Добыча золотого орла - Саймон Скэрроу

– Патруль… – громко, как на плацу, возгласил Макрон, и воины по обе стороны от Катона напряглись, потянувшись к рукоятям мечей. Рот Макрона широко открылся, а спустя долю секунды до них долетел и звук: – Вперед!

Римляне двинулись по направлению к затаившимся бриттам, и Каратак бросил взгляд на воина, продолжавшего держать нож у горла Катона.

– Как я скажу, убьешь его.

Патруль между тем дошел до маленькой хижины, обогнул ее и направился к дороге, ведущей из усадьбы. Каратак испустил свистящий вздох облегчения. По мере удаления римского патруля напряжение его воинов спадало. Катону же оставалось лишь с упавшим сердцем проводить легионеров горестным взглядом.

Когда они достигли края поселения, Макрон вышел из строя и, в то время как его солдаты маршировали дальше, остановился и бросил последний взгляд на молчаливые хижины. Затем он отвернулся, а спустя момент его увенчанный красным гребнем из конского волоса шлем уже пропал из виду, скрывшись за кустом утесника. Катон опустил голову на руки и закрыл глаза, отгоняя волны черных эмоций, грозивших поглотить его и опозорить в глазах варваров.

Потом между ним и залитой солнцем территорией усадьбы за рощей возникла тень.

– Вставай! – рявкнул Каратак. – Возвращаемся в лагерь. Я придумал для тебя и твоих людей кое-что особенное.

Глава 33

– Получается, что они где-то здесь? – задумчиво протянул Максимий, глядя мимо Макрона за откинутый полог палатки.

Солнце уже село, и снаружи сгущалась тьма. Командир когорты выложил на стол пергаментную карту и разложил ее между собой и Макроном.

– Эта усадьба, о которой ты говорил, она… вот здесь?

Макрон посмотрел, куда указывал палец командира, и кивнул.

– Отлично. И они, надо думать, тоже где-то неподалеку. Скорее всего в половине дневного перехода, не дальше.

– А почему ты так думаешь, командир? – спросил Макрон, обводя рукой широкое пространство вокруг метки, обозначающей усадьбу. – Они могут быть где угодно.

– Это возможно, но не больно-то вероятно, – улыбнулся Максимий. – Подумай сам: они прячутся, а стало быть, должны избегать дальних переходов, поскольку не хотят нарваться ни на римлян, ни на туземцев. Проводников у них нет, местных троп они не знают, а значит, опасаются увязнуть в топях, заблудиться или потерять друг друга. Скорее всего подыскали себе лежбище, куда и возвращаются каждую ночь. Таким образом, нам нужно прочесать местность вокруг этой усадьбы, только и всего. Если, конечно, это они вырезали туземцев.

– Да вроде больше некому, командир. Раны почти наверняка нанесены римскими мечами. Да и маловероятно, чтобы Каратак и его бойцы стали бы шастать по окрестностям, нападая на своих же соплеменников.

– Это точно… – Максимий постучал пальцем по карте. – Но есть тут маленькая странность. У меня, конечно, было не так много времени, чтобы получше узнать Катона, но резня с изнасилованием… По-моему, это на него не похоже.

– Совершенно не похоже, – негромко подтвердил Макрон. – Не думаю, чтобы он мог устроить такое.

– Ну, кто-то же устроил. – Командир когорты поднял глаза. – Я думал, ты его неплохо знаешь.

– Я сам так думал, командир.

– Ну и мог Катон на самом деле это устроить?

– Нет… не знаю… Я на самом деле не знаю. Могло ведь как выйти: они изголодались, искали, что бы поесть, хотели украсть на хуторе снеди, а туземцы их заметили и подняли шум. Завязалась схватка, и все местные полегли под мечами.

– И увиденное наводит на мысль, что дела обстояли именно так?

Макрон помедлил, размышляя, но на самом деле случившееся в усадьбе оставляло мало места для сомнений.

– Нет.

– Итак, Катон или кто-то из его людей устроили туземцам резню. Надо думать, они в отчаянном положении. Ну что ж, тем лучше. Легче будет с ними разобраться, когда придет время.

Макрон поднял бровь.

– Когда придет время, командир? Я думал, мы здесь как раз для этого.

– Так оно и есть, – весело рассмеялся Максимий. – Однако вдобавок это прекрасная возможность научить дикарей правильному поведению.

