Прилив - Андрей Прусаков

Он миновал какие‑то руины или недостроенный дом и оказался на улице. Да, пожалуй, это можно было назвать улицей, а селение — настоящим городом! С тех пор, как Слав оказался в Пойме, он никогда не видел столько людей! Сотни варваров сновали по пестрой от одежд улице, заходя и выходя из домов, толкаясь и торгуясь. Уши наполнил гомон и неясные до времени звуки, нос уловил запахи еды, и желудок мигом отозвался голодным спазмом. Да, поесть не мешало бы, но кто его здесь накормит?

Поначалу Слав осторожничал, жался к стенам, внимательно разглядывая каждого встречного, затем понял, что внешним видом ничем не отличается от любого из горожан. Местные не носили повязок, как Красноголовые, и одевались, как большинство варваров Поймы. Разве что женщины носили более открытые наряды, нередко выставляя напоказ плоские загорелые животы.

Немного освоившись, Слав уже уверенней исследовал город. Главная, самая широкая, улица делила его надвое, проходя от карьера до большой площади, располагавшейся не в центре, а почему‑то на окраине. Дома преобладали одноэтажные, сложенные из песчаника всевозможных оттенков: от бурого до ярко–желтого. Дверей не было вовсе — их заменяли пологи из шкур или выгоревшей на солнце материи. Кое–где меж домами висели веревки с натянутыми кусками материи — примитивные, но, тем не менее, защищавшие от жгучего солнца навесы. Под ними располагались торговцы: кто с корзиной, а кто — восседая на целой куче мешков и ящиков. Здесь торговали всем, что можно было найти, убить или поймать в Пойме. Несмотря на голод, что‑то из выставленного на продажу съестного Слав не решился бы попробовать, даже если бы ему предложили. Но здесь никто ничего не предлагал даром. Юноша наблюдал за торговцами, смотря, чем расплачиваются покупатели, и пришел к неутешительному выводу: денег тут нет, а торговля сводится к примитивному обмену. Хотя некоторые торговцы охотно принимали кусочки металла.

Слав прошел дальше, размышляя о том, что такое количество народа трудно назвать кланом, внутри которого множество родственных связей, а значит, будет легче затеряться здесь. Но, внешне походя на пустынника, юноша не умел ни охотиться, ни выделывать шкуры или делать что‑либо еще, привычное варвару. Правда, он был неплохим специалистом по энергосетям, знал химию, физику и множество совершенно ненужных здесь наук. Жизнь в клане Севера научила его многому, покрыла коричневым загаром пустыни и налетом варварства. Теперь Слав знал, как держаться. Резкие, уверенные движения, громкая грубая речь и спокойный, чуть вызывающий взгляд. Судя по равнодушным, оценивающим и, в общем, доброжелательным взглядам, жизнь в городе текла своим чередом, без волнений и смуты. Слав заметил, что местные мужчины мало чем отличались от мужчин отдаленных кланов, а женщины не прятали глаз, держась независимо и уверенно.

Общее впечатление и разыгравшийся аппетит испортила отрезанная человеческая голова, насаженная на кол в самом конце улицы. Судя по грубому каменному помосту, покрытому бурой коркой спекшейся крови, здесь было судилище и место казни. Варвары есть варвары! Слав отвернулся и зашагал прочь. Пить хотелось еще сильнее, чем есть, и тут Слав приметил женщину с глиняным кувшином, явно пустым, судя по тому, как она его несла. Она приведет его к воде! Ведь здесь должен быть источник — во все времена города строились возле воды.

Юноша шел за женщиной долго. Они вышли на большую площадь — и глазам пораженного Слава открылось длинное приземистое строение, идеальное, построенное явно не руками варваров и не из песчаника, а из плотно пригнанных друг другу бетонных плит! Настоящий бункер времен Основателей! Слав поспешил за женщиной, которая направлялась к темному прямоугольнику входа.

Вокруг здания никого. Слав приблизился к входу и вошел. Внутри оказалось так прохладно и хорошо, что юноше захотелось упасть и лежать долго–долго. Если бы не жажда… Свет сюда проникал через застекленные прорези в покатой крыше, и его было достаточно, чтобы разглядеть источник, бьющий в самом центре постройки. Там находилось несколько людей, подставлявших различную посуду под бьющую из камня струю. Слав подошел к ним и подождал, пока все наполнят свои кувшины и ведра, затем наклонился и зачерпнул воды. Холодная! С наслаждением умылся и пил, пил, пока внутренности не отяжелели от воды. Потом отошел и сел на отшлифованную многими поколениями бетонную скамью. Хорошо! Он еще раз осмотрелся. Несомненно, это построили Основатели, построили хорошо и продуманно. Потолок поддерживали шесть мощных многогранных колонн, образующих круг, внутри которого и располагался источник. Судя по холодной и чистой воде, была пробита глубокая скважина. Источник облицован шлифованным камнем, никакого металла, который сгниет со временем, все каменное, даже водоотводы и краны.

Вдоволь насидевшись и отдохнув, Слав вышел. День клонился к вечеру, людей на улицах стало заметно меньше. Здесь юноша увидел, куда девается использованная вода: по каменным желобам она стекала в небольшое озерцо, откуда по рукотворным канавкам растекалась вширь. И там, где была вода, зеленело и цвело. Да, неудивительно, что город построили именно здесь. Видимо, сотни лет назад тут было поселение Основателей, скорее всего, еще до падения астероида.

Это был оазис среди пустыни, и Слав довольно кивнул: этих людей уже нельзя называть варварами. Это земледельцы, люди, отвоевавшие у пустыни кусок земли и возделывавшие его. Вопреки словам Изагера, пустынники не деградировали, а развивались. Медленно, борясь с песчаными бурями и разливами Поймы — но все же развивались! Это было прекрасно! Когда я выберусь отсюда, думал Слав, и доберусь до Дирна, я расскажу об этом отцу, и он переменит свое мнение. Надо поддерживать этих людей, пробивать для них скважины, переводить на уровень земледельцев — и пустынники перестанут быть агрессивными и опасными для нас. Это более легкий и гуманный путь, чем война. Человек, вложивший труд в землю, не будет голодать и нападать на соседей. Агрессивность варваров происходит от их печального положения…

— Эй, парень, не купишь пару клубней? — Юношу дернул за рукав человек в потрепанной, мешковатой, явно с чужого плеча, одежде. Он хромал на одну ногу и выглядел так, словно его долго валяли в пыли. В одной руке он держал два больших, покрытых коричневой пупыристой кожицей, клубня. Наверняка съедобных, если продает, подумал Слав, но у меня нет денег, вообще ничего…

Слав покачал головой и ускорил шаг. Но незнакомец не отставал:

— Может, тебе хочется пива? Я могу отвести тебя в отличное место, если поделишься.

— Мне нечего дать взамен.

— Постой, ты пришел из Поймы? Что‑то я раньше тебя не видел! — уцепился хромой.