Черный спектр - Сергей Панченко

Глава 10 «Исход»

            Народ, оставшийся в живых после начала катастрофы, приспосабливаясь к новым условиям, поделился на несколько типов социальных групп. Первая группа - одиночки. К ним можно было отнести людей, выживающих по одному, либо семьями. Как правило, они использовали тактику крыс – старались жить незаметно, передвигались ночью, на ощупь. Питались тем, что смогли раздобыть. Вымирание этого типа было делом времени. Одиночки боялись всего и всех, не шли на контакт, считая всех потенциальными врагами – убийцами, людоедами, садистами.

            Вторая группа – небольшие коллективы. Более жизнеспособная организация людей, с некоторыми элементами, присущими как одиночкам, так и более крупным общинам. Главным минусом такой организации была неспособность противостоять вооруженным отрядам общин. Плюсы – это более здоровая психологическая атмосфера. Каждый знал свою роль, свою часть дела, старался не халтурить, никто никого не прессовал, не устраивал разносов, не обличал, не подозревал в лени, предательстве и прочем, чем грешили более многочисленные организации с иерархией, требующей цепочку промежуточных исполнителей.

            К третьей группе относились более многочисленные организации, державшиеся на какой-нибудь глупой идее фикс. Это были, как правило, гастролирующие фанатики придуманных культов. Из-за того, что им приходилось постоянно быть под препаратами, мозги у многих так сильно съезжали набекрень, что их боялись не только первые и вторые группы, но и внутри таких коллективов постоянно творилась кровавая дичь. Подобные организации были обречены на вымирание даже раньше одиночек, потому что их ненавидели все. Существовало негласное правило: отстреливать их без всякого сожаления. Бои с фанатиками, как правило, были короткими и кровавыми. Они не знали страха, не думали о тактике, перли напролом и, если удавалось обрести перевес, то горе было проигравшим. Как правило, пленные становились жертвами их изощренных кровавых ритуалов.

            Четвертая группа – крупные общины, объединившиеся возле центра силы. Чаще всего инициаторами объединения служили военные, умеющие пользоваться техникой, имеющие представление о создании и поддержании дееспособной организации. Как правило, это были довольно безопасные для неагрессивного населения общины, если не считать ту, что появилась в районе Белых Зорь. Дело было в том, что возглавлял ее не бывший военный, а какой-то самопровозглашенный авторитетный персонаж, сумевший подсуетиться и создать вокруг себя ядро единомышленников, которые обманом и лживыми посулами подчинили себе военных. Организация проводила в регионе политику опустошения, желая подчинить всех своему влиянию.

Костяк «Миролюбовского водохранилища» составляли несколько офицеров ФСБ. Они успели вовремя сбежать из города, имея информацию о странном появлении мощного низкочастотного излучения, вызывающего галлюцинации. Прежде, чем система связи рухнула, они успели многое сохранить на своих компьютерах. Наверное, они знали о происходящем чуть больше остальных. «Водохранилище» отличалось от других общин тем, что в нем на первое место ставились умения людей приносить пользу. Требовалось сохранить многие знания, чтобы с их помощью не только не деградировать в средневековье, но и иметь мощный козырь в противостоянии с другими общинами, претендующими на ведущую роль в регионе. Пока не кончилось топливо и боеприпасы, даже тупой противник был опасен. 

Разумеется, в какой-то момент интересы военных столкнулись с интересами офицеров ФСБ. Вторая половина зимы отметилась артиллерийской канонадой, кровавыми засадами, агитационными провокациями и прочим набором средств противостояния. Многие военные, не согласные с политикой своего руководства, переметнулись на «водохранилище» вместе с оружием. К весне перевес «водохранилища» стал более очевидным. Поговаривали, что у них появились аппараты, блокирующие «черный спектр», отчего все их засады на конвои оказывались всегда успешными. Внезапные атаки вызывали в рядах противника панику, заканчивающуюся исчезновением бойцов, и, как следствие, падением боевого духа тех, кто не поддался тьме.

Община возле сгоревших Белых Зорь вздохнула с облегчением, когда прекратились движения колонн техники военных. Из радиоперехватов можно было сделать вывод, что они капитулировали, оставив за собой договоренный район, границы которого лежали далеко от Белых Зорь. Можно было вздохнуть с облегчение и заняться приготовлением к весенним работам. Но, как оказалось, свято место пусто не бывает. В образовавшийся «вакуум» потянулись мобильные группы отморозков, не брезгующих ничем и не имеющих никакого морального кодекса чести. Недаром одним из лозунгов «страховщиков» была фраза: «Живи сегодня, завтра не наступит никогда». В былые времена этой фразой заряжали людей на позитив. В контексте «страхапокалипсиса» она имела совершенно иное значение и развязывала руки для любой мерзости. Люди, прибивающиеся к подобным бандам, будто нуждались в том, чтобы успеть оставить после себя самые ужасные воспоминания.

Человеческая психика менее чем за год превратилась в непробиваемый щит, отражающий чужие переживания. Однако это не значило, что люди очерствели и потеряли сочувствие. Они меньше пропускали осознание событий сквозь себя, и это помогало им не впасть в уныние, не потерять интерес к жизни. Ненависть, сжигающая душу, заменялась осознанием необходимости избавления от недостойных элементов с тем же спокойствием, с каким дезинсектор травит тараканов.

В апреле, когда снег остался только в оврагах и кое-где в лесу, когда в воздухе запахло прогревающейся землей, а дороги были размыты талой водой, возле лагеря появились двое. Дружок почуял их издалека, но не выдал бестолковым лаем. Максим и Рустам взяли незнакомцев на прицел. По экипировке можно было подумать, что это военные. Они были одеты в камуфляжные куртки, черные вязаные шапочки, высокие резиновые сапоги. За спиной у каждого рюкзак, автомат, «пенка». Явно не туристы и не служители культов, отправившиеся за новобранцами. К тому же искать их в этом лесу мало кому придет на ум.