Извек (Княжье похмелье) - Святослав Аладырев

... Местность постепенно менялась. Исчезла сырость и, среди темного ельника, все чаще попадались лиственные деревья. Скоро они совсем вытеснили колючих собратьев и заблестели трепещущей на ветру зеленью. Дорога свернула вбок и выбежала на прозрачную опушку. Сотник долго вглядывался в горбины далекого окоема, принимая глазами отложенные в памяти заметы. Почесав лоб, потупился, обернулся к спутникам. - Ну, ребята, вроде как расходиться время приспело. Прошлые беды позади, впереди дорога к новым. Он грустно усмехнулся, заметил как Микишка вдруг растерялся, забегал глазами, не находя слов, зачем-то потер нос, ухо. В очередной раз подняв глаза на Сотника, тихо спросил: - И куда теперь? - Мне туда, - Извек махнул рукой за спину. - Тут уже недалече, денек-три и доеду. - М-м-м, - неопределенно протянул Алтын, кивнув. - А когда доделаешь? - Когда доделаю? А как доделаю, так обратно поеду, токмо другой дорожкой. Подлинней, потише, поспокойней через горки и долины. На обратном пути, коли жив, рисковать да торопиться никчему, да и некуда. Заеду только к одному знакомому за обещанным... и ближе к Киеву подамся. Микишка в смятении зарылся пальцами в буйные кудри. Позабыв о замершей рядом Дарьке, с отчаянной надеждой глянул на Сотника. - Слушай, а может меня в Киев возьмешь, глядишь и в княжьей дружине примут, а? Сотник улыбнулся. - Да я сам об этом думал. Такие молодцы нам к пользе. Только... - он глянул на мрачнеющую Дарьку и замялся. Микишка же наоборот, засиял как новая цареградская монета. Казалось, сейчас соскочит с Шайтана и примется от радости нарезать бегом вокруг Извека. - Уговорились! - звонко заключил он. Вот только Дарьку отвезу к родне в Городище. Сестра у меня там есть, Калиной кличут. Ведунья. Добрая - сил нет. У нее и пристрою, а сам прямиком к Киеву! - Гоже! Если доберешься раньше меня, спроси на княжьем дворе Эрзю, Мокшу или Ра... - Сотник осекся, вспомнив, что Рагдая не будет, поправился: Спросишь Эрзю или Мокшу. Любому из этих двоих скажешь, что я прислал. До времени устроят, а там и я объявлюсь. Микишка скучковал брови, прикрыл веки и медленно, почти по складам, повторил. - Эрзя и Мокша... Мокша и Эрзя. Когда снова открыл счастливые очи, Ворон уже стоял рядом, а Сотник протягивал руку. Алтын с готовностью растопорщил пятерню. Хлопнули, стиснули до хруста в пальцах, подержали, глядя друг другу в глаза, разняли. Извек провел тыльной стороной ладони по щеке нахмуренной девчонки, подмигнул. - Прощай, Дарья. И не грусти, ты веселая лучше. Да и не с чего грустить, жизнь впереди долгая и счастливая. Через годок-другой замуж тебя отдадим, а? - Сотник лукаво глянул на Микишку. - Найдем, что ли жениха? - Угу, - промычал враз посерьезневший Алтын. - Поищем, коли надо будет. В глазах Сотника запрыгали смешинки. Заметил, как зарделись Дарькины щечки, как замерла, будто перепелка, даже дышать перестала. Благо сидит впереди ополченца - тому не видать. - Вот и славно, ребятки, значится еще погуляем на свадебке, а пока... Он резко развернул Ворона и, не сказав больше ни слова, пустил с места в галоп. Гнал не оглядываясь, приподнявшись над седлом и пригнувшись к черной гриве. Две пары глаз следили за удаляющимся всадником, пока тот не превратился в точку с пыльным следом. Наконец и Шайтан, ведомый легким движением узды, тихо тронулся с места. Сидящие на его спине молчали. Ветер скоро высушил нечаянные слезы расставания и они, боясь нарушить хрупкую тишину, мечтали каждый о своем. Микишка уже топал сапогами по дубовым ступеням киевского детинца, уже сидел за столом княжеского пира, сжимал в руке кубок зелена вина, беседовал в одном ряду с лучшими воями: Эрзей, Мокшей, Извеком. Дарька же шла к капищу, рука об руку с суженым. Смотрела с ним в воду и видела рядом со своей отросшей косой буйные кудри...

