий свет фонаря подчеркнул впадины на ее лице, сделав его похожим на череп.

— Я решил, что мы останемся женатыми, Высочество. На некоторое время, во всяком случае.

— Но ты же не хочешь быть женатым на мне, — в отчаянии воскликнула она. — Ты же слишком хорош, для таких как я. Я ж всего-то пропойца-карманница.

— О, я бы не стал тебя так назвать.

Его рука медленно прикоснулась к ее лицу.

«Милостивый Боже, нет», — безмолвно молила она, оцепенев от ужаса.

Его палец неторопливо прошелся по ее бровям, знакомому наклону носа, по щеке. Страх стыл в ее золотых глазах, пока она стояла, замерев под его прикосновением.

— Нет, я совсем бы не так тебя назвал. — Его голос угрожающе усилился. — Я бы назвал тебя ловкой…коварной…жадной…маленькой сучкой!

Одним беспощадным рывком он стянул с ее головы платок. Как растопленный мед, волосы заструились по плечам. Куинн схватил ее за руки и грубо встряхнул. Ее плащ развязался и упал на землю. Снова она обмерла перед ним в изумрудном платье.

Необузданная ярость в его голосе рассекала ночь.