Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова - Венедикт Ерофеев

19.3 C. 40. Ты, у которого столько в душе и столько за душой! —

Очередной идиоматический практикум. Здесь соединяются устойчивые словосочетания «иметь что-то в душе», то есть жить определенными чувствами и мыслями, скрытыми глубоко в (под)сознании, и «не иметь (ничего) за душой», то есть не иметь денег и не обладать никакой собственностью.

19.4 …ты одинок и непонят? <…> …когда мне стукнуло двадцать лет, – тогда я был безнадежно одинок. И день рождения был уныл. <…> А когда стукнуло тридцать, минувшей осенью? А когда стукнуло тридцать, – день был уныл, как день двадцатилетия. —

Писатель Венедикт Ерофеев родился 24 октября 1938 г. Таким образом, ему действительно «стукнуло тридцать» минувшей осенью по отношению к 1969 г. (см. 48.1).

Ощущение горького одиночества в дни юбилея осенней порой и попытка унять его при помощи алкоголя, естественно, не ново в литературе, тем более в русской. Ближайшей параллелью является хрестоматийное послание Пушкина своим лицейским друзьям:

Пылай, камин, в моей пустынной келье;А ты, вино, осенней стужи друг,Пролей мне в грудь отрадное похмелье,Минутное забвенье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет,С кем долгую запил бы я разлуку,Кому бы мог пожать от сердца рукуИ пожелать веселых много лет.Я пью один; вотще воображеньеВокруг меня товарищей зовет;Знакомое не слышно приближенье,И милого душа моя не ждет.

Я пью один…

(«19 октября», 1825)

А вот самобичевание Некрасова:

Я за то глубоко презираю себя,Что живу – день за днем бесполезно губя;

Что я, силы своей не пытав ни на чем,Осудил сам себя беспощадным судом,

И, лениво твердя: я ничтожен, я слаб! —Добровольно всю жизнь пресмыкался как раб;

Что, доживши кой-как до тридцатой весны,Не скопил я себе хоть богатой казны…

(«Я за то глубоко презираю себя…», 1845)

Приведу еще один образец классического внутреннего диалога лирического персонажа на рубеже четвертого десятилетия – на этот раз из Ф. Вийона:

– Что хочешь ты? – Найди былые силы,Опомнись, изменись. – Я изменюсь.– Когда? – Когда-нибудь. – Коль так, мой милый,Я промолчу. – А я, я обойдусь.

– Тебе уж тридцать лет. – Мне не до счета.– А что ты сделал? Будь умнее впредь.Познай! – Познал я все, и оттого-тоЯ ничего не знаю. Ты заметь,Что нелегко отпетому запеть.

(«Спор между Вийоном и его душой»)

Вообще для Вийона, как и для Венички, тридцатилетие – определенный рубеж, время для подведения некоторых жизненных итогов:

Мне шел тридцатый год, когда я,Не ангел, но и не злодей,Испил, за что и сам не знаю,Весь стыд, все муки жизни сей…

(«Большое завещание», строфа I)

Сходные строки есть и у не менее трагического С. Есенина, которому тридцать тоже «стукает»:

Видно, так заведено навеки —К тридцати годам перебесясь,Все сильней, прожженные калеки,С жизнью мы удерживаем связь.

Милая, мне скоро стукнет тридцать,И земля милей мне с каждым днем.Оттого и сердцу стало сниться,Что горю я розовым огнем.

(«Видно, так заведено навеки…», 1925)

Впрочем, и после тридцати поэтов не покидает чувство неудовлетворенности жизнью – например, Е. Евтушенко:

За тридцать мне. Мне страшно по ночам.Я простыни коленями горбачу,лицо топлю в подушке, стыдно плачу,что жизнь растратил я по мелочам,а утром снова так же ее трачу.

(«Братская ГЭС», 1964)

19.5 C. 40. Юрий Петрович. —

Юрий Петрович Фролов – реальное лицо, муж Нины Васильевны Фроловой.

19.6 Нина Васильевна. —

Нина Васильевна Фролова – также реальное лицо, старшая родная сестра Венедикта Ерофеева.

19.7 …бутылку столичной… —

«Столичная» – один из классических, всемирно известных сортов советской водки (40°), назван в честь Москвы. У Е. Евтушенко есть строчки: «Что привык небось к „столичной“? / Выпей нашего „сучка“!» («Станция Зима», 1955).