ЧАСТЬ 4

Глава 20

...Мудрость заключается не в том, чтобы знать правильные ответы, а в том, чтобы задавать правильные вопросы. Витим - Большая Чаша

Неопрятные клочья облаков залетали на самую вершину. Студеный ветер бросал их на сточенный временем каменный зуб и туманные обрывки орошали скалистую площадку промозглой водяной пылью. Стоящий на продуваемом со всех сторон пятачке, казалось, не замечал ни ветра, ни отяжелевшей от влаги одежды. Он ждал назначенной встречи и был погружен в нескончаемые думы, тяжелые как скала под ногами. Внезапная вспышка осветила пряди мокрых волос, вьющихся темными беспокойными змейками. Последовавший за вспышкой, грохот тряхнул воздух и скалу, но не того кто на ней стоял. Нехотя, будто выполняя обязательную и нелюбимую работу, повернул голову навстречу приближающемуся свисту, поднял глаза. Вдалеке, из месива туч вылетел огненный шар и ринулся к скале, постепенно замедляя полет. Стоящий на ветру рассеянно глянул вокруг себя и неторопливо отшагнул к краю. Из под ноги выскользнула глыба величиной с седло боевого коня и, кувыркаясь, скрылась в кипящих облаках. Однако, наступивший на нее - даже не покачнулся. Задумчиво поглядев на босую ногу, что зависла над бездной, вновь повернулся к огненному колесу и только тогда медленно вернул ступню на каменную твердь. Свечение, тем временем, поутихло и обнажило раскаленный полупрозрачный пузырь с ссутулившимся человеком внутри. Очередной рывок ветра вздернул на его пути обрывок тучи, и та, соприкоснувшись с волшебным жаром, мгновенно растаяла. Приблизившись к скале, огненный шар завис над краем, теряя яркость и вытягиваясь в длинный кокон. От мокрой одежды ожидающего моментально пошел пар. Высыхающие волосы светлели и сворачивались в золотые кудри. Не успев остыть окончательно, кокон с треском лопнул и гость мягко спрыгнул на камень. Взгляды встретились. Некоторое время оба молча стояли под резкими порывами ветра, потом шагнули вперед и стиснули друг друга в крепких объятиях. На миг глаза мыслителя потеплели, но в следующее мгновенье снова потухли, превратившись в два озера печали. Прибывший тоже отстранился. Будто смутившись проявлением чувств, отвел глаза и оглядел бескрайние нагромождения туч. - Ну вот и встретились. Не соскучился? - Все шутишь, - отозвался ожидавший. - Рассказывай, что приключилось. - Да ничего хорошего, чего бы ты не знал. Однако не худо бы все это маленько подправить, пока не поздно. - А не поздно? - печально спросил золотоволосый и взглянул на гостя. Глаза задержались на прядях волос, что начали терять былой огненный цвет. Несколько серебряных нитей заблудились и в гуще рыжей бороды, но глаза все так же метали зеленые молнии. Гость пожал плечами попытался улыбнуться. - Пока еще нет, но нужно поспешить. Сбылось предвидение, времена опять меняются. Ученик уже оседлал черного коня. Кошма-Скупорук решил расстаться со своим сокровищем. Надо бы Ученику пособить, теперь ему быть одним из камней в опоре бытия, а Кошма свидетелей не оставляет... - Почему Ученик? - Почему? - переспросил рыжеволосый. - А почему мы когда-то... и до сих пор. Наверное потому, что может. В синих глазах мыслителя мелькнула тень понимания. - Тогда пора, - произнес он, выныривая из океана дум. - Веди! Рыжеволосый кивнул и указал за нагромождение свинцовых туч. Мыслитель проследил за рукой и от скалистой площадки в нужном направлении побежала дорожка застывшего воздуха. Казалось ветер и облака смерзлись в прямую, гладкую как лед полосу. Снизу и по бокам все так же бесновалась стихия, но под ногами была прозрачная твердь, над которой все так же неистово проносились клочки серого промозглого тумана. Двое двигались не торопясь, но каждый шаг по невидимой дороге переносил их на сотню полетов стрелы. Через дюжину шагов ветер утих и за тучами блеснуло солнце. Рыжеволосый оглянулся на спутника, размеренно ступавшего босыми ногами. Тот все так же смотрел перед собой, но видел что-то по другую сторону земли...