Танец на кладбище - Дуглас Престон

Потом, тяжело дыша, прислонился к машине. Глупо было так паниковать. Куда ему деться, этому документу. Ведь, кроме него, он вряд ли кому-нибудь нужен. Мало кто вообще сможет его понять. Но все равно, сознавать, что он остался в незакрытой машине, было невыносимо. Он так тщательно разработал план действий, искал нужных людей, потратил целое состояние, обманывал, подкупал, запугивал, убивал – и все это ради двух листочков пергамента. Мысль, что они лежат без присмотра и могут стать добычей какого-нибудь случайного вора или пострадать от капризов лонг-айлендской погоды, причиняла ему почти физическую боль. Но все хорошо, что хорошо кончается. Теперь, когда документ снова у него в руках, не грех и посмеяться над своими страхами.

Грустно улыбнувшись, Эстебан пошел к дому. Пройдя темными коридорами, он вошел в кабинет и открыл сейф. Положив туда документ, он какое-то время нежно смотрел на него. Теперь можно расслабиться. Осталось только пойти в подвал и завершить начатое дело. Пендергаст убит, дело за женщиной. Их тела будут погребены в подвале – он уже присмотрел место, – и больше их никто не увидит.

Закрыв массивную стальную дверцу, Эстебан набрал код. Слушая, как щелкает запирающее устройство, он думал о своем будущем и улыбался. Конечно, ему предстоит нелегкая борьба, но, когда она завершится, он будет очень, очень богат.

Выйдя из дома, он зашагал по газону, держа в руке пистолет, найденный рядом с телом агента ФБР. Это было полицейское оружие, идеально подходящее для его цели. Устранив женщину, он избавится и от него.

Женщина. Он удивлялся ее стойкости и выносливости. К тому же люди бывают весьма изобретательны на пороге смерти. Это тоже нужно учесть. Хотя она нездорова и провела много времени взаперти, от нее можно ожидать всякого. Надо быть осторожнее – было бы непростительно оступиться в самый последний момент, когда он наконец поймал удачу за хвост.

Войдя в амбар, он включил фонарик и стал спускаться в подвал. Интересно, она опять будет сидеть у двери, как в прошлый раз? Это может усложнить дело. Нет, вряд ли. Мертвое тело, брошенное к ней в камеру, наверняка повергнет ее в истерику. Она, скорее всего, будет плакать, умолять, попытается его уговорить. Не надо давать ей этого шанса.

Подойдя к двери камеры, он открыл зарешеченное окошко и направил внутрь луч фонарика. Вот она. Лежит на соломе посередине камеры и рыдает, закрыв лицо руками. Больше никаких мыслей о сопротивлении. В ее спину очень удобно целиться. Справа валяется этот фэбээровский агент в распотрошенной одежде. Возможно, она искала его пистолет и, не найдя, окончательно потеряла надежду.

Эстебан вдруг почувствовал угрызения совести. Очень уж грязная работа. Убить Феринга и Кидд – совсем другое дело. За пачку баксов эти продажные ничтожества были готовы на все, что угодно. И все же женщину придется убрать, это неизбежно. Прищурившись, он прицелился в верхнюю часть спины, туда, где было сердце, и выстрелил из «кольта». Она дернулась в сторону и коротко вскрикнула. Вторая пуля попала ниже, как раз над почками, заставив ее дернуться снова. На этот раз она не закричала.

Все было кончено.

Но все-таки нужна полная уверенность. Пуля в голову для каждого – и быстро похоронить. Вместе со Смитбеком и ученым. Муж и жена в одной могиле – все как полагается.

Держа пистолет наготове, он отпер замок и открыл дверь.

Глава 83

Д’Агоста повернулся к испуганным демонстранткам. В готической усыпальнице их кашемировые свитера и спортивные туфли выглядели довольно дико.

– Спрячьтесь за этим саркофагом, – сказал он, указывая на ближайшую мраморную гробницу. – Пригнитесь, чтобы вас не было видно. Быстрее.

Он повернулся к Хейворд. Сломанная рука немедленно отозвалась на резкое движение.

– Дай мне твой фонарик.

Она отдала ему фонарик, и он быстро прикрыл его рукой:

– Лора, я безоружен. От него не спрячешься и не убежишь. Когда он войдет, сразу стреляй.

– Когда кто войдет?

– Увидишь. Он не чувствует боли и ничего не боится. Выглядит как человек, но человеческого в нем мало. У него потрясающая реакция. Я направлю на него свет. Если ты замешкаешься, нам конец.

Кивнув, Хейворд проверила затвор.

