Уроки любви - Виктория Тория

Только Марсен меня взял за руки, для усиления контакта и настройки, как в дверь постучались. Я бы хотела ответить, но не могла. Оставалось надеяться, что посетитель поймет, что меня нет, или решит, что я занята. И уйдет. Может, так и было бы. Если бы это не был Артимий. В дверь еще раз постучались. Потом еще. И еще. Я уже была готова покрыть визитера крепким словцом, но дверь распахнулась.

— И что это вы тут делаете?

И я все же ругнулась. Так хорошо, что даже будущий принц пришел в себя, злобно шипя. Еще бы, при контакте эмоции проникающего блокируются, а мысли и чувства того, кто проникает, заменяются на чувства и эмоции того, в кого проникли[70]. В особо неудачных, как наш, случаях, еще и усиливаются оные в надцать раз.

А я посмотрела на наши с Эвадо руки и снова рассмеялась.

— Знакомьтесь, господа, Эвадо де Марсен, маркиз Марсии, и Артимий Петра-Нов, ты кто сейчас, кстати, Арт?

— Еще один Марсен?! — И дверь закрыли с такой силой, что на потолке звякнула люстра. Упадет, или нет? Посмотрела, подумала. Вряд ли. И принцесса наверняка не оценит. Все-таки люстра висела над головой нашего жениха.

Глава 38. Кофе с коньяком

Сиятельный Эвадо из кресла не встал навстречу новому действующему лицу. Он вырос из кресла, как тьма из небес иль пламя из недр земли.

— Лорд Артимий, если не ошибаюсь? — После приветственного кивка.

— Да. Мы представлены. Дважды. — Второй раз, я так понимаю, за мной.

Оба мужчины высоки, широкоплечи, но Арт, как его ни поверни, никогда не внушал собеседнику угрозы. Сложно представить этого милого мальчика с пухлыми губами и легкими блондинистыми завитками в роли падшего. Тогда как старший Марсен подходил под эту роль как никто другой. Худощавый, кареглазый, со всегда ровной спиной и кривоватой улыбкой на сжатых губах. Нижняя несколько полнее верхней, но с его гримасами ни о какой чувственности не могло быть и речи. Маркиз всегда смотрел на человека так, будто знал обо всех его грехах. Включая те, которые предмет его наблюдения еще не совершил.

— И все же это Вам не помешало ворваться в кабинет герцогини и забыть приветствовать нас согласно этикету.

— Как Вы успели заметить, Сиятельный, кабинет герцогини. А не Ваш. И в столь неурочный час, кем бы ни был гость, он вряд ли может рассчитывать на то, что к нему будут соблюдать все правила высокородных.

Между строк в звенящей тишине я так и слышала «тот, кто нарушил этикет, не может претендовать на его соблюдение другими». Умный мальчик, Арт, жаль, проживет недолго.

Вмешиваться в пикировку, хоть и словесную, но не менее опасную, я не собиралась. Во-первых, сама была недовольна тем, что Артимий ворвался. Это не просто неприлично. Это переходит все мыслимые и немыслимые границы моего понимания. Во-вторых, был надежда, что маркиза хотя бы кто-то поставит на место. Этот тоже позволял себе намного больше, чем любой человек, коронован он или нет.

А два петуха так и стояли, выпячивая грудь и уничтожая друг друга взглядом. В этом ситуации мне вспомнилась драка Арта и Сильвия. Вот кто умел решать вопросы с ходу.

Маркиз тяжело опустился в кресло.

— Герцогиня, Ваши гости дурно воспитаны.

Еле сдержала улыбку. Очень захотелось согласиться. И смотреть при этом на маркиза. Он ведь тоже мой гость.

— Лорды, позвольте… — Я еще не решила, что именно скажу. Но в этот раз боги меня миловали. И в дверь снова постучали. Тихий стук, на пределе слышимости.

— Войдите.

— Госпожа, — в дверном проеме замерла горничная с подносом в руках. Кофе, о котором я успела позабыть, тонким ароматом проник в мой мозг и значительно успокоил мою взбудораженную душу.

Я кивнула служанке, чтобы та оставила поднос.

— Можешь быть свободна. — И, проводив горничную взглядом, повернулась к гостям. — Лорды, как насчет кофе?

Мужчины от предложенного напитка не отказались. Похоже, божественный аромат успокоил не только меня, но и обоих «пернатых воинов».

Попивая кофе, я то и дело придумывала, как же мне избавиться от… от одного из двоих. Но Эвадо надо предоставить воспоминания. А с Артимием стоит переговорить о поисках Сильвия. Совместить неприятное с полезным казалось невозможной к выполнению задачей. Мысленно махнув рукой, словно героиня бульварного романа перед прыжком в пропасть, я спросила:

— А коньяк?

— С этого стоило начинать, — буркнул Арт тихо в чашку, но был услышан. Маркиз опять кривился в подобии улыбки. А я молила всех богов, чтобы коньяк отогрел их ледяные сердца. Или успокоил бешеный нрав. Как это ни удивительно, но оба совмещали эти качества в себе сразу, одновременно, как гремучий коктейль каких-нибудь студентов, желающих добиться свободы драконам.

— Принц, Вы получили мой список? — Тишина слегка давила на психику, а присутствие мужчин добавляло градуса нервозности.

— Пока лишь Сиятельный Маркиз[71].

— Да, — кашлянула. Неловкость, еще одна неловкость, добавить и третью? — Прошу прощения. Так список?

— Видел, утверждаю.

И все? А где тысяча и одна правка?

— Артимий, ты в группе. Предупреждая твой вопрос — расследование исчезновения светлой магии во владениях барона Бурлена.

— Я уже знаю. О магии, не о расследовании. Ты во главе?

— Да. Такова воля сиятельных.

Демоны. Стоило в охрану взять смуглянку. Еще не поздно внести коррективы? Возможно. Но не при Артимии. Пускай порадуется «отпуску». Еще бы, никакой войны, убийств, заговорщиков. Отличная возможность попортить мне кровь предложением руки и сердца. Не то чтобы предложение плохое. Арт чудесный. Когда-нибудь я его прощу (это я хорошо осознавала), и я снова буду так считать. Но бегать от брака сейчас мне хотелось меньше всего. И принимать его предложение тоже.

Поиграв с бокалом, полным жидкого золота, а в пламени магических огней коньяк выглядел эфемерной драгоценностью, я снова решилась на слияние сознаний:

— Маркиз, как насчет завершить сеанс.

— К сожалению, это невозможно. — Тогда зачем он до сих пор сидит здесь? Посмотреть, как я пью и нервничаю?

— О чем речь?

— Я дала маркизу доступ к сознанию, воспоминаниям, и ты нас прервал как раз в тот самый момент.

Арт покраснел. Понял. Смущение ему к лицу. Я не могла не сжалиться. Тем более в свете решительных извинений со стороны молодого человека.

— Простите, Сиятельный.

Улыбнулась. Кивнули мы с маркизом одновременно. У каждого были свои причины негодовать. Но раскаяние, даже без извинений передо мной конкретно, такое игнорировать я не могла.

— Что вы