Тень на Солнце - Eldar Morgot

— Убери Стража, — прошипел Шлоф, снова разводя руками. — Иди с нами.

В винограднике запела птица. Шлоф, улыбаясь, смотрел на Атери. И тут Черныш бросился в атаку. Одновременно раздался свист, и ошеломленная Атери увидела, как пять спутников Шлофа повалились на землю, издав странный, скрежещущий звук. Черныш вцепился в ногу еще одного. Шлоф завизжал, присел на корточки, выхватил кривой кинжал. Белесые глаза засверкали яростью. Он оглянулся на товарищей. Четверо из упавших лежали без движения, в их телах поблескивали рукояти метательных ножей. Еще трое было ранено.

— Скорее, сюда! — услышала Атери голос из темноты. Совершенно не соображая, что делает, она бросилась на этот голос. За спиной раздался яростный визг. Не выдержав, она оглянулась. За ней мчался окровавленный Черныш. С бока собаки стекала кровь. За псом гнались те, которые были в плащах. Но теперь плащи скинуты, и дрожь прошла по телу Атери, девушка едва не упала. Но чья-то рука поддержала ее.

— Не смей падать, человечиха! Иначе толпа пьяных соплеменников покажется тебе счастьем по сравнению с…

Незнакомый спаситель не договорил, потому что преследователи настигли их за домом, в яблоневом саду. Черные круги перед глазами и слабость не позволили Атери хорошо рассмотреть говорившего. Ей показалось лишь, как мелькают руки незнакомца и сверкают странные золотисто-желтые глаза. Черныш принялся яростно рыть лапами землю. Желтоглазый обернулся на собаку.

— Быстрее, клянусь ветром!

Преследователи приблизились вплотную. Шлофа среди них не было, лишь откуда-то из-за дома доносился его визг, и мелькали смутные тени.

Снежный Вихрь пригнулся, сжал ножи. Их было всего трое, но до его слуха доносились визжание других. Черныш рыл землю. Рвахел не сводил глаз с одного и преследователей. Красные глаза, не мигая, смотрели на него.

— Восьмирукий! — услышал он шипение. — Уходи! Наша добыча! Уходи!

— Конечно, — криво усмехнулся Снеж, поднимая руки.

Они не нападали, явно ожидая подкрепление. И тут Черныш провалился сквозь землю, буквально скатившись в нору. Ничего не соображавшая от тошноты Атери почувствовала, как ее схватили в охапку и тащат к дыре в земле под любимой яблоней Горемыки. Но откуда, что это такое? Лаз? Подземный ход? Сознание ненадолго прояснилось. Донеслось разочарованное шипение, и почему-то настала темнота. Что с ней? Это ее золотоглавый спаситель закрыл выход огромным камнем.

Снежный Вихрь осмотрел рану Черныша. Ничего серьезного, хотя порез рваный. Затем зажег огнивом висевший в подземелье фонарь. Масляной фитиль тускло освятил земляной пол и влажный потолок. Сверху снова раздалось яростное шипение, и кто-то пару раз ударил по камню чем-то тяжелым.

— Можешь идти? — обратился рвахел к Атери. — Нужно бежать, они скоро сдвинут камень.

— Кто это такие? — слабым голосом спросила девушка, поднимаясь. Затем увидела, кто стоит перед ней, и широко раскрыла глаза от изумления. Золотые глаза и восемь рук.

— Виртхи, — ответил Снеж. — Смерть.

Зезва скакал впереди, Горемыка сидел вместе с ним на широкой спине Толстика, который негодующе тряс гривой, но пока исправно мчался вперед. За ними спешили брат Кондрат на толстом жеребце и Каспер на своей гнедой кобыле. Чуть отставшие солдаты во главе с Сайраком составляли арьергард.

Из-под копыт летели камни и пыль, ночной Цум затаенно наблюдал за маленьким отрядом солнечников. Несколько раз в них летели камни из окон, а один раз и болт какого-то арбалетчика, прятавшегося на крыше. Но Сайрак коротким криком остановил двоих солдат, вознамерившихся снять стрелка, и отряд мчался дальше. Неприятности начались через три квартала.

Зезва резко осадил Толстика. Рыжий конь захрипел, он уже начинал уставать. Белые хлопья пены покрывали бока жеребца. Прямо на них шла вооруженная толпа. Блики от множества факелов сверкали на алебардах и копьях. Шлемы и щиты с изображением знака Души — бородатый воин с поднятой рукой. Бело-зеленые полосатые плащи.

— Душевный Отряд! — раздался крик Сайрака. — Стой!

Их заметили. Жала копий хищно опустились.

— Постойте, — Горемыка спрыгнул с Толстика, — я поговорю с ними.

Кузнец вышел вперед, оглянулся. Солдаты Сайрака, ворча, стали строиться маленьким клином. Их командир, по своему обыкновению оттопырив нижнюю губу, презрительно разглядывал душевников. Прежде чем Горемыка успел сказать хоть слово, офицер потряс кулаком в воздухе и яростно закричал:

— Изменники! Солдаты Душевного Отряда, вы забыли о присяге?! Жопа Кудиана вам на уши, бараны!!

Зезва отчаянно замахал руками, призывая Сайрака умолкнуть. Но горячий мзумец не унимался, и вскоре к нему присоединились другие солнечники. На головы отрядников посыпались проклятия.

— Дерьмо мзумское! — донеслось из рядов душевников. — Оккупанты курвовы!

Копья пришли в движение. Зезва заметил, как за несколькими рядами копейщиков гарцуют на лошадях несколько важного вида рыцарей. Один из них, облаченный в черную кольчугу и темно- фиолетовый плащ, что-то кричит, размахивая большим мечом.

— Подождите! — воскликнул Горемыка на душевном языке. — Стойте, опустите оружие!

Между копейщиками стали протискиваться душевники с арбалетами. Зезва похолодел. Сайрак по-прежнему выкрикивал оскорбления.

— Каспер, брат Кондрат, — Ныряльщик стал оглядываться. — Нужно отходить.

— Куда, сын мой? — хмуро поинтересовался монах, поглаживая дубину. — Мы можем идти только назад. Каспер, сынок, что там с переулочками, вот теми?

— Тупики, — ответил Каспер, успокаивая нервничающую кобылу. — Что делать, скачем назад?

Рыцарь в черной кольчуге пробрался через ряды своих солдат и, надменно подбоченившись, подъехал к Горемыке.

— Кто таков? — слегка картавя, поинтересовался он. У рыцаря было продолговатое лицо, тонкие усики, и большие, слегка раскосые глаза каштанового оттенка. — Душевник?

— Да, господин, — с облегчением проговорил Горемыка, замечая, как, повинуясь взмаху руки раскосого рыцаря, арбалетчики опустили оружие. — Кузнец, живу в Прибрежном районе.

— Что делаешь в кампании мзумских солдат? Говори!

— Я…

— Указываешь на дома наших, собака?! — вскипел рыцарь. — Чтоб их жгли солнечники?

Зезва уже прикидывал расстояние для храброго броска назад, рассчитывая при этом процент выживаемости при залпе из арбалетов. Процент выходил небольшой, и Ныряльщик вздохнул. Курвова могила.

— Нет, господин, — Горемыка гордо выпрямился. — Своих не предаю. Я простой кузнец, но эти оскорбления ни к чему, благородный рыцарь! Я… — кузнец запнулся, всмотрелся в лицо собеседника.