Научиться быть ведьмой - Ольга Обская

Аристарх Вениаминович действительно был как всегда спокоен и невозмутим, но всё же заставил Веронику поволноваться. Первым делом он вызвал к доске Юлю Нестерову и начал мурыжить её вопросами. Вопросы были, конечно, совсем простенькие, и если бы Нике удалось вчера хотя бы часик позаниматься с Никитиной сестрой, сейчас бы она выглядела блестящей ученицей. Но Юля даже на порог не пустила Веронику с учебниками — из-за закрытой двери она крикнула, что в гробу квантовую физику видала. В итоге, отличница из Уэймонта сейчас стоит у доски, делая вид, что ей всё безразлично, а Аристарх Вениаминович бросает в сторону Вероники разочарованные взгляды.

Но Ника ошиблась. На самом деле молодой профессор физики был недоволен не своей любимой ученицей, а собой. Когда декан поручил ему взять под опеку новую студентку, оказать ей помощь в освоении точных наук, Аристарх Вениаминович подошёл к просьбе формально. Он и так всем своим студентам помогал в освоении квантовой физики и других родственных дисциплин, не будет исключением и Юлия Нестерова. Но когда профессор увидел новую ученицу, он понял, что, пожалуй, к ней потребуется особый подход.

Аристарх Вениаминовичстарался не обращать внимания, но всё же его смущало подвенечное платье, которое, не трудно догадаться, было надето, чтобы досадить какому-то парню, дерзкая манера поведения, эпатажные ужимки, и взгляд то полный презрительной надменности, то пронизывающего до дрожи безразличия.

В арсенале Аристарха Вениаминовича было не так уж много педагогических приёмов. Обычно ему удавалось найти подход к любому студенту, просто заинтересовав его своим предметом. Но как применить этот приём к Юлии Нестеровой профессор не знал. Единственное, что он смог придумать — перепоручить её Веронике в расчёте, что девчонки легче найдут между собой общий язык. Но сегодня ему стало очевидно, что сваливание своей проблемы на чужую голову результата не дало.

Что ж — придётся попробовать ещё один педагогический приём, к которому раньше профессору ни разу прибегать не приходилось.

— Спасибо, Юлия. Можете садиться, — сказал он мягко. — И не расстраивайтесь, что не смогли ответить даже на эти простые вопросы. Такое бывает. Способности к магии и способности к точным наукам — не одно и то же. Но я поставлю Вам троечку. Я не хочу, чтобы Вас вызывали на Дисциплинарный Совет из-за неуспеваемости. Вы же не виноваты, что физика Вам не даётся.

— Не надо мне Вашей троечки! — щёки Юли вспыхнули румянцем. До этой фразы профессора, ей доставляло удовольствие злить его ответами в духе «не знаю и знать не хочу». Но спектакль резко перестал нравиться, когда она поняла, что ей ставят оценку из жалости.

— Ну, почему же, — пожал плечами Аристарх Вениаминович, — что же я зверь какой. Не понимаю — раз не дано, то не дано. Поставлю Вам из жалости троечку.

Юля ощутила, как от нахлынувших воспоминаний земля начинает уходить из-под ног. Что это? Ярость? Негодование? Злость? Страх? Горечь? Слова профессора «из жалости» сто раз эхом повторились в мозгу, и Юля видела перед собой уже не преподавателя, а отца, который с таким же понимающим мягким взглядом печально качает головой и произносит: «Да, он делал это из жалости…».

Ричард делал это из жалости! Господи! Как после этих слов она ещё осталась жива?!..

Глава 37. Она самая

Юля смотрела на формулы и силилась понять их смысл, но выходило слабо. Она задавала себе вопрос, зачем вообще пустила к себе Веронику с учебниками, зачем согласилась заниматься абсолютно бесполезной квантовой физикой, которую после сегодняшних слов профессора с дурацким именем Аристарх возненавидела горячо и искренне. Юля не понимала, как ей хватило сил не разрыдаться у доски после его вкрадчивого «из жалости», как хватило выдержки с гордо поднятой головой вернуться за парту. Как ей удалось отсидеть оставшиеся пары, улыбаясь и делая вид, что с ней всё в порядке?

— …эти два выражения с противоположными знаками можно сократить. Видишь, как формула упростилась, — слова Вероники пробились до сознания Юли и приостановили поток грустных мыслей, но смысл формул всё равно уловить не удавалось.

— Теперь попробуй сама. Задача 12.1. Читай условие, — голос Вероники был спокойным и доброжелательным, а выражение лица приветливым, и это очень мешало Юле какой-нибудь резкой обидной фразой вынудить гостью убраться куда подальше. Самое интересное, что девушка Никиты с некоторых пор перестала раздражать Юлю. Квантовая физика — да, была противна до дрожи, но отличница по этому предмету, напротив, казалась вполне сносной девчонкой. Она не была ни заносчивой выскочкой, ни занудной заучкой. И Юля вполне могла понять, почему выбор брата пал именно на Веронику.

