Турецкий горошек - Д. Нельсон

Кэрол раздает членам Совета положительные отзывы. Она говорит:

– Возможно, вы также пожелаете ознакомиться с рабочими отчетами профессора Адамс, все они подписаны заведующей Уиттиер и директором Бейкером. А также с рецензиями на ее учебники. – Она вручает каждому копии документов.

На заметно побледневших щеках Бейкера вспыхивают два красных пятна. Он выглядит как Кьюпи, добрый кукольный эльф.

– Я не могу доказать, что увольнение моей клиентки связано с тем, что она поддерживала Мелиссу Гринбаум, подавшую жалобу на профессора Самнера, но я нахожу странным, что ее уволили вместе с другими сотрудниками колледжа, которые поддерживали Мелиссу.

– Это уже дело прошлого, – говорит Бейкер.

– Мы собрались здесь по другому вопросу, – вступает Скотт. – Если бы это было судебное заседание…

– Это не судебное заседание, – резко говорит Кэрол.

Бейкер ударяет своим молотком.

– Мы собрались, чтобы определить, справедливо ли была уволена профессор Адамс. И я полагаю, что отрицательные отзывы говорят сами за себя.

– Вы так полагаете? – елейным голосом спрашивает Кэрол. – На самом деле я предпочла бы, чтобы сочинители этих отзывов также говорили сами за себя.

– Это исключено, – говорит Бейкер. – Студенты имеют право на сохранение тайны личности. – Он приглаживает волосы. – Если бы студенты знали, что их будут с пристрастием допрашивать за их отзывы, то мы не имели бы ничего, кроме восхвалений наших преподавателей.

Я возношу хвалу всем покровительствующим наукам богам и богиням за то, что Тине удалось выкрасть оригиналы и скопировать их. Копии, присланные по судебной повестке, были без подписей. Я не понимаю, почему Бейкер так сглупил, сохранив их, но самонадеянные наглецы частенько поступают глупо.

– Я вполне могу это понять, – говорит член Совета Карл Де-Мар. Именно он возглавляет сеть магазинов женской одежды.

Кэрол поворачивается к нему.

– Мистер Де-Мар, вопрос лишь в том, можно ли доверять этим отзывам. Данные отзывы являются поддельными. Извините меня. – Она идет к двери, и в зале появляются Мэри О'Брайен и Анита Кружновек. Кэрол представляет их.

– Я возражаю, – говорит Бейкер.

– И я также, – говорит Скотт.

– Мистер Скотт, у нас здесь не судебное разбирательство, как вы сами заметили пару минут назад. – Кэрол улыбается и поворачивается к Робинсону. – Вы позволите этим девушкам высказаться? Они пришли сюда добровольно и хотят сделать заявление перед Советом правления.

Робинсон внимательно прочел положительные отзывы. Я видела, как вялое равнодушие на его лице сменилось озабоченной задумчивостью. Или, по крайней мере, мне так показалось. Он сделал знак Норме принести еще два кресла для девушек.

Облокотившись на ручки кресла, Анита, потупив глаза, смотрит на свои руки, когда к ней обращается Робинсон.

– Мисс Кружновек, что вы думаете о профессоре Адамс как о преподавателе?

Роста в Аните ровно пять футов, а веса, наверное, меньше сотни фунтов. Ее черные волосы, подстриженные по своеобразным геометрическим законам, напоминают мне о модных в шестидесятых годах стрижках «Сэссун». Она говорит охрипшим голосом:

– Уходя из Фенвея, я могла свободно сказать, что мне не нравится профессор Адамс.

Я вижу, что Бейкер, самодовольно ухмыльнувшись, откидывается на спинку кресла. Робинсон поднимает голову.

– Именно поэтому вы и дали такой отзыв? – спрашивает председатель. В руках у него копия, которую он протягивает ей.

Анита берет бумагу и просматривает ее.

– Я этого не писала.

Все, за исключением Бейкера, начинают хором выражать свое удивление. В конце концов Робинсону удается восстановить тишину. Скотт кладет руку на плечо Робинсона, и председатель кивает.

– Вы хотите сказать, что это не ваша подпись? – спрашивает Скотт.

– Я хочу сказать, что это искусная подделка моей подписи. Я также хочу сказать, что никогда не говорила ничего подобного. У меня с профессором Адамс было много разногласий. Она пыталась помочь мне, хотя я в то время этого не понимала. Из-за нее я ушла из этого колледжа, но оказалось, что это было лучшим решением в моей жизни.

– Значит, ты не писала и не подписывала этот отзыв, правильно? – спрашивает Кэрол, просто на тот случай, если члены Совета не уловили смысла ее ответа.

Бейкер подходит к креслу Мэри. Он стоит у нее над душой.

– Неужели вы, мисс О'Брайен, тоже собираетесь заявить нам, что не писали отзыв о профессоре Адамс? И я полагаю, что вы очень серьезно подумали о последствиях.

Мэри отодвигается от него, насколько позволяет ей кресло. Ее глаза кажутся огромными. Она дрожит.

– Мистер Робинсон, директор Бейкер угрожает студентке, – говорит Кэрол.

– Давайте не будем спешить с выводами, – встревает Скотт.

– Я действительно написала этот отзыв, – говорит Мэри. Все вроде немного успокаиваются.

Бейкер возвращается в свое кресло.

– Спасибо, Мэри. Не хочешь ли ты вернуться к своим учебным занятиям?

– Нет.

– Уже пора. Ступай, – настаивает Бейкер. Он делает несколько взмахов рукой, словно приказывая ребенку быстро убраться, оставив взрослых в покое.

– Нет, я еще не закончила, – говорит Мэри. – Я написала этот отзыв, потому что вы, директор Бейкер, сказали, что лишите меня стипендии, если я не сделаю этого.

– Джонатан, это правда? – спрашивает Робинсон.

– Нет, она говорит неправду, – отвечает Бейкер.

– Нет, я говорю правду, – голос Мэри звенит. – Профессор Адамс замечательный педагог и чудесная женщина. – Она берет свой отзыв и рвет его.

– Что касается третьего отзыва, – говорит Кэрол, – то если вы попытаетесь найти реального человека, подписавшегося под ним, то я думаю, что эти поиски займут у вас бесконечно много времени.

– Полагаю, нам нужно обсудить все с членами Совета, – говорит Робинсон. – Я хочу попросить вас всех посидеть пока в Буфике. Норма пригласит вас, когда мы будем готовы.

Мы с Кэрол и девушками покидаем зал заседаний.

Завидев нас, Питер сразу встает. Кэрол пожимает плечами.

Устроившись за столом в Буфике, мы рассказываем ему во всех подробностях о заседании, потягивая кофе. Эта бурда ничуть не изменилась. Меня обступают студенты и коллеги. Система сарафанного радио уже возвестила всем о заседании Совета. Всех в основном интересует, чем закончилось дело.

– Пока мы не можем ничего сказать, – продолжает отмалчиваться Кэрол.

– Я ничего не могу поделать. Она мой адвокат, – говорю я.

Мы разговариваем о моей малышке и показываем фотографии. Принимаем очередные заверения, что она прелестный ребенок. Никто не замечает толстых щечек и лысой головки.