Иду на вы! - Виктор Зайцев

Рыцари, тоже голодные, после длительного совещания, ничего умного, кроме отчаянной лобовой атаки не придумали. Всё войско вторжения, выслушав долгий рык загнутого в дугу рога, потрусило в атаку. На миру, как говорится, и смерть красна. Видимо эта поговорка поддерживала силы атакующих, за сотню метров от линии обороны славян перешедших на бег и, соответственно, галоп. Рыцари рвались вперёд по наиболее ровным направлениям, переходящим в грунтовые дороги, двумя острыми клиньями. Они сразу опередили пехоту, не останавливались, лишь замедляли движение клина под картечными ударами пушек. Набранная всадниками скорость и решимость победы, во что бы то ни стало, толкала рыцарей вперёд по трупам своих товарищей. Сквозь стоны раненых, ржание искалеченных лошадей, не задерживаясь на объезд сбитых выстрелами воинов, лавина рыцарей, подобно танковой колонне, с криками, стонами и проклятиями, замедляла своё движение, но, продвигалась вперёд. За считанные секунды, необходимые для заряжания орудий, всадники успевали продвинуться вперёд, прикрывая своими телами идущих за ними расширяющимся клином товарищей.

Сергей первым понял, что рыцари побеждают, добиваясь своей цели кровавыми жертвами. В отличие от Ярослава, Бранко и прочих воевод, он не считал пушки абсолютным оружием, непобедимым для любого врага. Опыт войн двадцатого века, кинофильмы и воспоминания ветеранов, ясно показывали слабость обороны, рассчитанной на силу одних пушек. Все участники сражения привыкли оценивать время часами, само понятие "минута" ещё не возникло в обиходе, оно не было нужно людям раннего средневековья. Точно так рассуждали и славянские полководцы, настроенные на многочасовое сражение. Эти стереотипы не позволили славянам заметить наступление катастрофы, когда сквозь трупы нарастающая лавина рыцарей приблизилась к линии орудий на критическое расстояние.

Капитан единственный верно оценил перспективы, не боясь перестраховаться, бегом бросился к своей мобильной батарее, "припаркованной" за холмом и вместе с пушкарями за считанные минуты вырулил к высотке, накрывавшей наиболее опасный прорыв. Рыцари уже приблизились настолько, что стали проваливаться в замаскированную траншею, заполнив её трупами коней за считанные секунды. Именно эти секунды и решили исход сражения, дав возможность развернуть запасную батарею к бою. Мощный фланговый залп картечью оставил передовую линию рыцарей, уже рубивших пушкарей мечами, без поддержки и пополнения. Прорвавшиеся два десятка всадников не смогли долго выдержать расстрела из ружей со всех сторон, вырубив начисто десяток пушечных расчётов, рыцари оседали под свинцовым градом выстрелов из ружей. За то время, пока стрелки избивали прорвавшихся рыцарей, мобильная батарея графа Васакса успела полностью деморализовать и частично выбить самый опасный клин атаки рыцарей. Задние ряды всадников сбились с темпа атаки и остановились, полностью погубив вырвавшийся авангард. Лосев понял, что опасность прорыва ликвидирована, гибель атакующих рыцарей стала делом времени.

Он с затаённым страхом взглянул налево, ожидая увидеть картину полного разгрома левого фланга обороны королевского войска. И, не поверил своим глазам, рыцари не смогли прорвать левый фланг, завязнув в сражении с королевскими войсками на линии обороны. Пока саксы и англы вырубали своих давних и ненавистных врагов нормандцев, защищая славянских пушкарей, часть орудий соседних батарей командиры рискнули развернуть в сторону прорвавшихся рыцарей. Избиваемые пушечными залпами справа и слева, рыцари замедлили атаку, теряя столь необходимые для победы секунды. Лосев не выдержал и вскочил на коня, направляясь к месту прорыва вражеской конницы. Добравшись до островка рыцарей, уверенно отражавших атаки англов и саксов, капитан спешился, выбрав небольшой холмик, и остановился, выравнивая дыхание. Встряхнув руками, он проверил родной пээм, нащупывая локтем запасные обоймы, обнажил ствол и выбрал первую цель.

Могучий опытный воин, словно скала, небрежными движениями стряхивал с меча кровь набегавших воинов, разрубая противников одним ударом огромного полутораметрового меча. Несколько голубоватых искорок на плечах и щите рыцаря обозначили попадания ружейных пуль, отдававшихся небольшими покачиваниями рыцаря.