Сунув фонарик в карман, д’Агоста скрылся за большим мраморным саркофагом и жестом показал Хейворд, чтобы она спряталась за соседним. Они стали ждать. С минуту д’Агоста слышал лишь частое дыхание Лоры, тихий плач одной из демонстранток и биение своего сердца. Потом послышался топот босых ног по каменному полу. Сейчас он раздавался чуть дальше, чем вначале. Под низкими сводами разнесся протяжный голодный вой: «А-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у…»

Демонстрантка зарыдала во весь голос.

– Тихо! – прошептал д’Агоста.

Шаги затихли. У д’Агосты заколотилось сердце. Он полез в карман за фонариком и в этот момент нащупал иконку святого архангела Михаила, покровителя полицейских. Ее дала ему мать, когда он стал служить в полиции. Каждое утро д’Агоста привычно клал иконку в карман. Хотя он никогда не молился и не был в церкви уже лет десять, сейчас он вдруг обратился к Богу: «В дни скорби моей ищу Господа…»

«А-а-а-а-а-и-и-и-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…» Вой зазвучал уже ближе.

«…Избавь меня от врагов моих, защити меня от восстающих на меня, смири их злобные сердца. Святой архангел Михаил, будь нам помощник в битве нашей…»

В дальнем конце склепа возникло какое-то движение. Кто-то крался между саркофагами, припадая к земле. Д’Агоста вытащил из кармана фонарик.

– Готова? – прошептал он.

Хейворд двумя руками подняла пистолет.

Направив фонарик на арку, д’Агоста включил свет.

Луч осветил бледную согнутую фигуру. Одной рукой она опиралась о каменный пол, другую прижимала к боку, где на лохмотьях расплылось кровавое пятно. Единственный глаз дико уставился на свет, на месте второго запеклась вытекшая кровь. Нижняя челюсть отвисла и раскачивалась при каждом движении, с темного распухшего языка стекала струйка слюны. Существо было ранено и истекало кровью, но это никак не отражалось на его агрессивности. Издав голодное рычание, оно бросилось на свет.

Раздались выстрелы. Бах! Бах! Бах!

Д’Агоста выключил фонарик, чтобы не привлекать внимание. В ушах у него звенело от выстрелов и вскриков демонстранток.

В коридорах раскатилось громкое эхо, и наступила тишина.

– О боже, – выдохнула Хейворд. – О боже.

– Ты попала?

– Похоже, да.

Д’Агоста, пригнувшись, терпеливо ждал, когда пройдет звон в ушах. Крики за его спиной сменились душераздирающими рыданиями. Потом все стихло, кроме прерывистого дыхания Хейворд.

Неужели она его убила?

Д’Агоста подождал еще пару минут. Потом включил фонарик и пошарил лучом по залу. Никого.

Но умер этот монстр или нет, они по-прежнему находились на вражеской территории, и надо было уносить ноги.

– Пошли, – скомандовал он. – Надо скорей убираться отсюда.

Д’Агоста сгреб в охапку демонстранток и силой поставил их на ноги. Они побежали сквозь лес саркофагов к арке в дальней стене усыпальницы. Лейтенант посветил на пол. Там лишь краснели капли крови. Войдя в арку, за которой находилось огромное хранилище, он поманил за собой женщин.

– Осторожно! Здесь посередине большой колодец. Держитесь ближе к стенам.

Когда они пробирались среди старой полусгнившей мебели и наваленных в кучи книг в кожаных переплетах, из темноты послышался резкий свист. Повернувшись в ту сторону, д’Агоста поднял фонарик, который осветил подбегающее к ним существо. Рот его был широко раскрыт, руки с черными поломанными ногтями были готовы вцепиться в жертву, чтобы терзать ее и рвать на части. Хейворд подняла пистолет, но было уже поздно. Существо метнулось вперед, свалив ее на пол. Пистолет, вращаясь, отлетел в сторону. Забыв про боль в сломанной руке, д’Агоста бросился на чудовище и стал лупить его по чему попало. Но оно, не замечая ударов, неумолимо сжимало шею пытавшейся освободиться Хейворд, издавая плотоядное рычание.

Внезапно хранилище осветил яркий оранжевый свет. Оглянувшись, д’Агоста увидел Боссона, стоявшего на пороге с пылающим факелом в руке. Лицо его было окровавлено, но это никак не повлияло на грозный, почти царственный вид главы общины.

– Arrêt![42] – закричал он, и его низкий голос эхом разнесся по подземелью.

Существо послушно отпустило Хейворд и недовольно подняло на Боссона вытаращенный глаз.

Д’Агоста заметил, что пистолет Хейворд лежит всего в нескольких дюймах от ног Боссона. Он потянулся к нему, но Боссон быстро поднял оружие и направил на пришельцев.

– Боссон! Прогони его! – крикнул лейтенант.

Глава вилльской общины молчал, не опуская пистолет.

– Так вот чему вы поклоняетесь? Этому чудовищу?

– Это чудовище нас защищает, – бросил Боссон.

– Ничего себе защита – убить полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей.