Колдун Нагаш - Майк Ли

— Превосходно, — прорычал он. — Давай выбираться из этой заварухи. — Он посмотрел на видневшийся вдалеке город и горестно покачал головой. — Мы не можем отбить Кватар, мы не в том состоянии. — Отчаяние опять чуть не захлестнуло его, но Рак-амн-хотеп сумел справиться со своими чувствами. — Придется отступать дальше.

Полководец кивнул.

— На юг, по торговому тракту в Ка-Сабар, или на север, к Реке Жизни? — уточнил он.

— Ни то ни другое, — отрезал царь. — Если мы пойдем на север, Нагаш прижмет нас к реке и уничтожит. А Ка-Сабар находится слишком далеко. Без провианта половина армии умрет в походе. — С суровым видом он показал на восток. — Нет, нам придется обойти Кватар и попробовать добраться до Долины Царей. Ее легче защищать, а в конце долины находится Махрак. Там мы сможем найти приют.

Рак-амн-хотеп не стал подчеркивать, что такое отступление означает конец великого похода против Узурпатора. Нагаш будет их преследовать, и начиная с этого дня армиям Востока придется сражаться не ради спасения Неехары, а ради выживания своих народов. Скорее всего, союзу придет конец, и каждый царь будет сам искать способ заключить мир с Кхемри.

Рак-амн-хотеп смотрел на Долину Усириана, чувствуя, как все неумолимо ускользает из его рук.

— Строй кавалерию и колесницы, — велел он Экребу и показал на юго-восток. — Поведешь их вокруг города на случай, если враг попытается перекрыть нам дорогу в долину. Если на тебя никто не нападет, скачи к Вратам Рассвета и захвати укрепления. Там имеются склады продовольствия. Заберем все, что сможем унести, и посмотрим, может быть, ливарцам удастся обрушить Врата после того, как мы пройдем. Так мы выиграем день, а то и два.

Экреб выслушал приказ Рак-амн-хотепа и коротко кивнул. После всего, что ему довелось увидеть во время сражения у фонтанов и отступления, идея уничтожить древние Врата не произвела на него никакого впечатления.

— А ты? — спросил он царя.

— Подойду к городу, чтобы собрать этих проклятых болванов и заставить их отступить, — сказал царь и вытянул руку. — Иди, старый друг. Увидимся в долине, за Вратами Рассвета. К тому времени я придумаю тебе наказание за слишком острый язык.

Экреб взялся за поводья.

— Можешь просто освободить меня от командования и отослать домой, — предложил он. — Конечно, это будет страшным разочарованием, но думаю, я переживу.

— Такого не переживет никто из нас, — возразил царь, и они расстались, чтобы еще раз попытаться спасти армию от полного уничтожения.

Архан проснулся в темноте, ощущая передвижения своих воинов-скелетов, как жужжание ос в голове.

Он сидел на троне из слоновой кости в Кватаре, бледное лицо и руки после вчерашнего разгула были в запекшейся крови. На залитом кровью полу вокруг трона спали несколько бессмертных. Большая часть неживых собратьев визиря к рассвету разбрелась по городу в поисках уединенных убежищ, где можно переждать. Архан стал далеко не единственным бессмертным, за прошедшие годы превратившимся в недоверчивого отшельника.

Визирь некоторое время ничего не соображал, как бывает с внезапно разбуженным человеком. Он ощущал, что часть его армии чем-то занята; возможно, это лучники, расставленные на городских стенах. Хотя нежить была своего рода продолжением его воли, способность визиря чувствовать ее на расстоянии оставалась довольно слабой, несмотря на его растущее мастерство. А сейчас их связь и вовсе сделалась почти неуловимой. Архан вздрогнул, сообразив, что на улице полдень и ненавистное солнце висит прямо над его головой.

Зашевелились и остальные бессмертные, настороженно всматриваясь в темноту тронного зала. Раамкет, одетый в новую юбку и доходивший до коленей плащ из человеческой кожи, быстро вскочил на ноги. Нагаш вполне определенно высказался насчет судьбы Немухареба, царя-жреца Кватара, но про членов царской семьи ничего не сказал. Бессмертный с особым тщанием содрал кожу с детей Немухареба.

— Что происходит? — прошипел Раамкет.

Голос его прозвучал тонко и испуганно, как у ребенка.

— Враг здесь, — прорычал Архан, спрыгивая с трона.