19.8 …банку овощных голубцов… —

Овощные голубцы – вид голубцов, относящийся к разряду диетических блюд; изготовляется из вареных листов капусты, внутрь которых помещается смесь риса с вареной морковью (в отличие от обычных голубцов, начиняемых мясным фаршем с рисом).

19.9 А когда стукнуло тридцать, – день был уныл, как день двадцатилетия. —

Констатация факта, откровенно идущего вразрез с процессом развития социалистического общества в СССР, поскольку «полувековая история Советской страны наглядно и убедительно доказала, что социализм обеспечивает коренное улучшение условий жизни и неуклонное повышение благосостояние всех трудящихся» (История КПСС. М., 1973. С. 656).

19.10 Боря —

Борис Сорокин, реальное лицо, друг Венедикта Ерофеева со времен учебы во Владимирском педагогическом институте, муж Ольги Седаковой (Авдиев И. [О Вен. Ерофееве]. С. 104).

19.11 …с какой-то полоумной поэтессою… —

Полоумная поэтесса – Ольга Седакова, реальное лицо, друг Венедикта Ерофеева, жена Бориса Сорокина.

19.12 Вадя —

Вадим Тихонов (см. 3.1).

19.13 Лида —

Лидия Любчикова, реальное лицо, друг Венедикта Ерофеева, во время действия «Москвы – Петушков» – жена Тихонова.

19.14 Ледик —

Владислав Цедринский, реальное лицо, друг Венедикта Ерофеева.

19.15 Володя —

Владимир Муравьев, реальное лицо, друг и духовный отец Венедикта Ерофеева.

19.16 …две банки фаршированных томатов. —

Вид дешевых овощных консервов (в СССР – молдавского, болгарского или венгерского производства), представляющих собой помидоры, начиненные фаршем из овощей.

19.17 C. 41. Значит ли это, что за десять лет я стал менее одиноким? Нет, не значит. —

Ср. у Брюсова: «Вновь одинок, как десять лет назад, / Брожу в саду; ведут аллеи те же» («Mon reve familier», 1903).

19.18 C. 41. …ожесточился сердцем? —

Ожесточение сердца – библейская речевая фигура – в Ветхом Завете: «Сердце фараоново ожесточилось» (Исх. 7: 13, см. также 7: 22, 8: 19, 9: 7, 9: 35); «Для чего, Господи, Ты попустил нам совратиться с путей Твоих, ожесточиться сердцу нашему, чтобы не бояться Тебя?» (Ис. 63: 17); в Новом Завете – о Христе: «И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою» (Мк. 3: 5); и о язычниках, которые «будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их» (Еф. 4: 18).

Ожесточались сердцем героини русской – «В этом аду злости, трусости и рабской приниженности она сама ожесточилась сердцем и опустилась нравственно» (А. Амфитеатров. «Марья Лусьевна», 1903) – и советской литературы: «Нельзя сказать, чтобы она ожесточилась сердцем после всего, что перенесла…» (А. Фадеев. «Молодая гвардия», ч. 1. гл. 30).

19.19 …в мире прекрасного. —

«В мире прекрасного» – избитый советский штамп для названий газетных и журнальных рубрик, посвященных новостям и проблемам культуры и искусства. Вот, например, название такой рубрики в одном из самых популярных в 1960-е гг. журналов – «Юность»: «Окно в мир прекрасного». Также вплоть до середины 1980-х гг. Политиздат издавал годовые настенные календари «В мире прекрасного».

19.20 …выпьет семьсот пятьдесят… —

То есть 750 г водки. У другого автора советской эпохи, современника Ерофеева, тот же объем приходится уже на спирт: «Федот Евграфыч сидор свой вытащил, лямки сбросил, нырнул: в укромном местечке наиважнейший его энзе лежал – фляга со спиртом, семьсот пятьдесят граммов, под пробку» (Б. Васильев. «А зори здесь тихие», 1969; гл. 5).

19.21 Нет, вот уж теперь – жить и жить! —

Данное Веничкино восклицание звучит как реминисценция Чехова:

«Маша. <…>…Мы останемся одни, чтобы начать нашу жизнь снова. Надо жить… Надо жить…

Ирина. <…> Придет время, все узнают, зачем все это, для чего эти страдания, никаких не будет тайн, а пока надо жить… надо работать, только работать! <…>

Ольга. <…> Пройдет время, и мы уйдем навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живет теперь. О милые сестры, жизнь наша еще не кончена. Будем жить!» («Три сестры», д. 4).