Невеста Коупленда - Сьюзен Филлипс

Необузданная ярость в его голосе рассекала ночь.

— И как долго, по твоим расчетам, вам с Саймоном удалось бы дурачить меня?

— Я не пыталась дурачить тебя, — всхлипнула она отчаянно, глядя в его глаза напряженные, как у крадущегося зверя.

— Тогда что ты пыталась сделать…Ноэль?

При звуке своего настоящего имени сорвавшегося с его ехидных губ, паника захватила рассудок девушки, и она начала беспощадную борьбу.

За считанные секунды он скрутил ей руки за спиной.

— Ты моя жена, и я требую то, что мне принадлежит. Ты моя собственность!

— Нет! — закричала она, вырвавшись из его хватки и бросившись бежать, волосы развевались за ней плащом.

Взметнув себя в воздух, как леопард в прыжке, Куин схватил ее под коленями, обезножив ее. Оба упали на землю. Он перекатил ее на спину и прижал к земле, коленом раздвигая ей ноги. Затем опытной рукой мужчина проник под юбку ее изумрудно-зеленого платья и приступил к исследованию. Ноэль почувствовала, как его рука поднялась по ее голени, и принялась бить ногами во все стороны. Она боролась как дикий зверек, царапая его плечи и шею ногтями, кусая все, оказавшееся подле рта.

Затем она почувствовала, что его вес перестал давить на ее тело. Куинн медленно поднялся, кровоточащие царапины «украшали» его неровную щеку. Ноэль неподвижно лежала на жесткой земле, задранный подол обнажал ее бедра. Огромный и грозный, он стоял над ней, расставив ноги. Одной рукой мужчина уперся в бок, в другой держал цель своих поисков — нож Ноэль.

— Ты же не надеялась, на самом деле, что я забуду, не так ли? — издевательски насмехался он.

Ноэль с трудом поднялась и встала перед ним. Даже дешевое платье и кричащая косметика не смогла скрыть ее исключительную красоту, и на мгновение он задумался: а не взять ли ее прямо здесь, на поляне?

Грудь Ноэль все еще вздымалась от усилий их борьбы, но она отвела плечи назад и надменно задрала подбородок.

— Что ты собираешься со мной делать?

— А вот это интересный вопрос, миссис Коупленд.

Она вздрогнула, словно он ударил ее.

— Не называй меня так.

— Почему нет? Это твое имя. — Он двинулся на нее и прорычал сквозь сжатые зубы. — Ты моя жена, и я не позволю тебе так легко забыть об этом на этот раз.

С этими словами он подхватил ее и, перекинув через плечо, направился обратно к экипажу. Она заколотила кулаками по его спине, но он не замедлил шагов. Одной рукой ее похититель открыл дверцу кареты, а потом, наклонившись, бесцеремонно сбросил ее внутрь.

— Полагаю, сейчас самое время для нашего длинного, запоздалого медового месяца, ты так не думаешь?

Коротко кивнув кучеру, он отступил назад и проследил за тем, как карета покатилась по дороге. Крики Ноэль, как отброшенные воспоминания, повисли в воздухе под облетевшими деревьями.

Все наконец стихло, Куин вернулся на поляну. Подобрав ее плащ, он вскочил на своего коня и быстрым ударом каблуков послал жеребца вперед, чтобы присоединиться к набирающей скорость карете в ее долгом путешествии на север.

Глава 21

Следующие несколько дней они ехали с такой скоростью, словно сам дьявол наступал им на пятки, останавливаясь только поесть и сменить лошадей и кучера. На процветающем постоялом дворе около Сент-Олбанс Куин распорядился, чтобы его жеребца доставили следом за ними не так быстро, и остаток пути провел с кучером на крыше экипажа. Часто он сам брался за поводья и гнал с такой бешеной скоростью, что несколько возниц дали себе зарок никогда больше не наниматься к американцу. Он редко засыпал и спал не дольше пары часов.

Запертая в карете, Ноэль провела ночь и следующий день, тупо глядя в окно. Она не видела городов, которые они проезжали, не замечала изменения ландшафта. Она видела только лицо Куина, бушующего: "Ты моя жена… Ты принадлежишь мне!"

Когда он открыл дверцу и сунул ей плащ и пакет с едой, она не взглянула на него. Плащ остался лежать там, где его бросили, хотя ее губы посинели от холода; пища осталась нетронутой. Ноэль разрешалось покидать экипаж, когда меняли лошадей, но даже живописная обстановка постоялых дворов не привлекала ее внимания. Разум отказывался думать о будущем. Она не позволяла себе мыслей о цели их путешествия, и о том, что произойдет, когда они до нее доберутся.

На вторую ночь в экипаже ей, наконец, удалось уснуть. На рассвете Ноэль проснулась. Все тело болело от ушибов, но в голове прояснилось. Она проявила невероятную глупость, не сбежав из дома Саймона сразу же после возвращения Куина. Еще глупее было не обратить внимания на разбросанные тапочки. Но бесполезно тратить время, ругая себя. Нужно составить план!

На закате они остановились на постоялом дворе «Роза и корона», развалюхе со сломанными ставнями на окнах. Куин распахнул дверь экипажа. На лице его были видны следы усталости, его портил рубец, оставленный ее ногтями, но глаза были столь же настороженно-ледяными, как обычно.

— Выходи. Мы поужинаем здесь.

— Я не голодна, — фыркнула Ноэль.

Он мгновенно обхватил ее рукой за талию и сдернул на землю. — В следующий раз не спорь со мной.

Входя в трактир, она кипела от негодования. Куин прошел в большую комнату, а Ноэль осталась в тени прихожей, наблюдая за ним. Не привлекая внимания, он уселся в конце одного из поставленных на козлы столов, что тянулись перпендикулярно закопченному очагу.

За исключением старухи, подающей на стол, в комнате были только мужчины — чернорабочие, местные бедные фермеры и группа мужчин, настолько грубых и неопрятных, что невозможно было поверить, будто они могут зарабатывать на жизнь честным трудом.

Ноэль критически осмотрела себя. Затем, как могла, стерла оборкой нижней юбки румяна со щек и поправила прическу, понимая, что, глядя на распущенные волосы и изумрудное платье, выглядывающее из-под плаща, ее едва ли можно принять за респектабельную леди. Тем не менее, это мог быть последний шанс спастись.

Глубоко вздохнув, она встала в дверях, выпрямила спину и, призвав на помощь все свое мастерство перевоплощения, обратилась к присутствующим: — Добрые люди, молю вас о помощи!

Опустив на стол тяжелый поднос с сочным куском баранины, хозяин с подозрением посмотрел на нее. Это был флегматичный человек с ограниченным интеллектом, не выносивший противоречий. По его мнению, вещи всегда должны быть тем, чем они выглядят, и женщина, которая говорит, как леди и выглядит, как богиня, но носит одежду шлюхи, не вписывалась в его схему вещей. Он не смел проявить неуважение, но и не оказал того внимания, которе приберегал для тех немногих представителей знати, что были вынуждены посетить его заведение.