Знак Пути - Дмитрий Янковский

– Полторы сотни шагов! – откликнулся сверху Микулка.

Для двоих в яме уже не было места.

– Откопал!!! – радостно донеслось снизу. – Сколько до вожака?

– Чуть больше сотни… Сотня. Движутся все быстрее, тут псам, видать, расступаться легче, не так плотно стоят.

Ратибор кошкой выкарабкался наверх, в руках постанывал уже натянутый лук, три стрелы привычно легли меж зубами.

– Где? – невнятно промычал стрелок занятым ртом.

– Вон! – показал пальцем Микулка.

– Не видать ни хрена… Который из них вожак?

– Ящер его знает… Может самый большой? – паренек задумчиво почесал макушку. – Вот тот, черный, лохматый.

Ратибор прицелился глазом, натянул лук и тут же три пса бросились на него рыжими сполохами, Микулка успел остановить в воздухе двоих, но третий, воспользовавшись неожиданностью, сбил стрелка с ног, пытаясь достать горло. Остальные, увидав поверженного врага, радостно взвыли и кучей бросились в напуск.

И вдруг еще один зверь, огромный, черный и страшный ворвался в смертельный круг, белоснежные клыки топорщились из алого зева пасти, когтистые лапы раскидывали рыжих недомерков, как ураган раскидывает приставшие к берегу лодьи. Это тоже была собака, но такая огромная, что остальные псы казались по сравнению с ней щенками. И явно, очень явно этот зверь выступил на стороне витязей. Короткая ярая схватка и с десяток псов расползлись, утягивая за собой кишки, остальные опомнились и почтительно расступились.

Микулка помог Ратибору подняться и шепнул в самое ухо, будто собаки понимали людскую речь:

– Это вожак… Своих же псов раскидал так, что те разлетались словно лавки по корчме в доброй драке. Ничего я не понимаю! Неужто сами Боги пришли нам на помощь, подослав этого черного?

Стрелок глянул на огромную лохматую псину и замер, не веря глазам. Лишь через пару мгновений он ошарашено шагнул вперед и протянул к страшному зверю руку. Собака не задумываясь лизнула ладонь и радостно завиляла обрубком хвоста…

– Обманщик… – счастливо прошептал стрелок. – Хорошая моя собачка… Опять ты меня обманула, зараза такая, опять напугала…

Зверюга радостно завиляла хвостом а Микулка рот раскрыл от удивления. Такого ему даже слышать не приходилось.

– Это что, твоя псина? – сорванным голосом спросил он.

– Теперь моя… Хорошая, лохматая шкура…

– Да объясни ты хоть что-то!!! – не выдержал паренек. – Хочешь, чтоб я умом тронулся от избытка чувств?

– Я сам чуть не тронулся. – честно признался стрелок. – Ладно, слушай. Помнишь, мы тебе рассказывали про взбесившихся уличей и шайку Кряжа? С ними были трое поляков и свора псов. Так уж вышло, что с одним из тех троих повстречался я на узкой лесной дорожке. Да… Его-то я уложил с одного выстрела, а вот собаку, что с ним была, пожалел. Хотя она, зараза, здорово меня тогда напугала. Из-за грозного вида, что так разнится с в общем-то добрым нравом, я ее и прозвал Обманщиком. Да только надо было наречь Обманщицей. Короче, думал, что кобель, а днем оказалось – сука. Но не менять же имя! Такие вот дела… Насколько я понял, сюда она дошла по следу поляков, все же хозяева, а потом что-то ей по нраву пришлось в этом овраге.

– Еще бы! Она у них тут как княгиня! – восхищенно улыбнулся Микулка. – Умеешь ты, Ратиборушко, друзей выбирать.

Псы, недавно пышущие злобой, против Обманщика не думали даже пикнуть, расселись по кругу, стараясь отворачивать морды от прямого взгляда в глаза. Ратибор слез в яму и передал другу одежку, потом, кряхтя, вытянул по очереди две кольчуги.

– Вот тебе и авось… – вздохнул он. – Удача, по другому не скажешь… Ладно! Одевайся, в Киев пойдем. До утра как раз доберемся. И хвала Светлым Богам!

– Это не удача… – с сомнением качнул головой паренек. – Удача – слепое дело! Просто когда делаешь добро, никогда не знаешь, когда и как оно к тебе воротится.

– Думаешь, оно всегда возвращается?

– Просто уверен. – убежденно кивнул Микулка.

6.

