Конец игры - Андрей Раевский

Слегка поклонившись в знак окончания разговора, Сфагам стал подниматься по лесенке.

— Скажи, а что это была за змея? — прозвучал ему вслед вопрос кого-то из двуединщиков.

— Это не змея… — не оборачиваясь, ответил Сфагам, закрывая за собой дверь в коридор. — Это один мой знакомый.

В этот вечер его больше никто не беспокоил, и к утру план тайного вывоза пророка из монастыря был в общих чертах готов. Встав, как обычно, довольно рано, Сфагам после длительной утренней медитации направился было к настоятелю, чтобы поделиться с ним своими соображениями, но обстоятельства сложились иначе.

Идя через широкий главный двор, Сфагам увидел, как несколько монахов возятся возле Больших Въездных Ворот, вынимая из огромных железных скоб мощные брёвна-засовы. Когда ворота открыли, вдоль живого коридора из сбежавшихся со всего монастыря монахов двинулись три всадника в начищенных доспехах и с двухвостыми жёлтыми флажками за спинами. Эти флажки означали мирные намерения и желание вступить в переговоры. Едущий на одну конскую голову впереди двух других офицер был сам начальник губернаторского гарнизона. На этот раз настоятель вышел навстречу в парадном атласном одеянии с серебряным жезлом в руке и в сопровождении напыщенного церемониймейстера.

Офицеры спешились и, приблизившись к настоятелю, приветствовали его почтительным поклоном.

— Повинуясь приказу светлейшего Элгартиса, регента Алвиурийской Империи, губернатор отводит своих солдат от стен вашего монастыря. И человек по имени Айерен из Тандекара, прозванный Фервурдом, а также его последователи могут беспрепятственно передвигаться в пределах всей страны, — провозгласил начальник гарнизона так, чтобы его голос был слышен по всему двору. — Вот приказ регента, который мы получили вчера вечером! — он поднял над головой свиток и передал его настоятелю.

Тот с почтением взял документ в руки и внимательно прочёл его.

— В этом свитке, скреплённом печатью императорской канцелярии, говорится ещё и то, что сам регент империи, светлейший Элгартис, желал бы видеть нашего невольного гостя у себя в столице, и властям нашей провинции следует позаботиться о безопасности его пути.

— Именно так, — подтвердил начальник гарнизона. — Приказ есть приказ…

— Что ж, я полагаю, что под вашим попечением наш гость без приключений доберётся до Канора.

Завершение этого ритуального разговора, где офицер в цветистых выражениях передавал настоятелю наилучшие пожелания от губернатора, Сфагама не интересовало. Он направился к себе в келью с намерением как можно скорее собраться и уехать из монастыря. Он знал, что сейчас ему надлежит немедля ехать в столицу, где неясное пока сплетение его судьбы с судьбой Айерена из Тандекара должно было получить своё разрешение. Но прежде надо было заехать за Олкрином. На этот раз Сфагам точно знал, что покидает Братство навсегда.

Глава 25

На следующий день после незабываемого посещения галереи поэтов Анмист не пришёл, как обычно после полудня, в кабачок на встречу с Гемброй. Не пришёл он и на следующий день… И хотя тревога и беспокойство в душе девушки давно сменились обидой, она всё равно ещё несколько дней подряд приходила в это тихое уютное место и, садясь всегда за один и тот же стол, подолгу ждала его, глядя в окно.

Обида постепенно прошла, и слова упрёка, которые постоянно вертелись у неё в голове и которыми она готовилась встретить своего приятеля, стали казаться ей глупыми и ненужными. Она всё чаще задумывалась о своём, удивляясь необычно плавному и размеренному течению мыслей. И кроме того, ей всё чаще вспоминался Сфагам. В такие минуты она даже осторожно радовалась, что их встречи с Анмистом столь неожиданно прекратились. Сфагам продолжал жить в её душе, и ей было стыдно перед ним за свою дружбу с Анмистом. Но тот всё же успел её к себе привязать. Лишь на пятый день она, будто внезапно стряхнув наваждение, избавилась от грустных размышлений и вновь обрела свою привычную внутреннюю свободу. Ещё недавно неотвязно преследующая предательская мысль о том, чтобы потихоньку, тайком от гордости, заглянуть на улицу, где живёт Анмист, теперь вдруг показалась ей смешной и нелепой, а времяпрепровождение в компании кружки с вином у окна в кабачке — пустым и бесполезным занятием. Иное дело — найти применение залежавшимся в кошельке монетам. Что может быть интереснее!

Базар, как всегда, нахлынул на неё лавиной звуков, запахов и красок. Ревели ослы, вытягивали шеи надменные верблюды, на чьих спинах доставлялись в Канор товары с Востока. Но те, кто толпился на специальной площадке для заключения сделок, кричали едва ли громче верблюдов. Вытаращив глаза, восточные купцы размахивали руками и строили из пальцев немыслимые фигуры, издавая при этом неистовые гортанные звуки. Не менее оглушительными и бурными были выкрики местных перекупщиков. Здесь же предлагали свои услуги многочисленные посредники по части доставки товаров и оплаты счетов. Им было из-за чего суетиться — здесь обычно заключались крупные сделки, которые скреплялись базарным нотариусом. А затем, чтобы доставить указанный в договоре товар, обозы шли подчас не только на другой конец империи, но и через земли нескольких сопредельных стран, или отправлялись морем чуть ли на край земли. Как тут продешевить! Зрелище этих торгов привлекало внимание не меньше, чем театральное представление или петушиные бои, и вокруг площадки всегда толпились весёлые зеваки.

Однажды Гембра и сама побывала на этой площадке, ища заказчика на охранные услуги. Тогда её сразу же нанял один купец, который вёз большую партию тканей и одежды столичной выделки на север, где за границей империи его заказчиками были полудикие, едва научившиеся уважать закон варвары. И хотя тогда всё обошлось без особых приключений, Гембра не любила вспоминать эту историю.

За шумной площадкой шли ряды пряностей, в любую погоду прикрытые разноцветными полотнищами на высоких тонких шестах. Здесь трудно было дышать — воздух был полон едкой дурманящей пылью. Среди пёстрого изобилия порошков, корней, трав и настоек простой перец и корица были самыми неприметными. За рядами пряностей следовали лавки с целебными снадобьями: подешевле — в тыквах-горлянках и подороже — в стеклянных бутылочках. Что только не выдумывали продавцы о своих товарах! Только плати — и избавишься от любой болезни! Только плати — и проживёшь до ста двадцати лет, а за дополнительную плату — ещё больше! Впрочем, сведущий в лекарском деле человек мог найти здесь много поистине интересного — сюда везли снадобья со всего мира, и не в одной, так в другой лавке можно было найти любое лекарство, за исключением разве что тех, что готовили в своих отдалённых обителях мастера-монахи. Эти лекарства никогда не попадали в руки непосвящённых и уж тем более не продавались.