Тень на Солнце - Eldar Morgot

— Я ничего не вижу.

Снежный Вихрь молча поднялся и принюхался. Черныш вопросительно взглянул на него и умчался вперед. Атери вздохнула и поднялась. Темные круги снова пошли перед глазами, и девушка, охнув, грузно осела на камни. Снеж оглянулся.

— Извини, — прошептала Атери.

Появился Черныш, принюхался и вдруг зарычал. Атери испуганно сжалась. Снеж завертел семью ножами. Восьмая рука сжимала факел. Желтые глаза обратились к напряженно прислушивавшейся девушке.

— Я и Страж видим в темноте, факел нам не нужен. Одна из моих рук занята, хотя я мог бы использовать ее. Огонь я взял исключительно для тебя. Понесешь факел.

— Хорошо, — кивнула солнечница. — Но ты не ответил на вопросы. Почему ты спас меня? Кто или что эти виртхи? Откуда там взялись Шлоф и Деян? И почему Черныш не лает на тебя, в конце концов?! Ну, говори же, не стой, как столб! И Горемыка, мой муж, понимаешь? Горемыка…

Рвахел посмотрел на Черныша. Затем снова в тоннель. И тут Атери услышала. Шипение было еле слышным, но уже различимым. Снеж передал факел девушке, так и не удостоив ее ответами. Восьмой нож сверкнул в освободившейся руке.

— Виртхи. Бежим. Положи руку на ошейник Стража. Вот так. Стой.

Атери взглянула на рвахела исподлобья.

— Как чувствуешь себя?

— Нормально. Идем же! Черныш, рядом…

Тарос Ун, резидент разведывательной миссии в Цуме, старший командор секретных войск Великого Пространства Кив молча наблюдал, как дюжие кивские матросы хлопочут на палубе, готовя судно к отплытию. Ветер попутный, и на рассвете, с помощью Дажбога, они отчалят. Тарос подкрутил рыжий ус, расправил богатырские плечи и зевнул. Ночной Цум темнел перед ним, слегка покачиваясь в такт спокойному морю. Лишь тускло горели огни порта да поблескивали далекие факелы богатых домов, что примыкали к побережью. Накрапывал дождик, стало зябко и сыро. Кивец набросил капюшон. Уже далеко за полночь, но только недавно утихли крики и звон оружия, доносившиеся из города с вечера. Тарос ждал известий с берега.

— Господин?

Тарос Ун обернулся. Перед ним склонился в поклоне молодой моряк.

— Ну?

Матрос лишь указал кивком за борт. Старший командор все понял и быстро зашагал в сторону, куда указывал юнга. Сбросил раскладывающуюся лестницу, сбежал вниз, почти к самой черной, еле шевелящейся воде. Его ждали.

— Командор.

— Рад видеть тебя снова, Марен.

Они помолчали. С берега донесся чей-то истошный крик. Тарос вздрогнул, повел плечами. Возле воды еще прохладнее.

— Виртхи в городе, командор.

— Что?!

— Прошли вечером, через катакомбы.

— Кто призвал их? — воскликнул Тарос.

Собеседник ответил. Зажурчала вода. Кивец скрестил руки на груди, некоторое время размышлял. Затем взглянул на ночной Цум.

— Тарос?

— Да, Марен?

— Прилетела птица.

— Удод?

— Удод, — подтвердил Марен, не сводя глаз с кивца. — Так как? Все-таки отчаливаете?

— У меня приказ, — покачал головой резидент, — на рассвете поднимаем якорь.

— До рассвета есть время.

— Есть, — согласился Тарос, подставляя ладонь под редкие прохладные капли. Марен молча ждал ответа. Тихо журчала вода. С палубы донеслись голоса — боцман распекал провинившегося матроса. Крикнула рядом чайка.

— Марен.

— Да, командор?

Тарос Ун вцепился в поручни с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Марен терпеливо ждал. Наконец, кивец обратил к нему свое круглое лицо.

— Мы подозревали, кто мутит воду в Цуме. Знали, что Керж Удав направил сюда агентов. Несомненно, беспорядки — их рук дело. Директория Элигершдад не успокоится, пока Мзум не погрузится в хаос и войну. Не случайно Ламира решилась-таки прислать своих доверенных людей. Недостаточное и запоздавшее решение, клянусь Дажбогом! И что теперь? Душевники не угомонятся, рано или поздно гнойник лопнет, и вся гниль вылезет наружу.

— Но виртхи? — напомнил Марен.

— Да, — Тарос скривил губы, — знаю, что ты хочешь сказать, мой друг. Эмиссары Вольдемара не могли призвать виртхов. Им нет никакого дела до вражды квешей. Значит…

— Белые квеши, командор?

— Нет, — Тарос Ун покачал головой. Капюшон спал с рыжих волос, и капли дождя омочили лоб кивца. Он провел ладонью по лицу, размазывая влагу. — Уже осень, Марен. Ты не мерзнешь?

— Не мерзну, командор. Наоборот, так даже приятнее. Итак?

— Итак, — вздохнул кивец, — не мне тебе объяснять, кто мог призвать виртхов. Вопрос только — для чего?

— Помощь белым квешам.

— В обмен на что?

Марен молчал. Пенилась вода, мягко омывая борт кивского корабля. Тарос Ун смотрел на Цум, вернее на темное, размытое пятно города, скрытого непроницаемым покровом ночи. Лишь редкие огоньки слабо мерцали в царствующей черноте.

— Великое Пространство Кив, — тихо произнес Тарос Ун, — внимательно следит за делами в Солнечном Королевстве Мзум. И, хотя мы не граничим с владениями Ламиры, отрезанные от границы у Даугрема вклинившейся частью территории Элигера, мы должны быть готовы к любому развитию событий. Понимаешь, Марен? К любому!

— Конечно, кивец. Понимаю. Ведь после Мзума придет ваш черед.

Тарос Ун накинул капюшон. Корабль лениво покачивался под усиливавшимся дождем.

Виртх высоко подпрыгнул. Скрюченное, извивающееся тело перевернулось в воздухе, и с шипением преградило дорогу Зезве. Ныряльщик резко повернул вправо, увлекая за собой Горемыку.

— Спрячь кинжал, — прохрипел Зезва, делая гигантские скачки, — не трать силы, еще успеешь…

Еще два монстра приземлилось перед людьми, отрезая дорогу. Шипение усилилось. На какое-то мгновение Зезва встретился взглядом с одним из виртхов. Красные глаза чудовища вспыхнули. Тонкие, покрытые слизью руки растопырились в разные стороны, из длинных грязно-зеленых пальцев вылезли когти, похожие на и острия ножей. Крысиное рыло виртха ощерилось двумя рядами желтых зубов. Хвост бил по земле. Зезва поднял меч Вааджа над головой, чувствуя, как вибрирует оружие. Голубоватый свет, бивший из клинка, освещал сероватые монолиты могильных камней и почерневшие, полуобвалившиеся ограды. Закапал дождь. Зезва и Горемыка стали спина к спине. Виртхи приближались, шипя. Крысоподобные тела припали к земле, некоторые виртхи взобрались на склепы поблизости, и заняли позиции там, сгруппировавшись для прыжка.

— Крысолюды, — прошептал Горемыка, чувствуя, как дрожит спина Зезвы. Или это его бьет дрожь? — Ужас ночи…

— Виртхи, — пробормотал Зезва, медленно поднимая меч над головой и описывая полукруг. — Что, душевник, думал, они только в сказках? Надо же, как повезло, на манер Мунтиса сразимся с водяными! Глядишь, и войдем в историю…Курвова могила!