Позади него зашуршала плоть и закапала кровь — воздух всколыхнуло то, что осталось от Владыки Гробниц. По приказу Вечного Царя с Немухареба содрали кожу при помощи колдовства аккуратно и бережно, сохранив все нервы, растянули ее на шестах и расписали некромантскими символами, используя кровь из сердца царя. Когда армия Нагаша уйдет из Кватара, они понесут перед собой развевающуюся кожу и страдающий дух Немухареба как предупреждение тем, кто будет сопротивляться воле Кхемри.

— Проклятые восточные цари заставили свое войско идти форсированным маршем до Кватара, вместо того чтобы остановиться на день, как предполагал Нагаш, — продолжал Архан, чувствуя, как усиливается его ярость.

После нескольких недель травли Акмен-хотепа и его Бронзового Войска в Великой пустыне визирь позволил себе чересчур увлечься празднованием легкого завоевания Кватара, а теперь, вместо того чтобы пригвоздить врагов к городским стенам и уничтожить их, Архану придется останавливать восточные армии с помощью сброда, вытащенного из городского некрополя. Лучники и метатели дротиков на стенах — это все, что у него имеется, а бессмертные будут вынуждены отсиживаться в своих укрытиях до тех пор, пока солнце не перестанет палить.

Испачканные кровью руки визиря невольно сжались в кулаки. Охваченный бешенством, он послал своей мертвой армии приказ.

Пока Архан не мог сделать ничего, только убить как можно больше воинов врага.

Восточный край Долины Усириана превратился в настоящую бойню. Каменистое поле под стенами Кватара было усеяно мертвыми и ранеными людьми, а стрелы все продолжали лететь. Уцелевшие воины союзной армии неслись опрометью, топча друг друга, лишь бы спрятаться от смертельного дождя, но из земли тянулись костлявые руки и хватали их за щиколотки. Люди пронзительно вопили и падали, когда земля начинала колыхаться, — из нее выбирались бесчисленные скелеты, впивались в воинов острыми зубами, вцеплялись в них похожими на когти пальцами.

Те немногие, кому удалось избежать этих клешней, отступали к основному корпусу восточного войска, сея в его рядах страх. Люди, за время долгого, тяжелого перехода дошедшие до предела, дрогнули. Командиры подбадривали их как могли и тут же осыпали гневными ругательствами, пытаясь сохранить порядок, но несколько минут армия союзников была на грани полного краха.

Но как раз тогда, когда казалось, что все потеряно, затрубили рога, перекрывая шум, и земля загудела, как барабан, от топота тысяч копыт — измученная кавалерия хлынула вниз с правого фланга и ринулась в бой. Она пронеслась сквозь шаркающую орду скелетов, топча их, разнося на куски, стирая их копытами в прах, завернула на юг и стала обходить захваченный врагом город.

Атака вернула армии утраченную было отвагу и прекратила панику. Спустя несколько мгновений Рак-амн-хотеп добрался до центра своего войска. Он осыпал отступающих воинов проклятиями, останавливал их неукротимой силой своего духа. Не обращая внимания на свистящие вокруг стрелы, он приказал полкам выстроиться в боевую линию, чтобы встретить наступающую орду.

Скелеты атаковали волнами, царапали щиты и шлемы измученных копейщиков, но, зная, что царь с ними, воины не отступали, отражая один натиск за другим. Воины в задних рядах подбирали камни и швыряли их в неуклюжие скелеты, разбивая черепа и грудные клетки.

Выдержав пять атак, Рак-амн-хотеп передал приказ сигнальщикам, и армия двинулась в наступление. Воины шли, шаг за шагом прокладывая себе путь сквозь орду мертвецов, и, медленно огибая город, направились к Вратам Рассвета. Со стен Кватара по-прежнему летели стрелы, но на таком расстоянии они не достигали цели.

Прошел час, за ним другой. Уставшие сверх всякой меры, воины обогнули Кватар и теперь двигались на восток. Разетрийский царь занялся арьергардом, сдерживавшим нежить, в то время как остальное войско было уже вне пределов досягаемости скелетов.

Лучники стреляли все реже, запас стрел у них заканчивался, а на сожженной солнцем равнине осталось не больше двух сотен скелетов, пытавшихся остановить войско. Мерзкая толпа сделала еще одну попытку атаковать, но на этот раз воины востока отреагировали с такой яростью, что ни один из вызывающих ужас мертвецов не уцелел.

Непобежденный арьергард вскинул копья и вознес хвалу богам и Рак-амн-хотепу, благодаря за победу, но когда воины обернулись, чтобы отсалютовать царю, они обнаружили, что его колесница пуста. Рак-амн-хотеп лежал на земле в нескольких ярдах от колесницы, а рядом с ним на коленях стоял возничий. Стрела, одна из последних, выпущенных с городской стены, вонзилась храброму царю прямо в горло.