– Отличный доспех у него, надо взять для изучения, – успел подумать капитан, нежно выбирая холостой ход спускового крючка пистолета. Набитая рука не подвела, пуля ударила в открытую челюсть воина, сбрасывая его с коня. Лосев уже перевёл оружие на вторую мишень, вылавливая в прицеле голову ближайшего рыцаря, размышляя о месте изготовления качественного доспеха, – Багдад или Толедо? Надо переманить мастеров или их учеников, интересно, есть ли у них своё клеймо?

Личное вмешательство капитана вдохновило и дисциплинировало стрелков, бывшие ученики и воспитанники Сергея воспряли духом, боясь показать ему свои промахи. Выстрелы стали точнее, небольшая группа прорвавшихся на батарею рыцарей таяла на глазах. К этому времени стали откатываться волны пехотинцев, немного опоздавшие к прорыву конницы, но, честно пытавшиеся поддержать безумный порыв рыцарей. Пешие воины, при всём напоре и численном перевесе, не смогли добраться даже до траншеи перед линией обороны. Тут пушки проявили все свои лучшие качества, выкашивая наступавшие цепи, словно опытный косарь на лугу. Не прошло и часа, как наступление выдохлось, христово воинство сползалось к берегу, бросая убитых на перепаханном копытами и сапогами поле. Но, большую часть раненых товарищей воины не бросили, уносили с собой под молчаливым взором орудий, прекративших стрельбу по отступившему войску.

Всем была ясно, что армия вторжения разбита, самые азартные стрелки и пушкари попытались организовать преследование, но, были остановлены приказами Ярослава. Королевская армия зализывала раны, собирая погибших и перевязывая раненых. Сергей прикинул силы отступившего войска и ужаснулся, на поле боя остались меньше трёх тысяч. Даже после поражения армия католического воинства десятикратно превосходила славянское войско. Славяне потеряли полторы сотни убитыми и не менее двухсот ранеными, не считая израсходованного на две трети боезапаса. Поистине пиррова победа, дающая армии вторжения шансы на победу в следующем же бою. Сергей испугался невесёлой перспективы, уговаривая Ярослава направить парламентёров к войску противников, собираясь участвовать в переговорах лично. У короля он просил полномочий на максимально мягкие результаты мирного соглашения, вплоть до возвращения в королевство желающих, с правом строительства собственных замков.

– Где ты хочешь их поселить? – почти кричал Ярослав на Сергея, услышав такую дерзость, расшатывавшую основы единовластия, – Что? Будем выселять из замков моих бояр ради нормандских рыцарей?

– Я предлагаю отдать им весь север острова, полагаю, что Малькольм Третий, король пиктов и скоттов, уже вторгся на территорию нашего королевства. Могу спорить, что не пройдёт и пары дней, как мы увидим гонцов с таким известием, – капитан поклонился королю, – если я ошибаюсь, направишь новых подданных на захват земель Изумрудного острова. Надеюсь, ты помнишь, что ирландцы грабят земли Мурсии и Корнуолла? Там, кстати, мои мастерские по производству боеприпасов и оружия. И чем раньше мы вышвырнем ирландцев с острова, тем меньше потеряем людей и ресурсов.

– Они не согласятся на твои предложения, – уже спокойнее проговорил король, не хуже Сергея понимавший необходимость мирных переговоров. Как минимум, передышка в три-четыре дня могла спасти славян, дать время для подвоза припасов и сбора дополнительных войск из городов и замков. Иначе гибель не только войска, возвращение нормандского владычества означает смерть или изгнание для всех людей, доверившихся королю Ярославу.

– Я предлагаю вот что, – сыщик перешёл на спокойный рабочий тон, выкладывая королю свои предложения.

Утро нового дня принесло выжившим воинам и рыцарям армии вторжения неприятный сюрприз. Пользуясь новолунием, славяне передвинули свои передовые батареи под самый бок противника, подобравшись в некоторых местах на расстояние двухсот метров. Адское изобретение, пушки, окружили лагерь двойным кольцом. Теперь, даже при захвате первой линии обороны славян, рыцари христова воинства попадут под смертельный огонь в упор тех орудий, что стоят в полусотне метров позади. Не давая времени на раздумье, с белыми платками и ветками дуба в руках, в сторону армии вторжения направились три парламентёра от славян. С двумя воинами-переводчиками шёл Сергей, не сомневаясь в успехе своей миссии. В отличие от славян, считавших потери трети войска вполне допустимыми и не терявших силы духа, уроженец двадцатого века знал психологию европейцев. Лосев не сомневался, что практицизм и стремление выжить любой ценой, даже предательства и смены религии, языка и государства, сформировались у европейцев не в двадцатом веке. Он пять лет общался с саксами, англами, нормандцами, франками и прочими европейскими племенами, подмечая задатки такого отношения к своей жизни среди европейцев средневековья.