Макрон воззрился на него. Если жестокости последних дней следовало понимать как преподнесенные местным жителям уроки, то чему именно научились туземцы у своих новых хозяев? Что они усвоили: Рим не менее кровожаден и жесток, чем любая вражеская орда? «Маловероятно, – подумал Макрон, – чтобы это могло поспособствовать установлению добрых отношений с туземцами в тот жизненно важный период, когда в новой провинции будет устанавливаться правление Рима, основанное на римских законах. С одной стороны, здешний народец сурово притесняет Максимий, а с другой – Катон со своими беглецами устраивает беспощадную резню. Все это может лишь пробудить в них решимость помочь Каратаку и его воинам в их борьбе. Получается, что Максимий словно в ослеплении работает на руку врагу. Ладно. Что же до Катона…»

В какой-то момент Макрон просто не знал, что и думать. Он был уверен, будто хорошо знает молодого центуриона, но резня в усадьбе была делом рук человека совсем другого типа. Два этих образа просто никак не совмещались, казалось, такого быть не может. Но, опять же, мало ли в последнее время произошло такого, что тоже казалось невероятным и бессмысленным? Децимация как наказание когорте за то, что она была оттеснена имевшим подавляющее превосходство противником. Извращенная игра судьбы, избравшей для расправы ни в чем не повинного Катона, тогда как подлинным виновником того, что Каратаку удалось ускользнуть, был Максимий. А сейчас еще и эта необъяснимая жестокость Максимия по отношению к жителями долины, под стать которой и дикая выходка Катона, перерезавшего хуторян с их женами и детьми. Создавалось впечатление, будто весь мир сошел с ума. Макрона пробрало холодом при мысли о том, что жизнь его зависит от прихоти маньяков. Таких маньяков, как центурион Максимий, смотревший на него сейчас с ухмылкой.

– А я тебе говорю, Макрон, что все это нам очень даже на пользу. Скоро здешние дикари и вздохнуть не посмеют, не задумавшись о том, как к этому отнесемся мы. И уж конечно, возненавидят нас больше, чем кого бы то ни было в своей никчемной жизни. Случись Каратаку наткнуться на Катона и его ублюдков раньше нас, можно быть уверенными, что варвары выкажут к ним не больше милосердия, чем выказали бы мы.

– Так точно, командир, – сказал Макрон. – Все обстоит так, как ты объяснил.

– Ну а раз след Катона обнаружился, мы можем уделить внимание Каратаку.

Макрон попытался скрыть удивление. Одно дело выслеживать кучку жалких беглецов, но пытаться устроить силами одной когорты охоту на такого зверя, как Каратак, это уж вовсе из области безумия.

Внезапно к его удивлению присовокупилась крайне неприятная догадка: он внимательнее присмотрелся к своему командиру, сосредоточенно осмысливая каждое его слово.

Максимий улыбнулся.

– Если мы доставим Каратака к командующему, то нам будет позволено воссоединиться с легионом. И у легата мы с тобой окажемся на лучшем счету.

– А как насчет остальных: Туллия, Феликса, Антония?

– Туллий – старая баба, – фыркнул Максимий. – А двое других – глупые щенки. Хвала богам, что не такие хитрые и коварные, как этот ублюдок Катон. Ты единственный в когорте, кому я могу довериться. Только тебе.

– Хм… – Макрон покраснел. – Спасибо, командир. Надеюсь, что смогу оправдать твое доверие. Но мне кажется, что ты судишь других командиров слишком строго. Они хорошие солдаты.

– Ты так думаешь? – Максимий нахмурился. – А вот я сомневаюсь. Удивляюсь тому, что ты не замечаешь их недостатков, если только… если только ты не на их стороне.

Макрон заставил себя рассмеяться.

– Мы все на одной стороне, командир.

Максимий не ответил и лишь пристально присмотрелся к подчиненному. Воцарилась напряженная тишина, но потом командир немного расслабился.

– Конечно, Макрон, ты прав. Извини. Я просто должен был убедиться в твоей верности. Ну а сейчас давай вернемся к нашему делу, а именно к тому, ради чего ты в первую очередь и был назначен в этот патруль. Ну как, удалось тебе кого-нибудь разговорить? Есть что-нибудь новое про предателя, освободившего Катона?

– Я бы сказал, нет, командир. Судя по тому, что я слышал, это мог сделать практически каждый. Никто из солдат не рад тому, что им приходится охотиться на своих же товарищей, тем более что они считают их наказанными несправедливо. Прошу прощения, командир. – Макрон пожал плечами. – Это все.

– Это все, – повторил, передразнивая его, Максимий. – Нет, центурион, это не все. Никоим образом.

Макрон ощутил знакомый холодок беспокойства, но постарался ничем себя не выдать.

– Командир?

– Если эти люди настроены таким образом, они сами ничем не лучше предателей.

Максимий зажал подбородок пальцами и потер щетину, глядя вниз, себе на колени.

– Если они вообразили, что это сойдет с рук, то их ждет большой и неприятный сюрприз. Я им покажу… Это не первый случай, когда мне приходится иметь дело с такими людьми. О нет, но я уже давал им подобным понять, с кем имеют дело, и этих ждет то же самое. Попытка выставить меня дураком не останется безнаказанной ни для кого.