— Ну, Юль! Сосредоточься. Зная Аристарха Вениаминовича, уверена, завтра он вызовет тебя к доске решать что-то подобное.

— Вот привязался! — с досадой выпалила Юля, не капли не сомневаясь, что именно так и будет. — Я, если честно, удивляюсь, как такой мерзкий препод не отбил у тебя любовь к этой нудной физике.

— Вообще-то, Аристарх Вениаминович — один из самых лучших преподавателей, — усмехнулась Вероника. — А тебе он так омерзителен, потому что задел за живое. Хочет взять на слабо. Я видела, как тебя перекосило от его подачки. Я бы после такой «троечки из жалости» тоже из себя вышла.

Юля сжалась. Опять! Опять! Опять! Второй раз за день эти горькие воспоминания лезут в голову. Она перевела взгляд с Вероники в пол и попыталась абстрагироваться, прогнать все мысли из головы. Ей надо сдержаться! Только не слёзы! Только не истошный крик! Юля не хочет, чтобы её считали истеричкой! Господи, ну почему опять так горько! Ведь прошла уже почти неделя! Это когда-нибудь перестанет болеть? Нет, это не в её силах!

— Ника, почему? Скажи мне, почему? — начала она тихо с дрожью в голосе, отчаянно сопротивляясь душащим её слёзам. — Я, что, такая убогая? Почему все поступают со мной из жалости? Этот твой физик квантовый — тройку из жалости, ты занимаешься из жалости, и Ричард тоже делал это из жалости! Господи, почему?

— Юль, ты что? — мягко начала Вероника. — Я не из жалости. Наоборот, считаю тебя сильной!

— Сильной! Ха-ха-ха! Конечно! Как же! — Слёзы всё же вырвались наружу, и Юля перешла на крик. — Уходи! Слышишь, уходи! Не хочу видеть тебя! Не хочу видеть никого! Уходи!

Вероника в растерянности вышла из комнаты Юли. За два дня вторая истерика. Ника никогда не любила подобных нежных барышень. Но почему-то с некоторых пор сестра Никиты перестала её раздражать. Вероника чувствовала, что та грустная тайна, которая заставила Юлю переехать в Верхнетайгинск, вызывает острую нестерпимую боль. И это не боль утраты. Вероника хорошо знала, какие чувства испытываешь при потере близкого человека, она бы легко прочитала их в Юлиных глазах. Но там, в зелёных глубинах, плескалось незнакомое Нике сочетание обиды, горечи и разочарования.

Вероника догадывалась, что всему виной парень. Этот, как его назвал Никита, англичанишка Ричард. Наверно, сначала крутил с Юлей, а потом увлёкся кем-то другим, но продолжал встречаться со своей первой девушкой из жалости. Конечно, это очень бьёт по самолюбию — узнать, что у твоего парня есть возлюбленная, а тебе он продолжает дарить цветы и вымучено улыбаться, чтобы не нанести психологическую травму.

Размышления Вероники не давали ей уйти к себе. Она всё ещё стояла возле комнаты Юли и прислушивалась к звукам, доносящимся изнутри. Всхлипывания становились тише, но Ника понимала, что Юля всё равно нуждается в чьей-то поддержке. Было бы неплохо позвать Никиту, чтобы он утешил сестру. Но Никита сейчас был занят беседой с ректором. В последнее время два детектива стали часто встречаться, чтобы обмениваться информацией и координировать действия. Вероника знала, что такие встречи — это работа Никиты и желательно его не отвлекать. Сам Никита, конечно, настаивал, чтобы в случае чего, Ника сразу ему звонила. Она не знала считать ли истерику сестры тем самым безотлагательным случаем, поэтому просто набрала SMS: «Как освободишься, зайди к сестре».

Между тем, в комнате Юли установилась полная тишина, но Вероника, вместо того, чтобы со спокойной совестью идти к себе, тихонько постучалась в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь.

Юля сидела на кровати, устремив невидящий взгляд на экран смартфона. Ника подошла и села рядом. С экрана на девушек смотрел парень в велосипедном шлеме.

— Это он, Ричард? — спросила Вероника.

— Он, — качнула головой Юля. — Представляешь, не могу удалить фотки — рука не поднимается.

Воображение Вероники, которая успела заочно возненавидеть подлого англичанишку, рисовало Ричарда холодным красавцем. Высоким парнем с идеальными до противного чертами лица, высокомерной ухмылкой и надменным взглядом. Но на фото был запечатлён совсем другой парень. В спокойных серых глазах читалась то ли грусть, то ли усталость, а на губах играла дразнящая полуулыбка, такая искренняя, что казалось, адресована была именно тебе.