Обманщик проводила друзей почти до самого Киева. Дикие псы упорно брели следом, когтистые лапы в бессильной ярости рвали рыхлую землю, заросшую такой высокой травой, что она скрывала собак почти по самые уши. Некоторые не выдерживали клокотавшей внутри злобы, кидались на сородичей и тогда завязывалась бестолковая визгливая свалка, растущая будто снежный ком. Во все стороны летели клочья рыжей шерсти, капли крови и ошметья ушей, но это только придавало драке дополнительный интерес, вовлекая новых и новых участников. Через дерущихся перешагивали, перепрыгивали, для острастки щелкая челюстями и общая масса живого потока неуклонно продвигалась вперед, к желанной, но совершенно недоступной цели – двум смертельно уставшим витязям, бредущим, поддерживая друг друга, на дрожащих от напряжения ногах. Обманщик то и дело грозно озиралась, одним только взглядом приводя в чувства зарвавшихся псов, изредка ее пасть извергала низкий клокочущий рык, останавливающий даже самых отчаянных. Псовая рать долго двигалась следом, жуткий вой и злобное рычание холодили кровь, но наконец, незримая граница владений остановила клыкастых воинов словно стена, только тысячи глаз яростно сверкали витязям в спину, отражая свет высоко забравшейся в небо луны. Отсюда Киев виднелся как на ладони, величественный и прекрасный, но темные раны недавно вырытых ловчих ям и рвов, здорово портили вид, указывая, что в городе неспокойно.

– Ну… Прощай, собаченция… – потрепал Ратибор лохматую собачью гриву. – Авось, еще свидимся.

Обманщик села, гоняя пыль коротким хвостом, обрезанные уши чутко шевелились, а огромная медведистая голова то и дело склонялась на бок, внимательно ловя каждое слово. Шершавый язык горячо коснулся протянутой ладони стрелка, тот вздохнул и снова глянул на Киев.

– Все, Обманщик, беги к своим. Беги, беги! У нас еще остались дела недоделанные, а у тебя, небось, своих невпроворот. Вон какое княжество отхватила…

Друзья повернулись и не спеша пошли к городу, – еще версты три пехом, – огромная псина долго смотрела им вслед спрятанными в густой шерсти глазами, но постепенно ее могучее черное тело растворилось в густых лунных тенях.

– Прорвались… – на ходу шептал Микулка. – Кто бы подумать мог… Прорвались ведь! А, Ратиборушко?

– Это дело – только четверть дела. Вот если бы мы в городские ворота вошли, да польского духа не учуяли, тогда было бы дело…

– Слушай, точно, а как же мы в город войдем? Через ворота двух мужиков и без оружия не сразу пропустят, а уж витязей и подавно!

– Ну… – усмехнулся Ратибор. – За это ты не шибко волнуйся. Прежний князь Ярополк нас тоже не очень-то жаловал, но ничего, жили. Когда надо уходили, когда надо входили. В каждой, даже самой могучей, стене всегда есть ма-а-а-хонькая дырочка. Нам с тобой хватит.

– Мы ж не мыши!

– Ага… Правильно. Мы должны влазить в такие дыры, в которые и мышь не войдет. Иначе цена нам – в копейку. Пойдем, пойдем! Еще не лезем, а он уже испужался.

– Ничего я не испужался… – буркнул Микулка. – Просто интересно, как можно незаметно в Киев пролезть? Эдак и ворог проберется – стража почесаться не успеет.

С каждой сотней шагов стены росли как грибы от дождя, грозно нависали, а небо словно поднималось под их упорным натиском.

– Ворог не проберется. – качнул головой Ратибор. – Дырочку еще сыскать надо, а когда на стенах лучники, не больно ты под ними полазаешь. Я вот знаю куда лезть, а все равно стерегусь – неизвестно, какие дозоры выставили на стенах поляки. Отсюда вроде не видать никого, но не спят же они!

Осмотреться остановились в трех сотнях шагов от города, густая трава надежно укрыла залегших витязей, а вот на стене каждый зубчик, каждый камушек виднелся отчетливо и объемно, оттененный черными тенями и холодным блеском лунного света.

– Луна за спину закатилась – довольно шепнул стрелок. – Нам в подмогу, а поляком прямо в лицо. Добре… Только спешить надо, не хватало еще утро тут встретить.

Друзья внимательным взглядом буквально щупали уносящиеся в вышину стены, глаза шарили по густым теням меж зубцами, прикидывали расстояние и время, потребное чтоб его одолеть.

– Гляди, что там блестит? – напряженно шепнул Микулка. – Два кулака от правого края. И еще на кулак дальше…

– Вижу, вижу… – шикнул Ратибор. – Шлемы блестят. Вот дурни! Даже сопливые гридни в блестящих шлемах только в чистое поле выходят, когда грозным видом надо ворога стращать. А в дозор одевают простые, с неснятой окалиной. Поляки либо чувствуют себя чересчур уверенно, либо просто брезгуют одевать неочищенные железяки на голову. Ладно, ихние Боги пусть их и судят. Нам о другом надо думать. Подойти бы поближе… С чем они там стоят?

– Не видать. Может с копьями?

– Или с самострелами. – усмехнулся стрелок. – По темноте можно только гадать, но в таких случаях предполагать надо самое худшее. Целее останешься. Такие вот дела… Значит предположим, они с самострелами. Может даже с длинными луками, если не совсем дураки. Стоят, получается, через каждые пять зубцов. Не очень-то густо. Добре… Но лучше их все-таки не тревожить – лишний шум нам не в радость.