Свита Короля (ЛП) - Сакавич Нора

Она осеклась на полуслове, когда Натаниэль показался в дверях комнаты. Надлом в Её голосе не был проявлением злости или презрения, скорее душевного облегчения, пришедшего на смену ужасу.

— О боже, Нил, — уже тише повторила она, — ты в порядке?

Натаниэль открыл было рот, но слова подвели его. Прошлой ночью он был уверен, что уже никогда не увидит их. Осознание того, что они рядом, что он всё-таки вернулся к ним, ложилось успокаивающим бальзамом на раны и ссадины, пусть даже Натаниэль понимал, что вернулся он только для того, чтобы снова попрощаться. Он, наверное, просто умрёт, когда их время закончится и придётся уходить.

Он задолжал им такое бесчисленное количество объяснений и извинений, что просто не знал, с чего начать. Всё, что он мог, это молча переводить взгляд с одного потрясённого лица на другое. Кевин казался абсолютно опустошённым и потерянным, а его шея потемнела от пары свежих, расцветающих синяков. Ники повержено ссутулился у подоконника. Элисон и Рене сидели на дальней кровати, обе уставшие, очевидно не выспавшиеся и тоже в синяках. Чернеющие пятна на предплечье Рейнольдс явно напоминали отпечатки чьих-то пальцев. Натаниэль надеялся, что Элисон заставила этого дурака пожалеть о том, что он схватил Её с такой силой, о том, что он вообще Её тронул. Или, возможно, об этом уже позаботилась Рене. Одна из рук Уокер была перевязана, а на другую наложили шину. Аарон сидел на той же кровати, и впервые за всё время он смотрел на Натаниэля скорее с грустью, чем с ненавистью.

Мэтт и Дэн стояли у ближайшей к двери кровати. Бойд сжал руку на плече Вайлдс до побелевших костяшек, словно пытаясь силой удержать Её от нападения на Браунинга. Мэтту, к слову, нехило досталось во время стычки, пакеты со льдом были до сих пор примотаны к обеим рукам в местах ушибов. Его рубашка красовалась пыльными, грязными пятнами и местами была даже порвана. Сквозь прорехи просвечивали свежие синяки и ссадины. Эбби стояла между двумя кроватями, Её открытая аптечка лежала прямо на одеялах около бедра Мэтта. Заметив Натаниэля, она выронила из рук антисептик.

Её губы дрогнули, но Натаниэль не расслышал ни слова. Браунинг говорил, что все Лисы отделались незначительными повреждениями и ни один из них не попал в реанимацию. Но здесь их только семеро. Ваймак перегонял автобус. Значит, не хватает всего одного человека.

Внутри неприятно похолодело. Вопрос вырвался сам, и Натаниэль не смог скрыть напряжения в голосе:

— А где Энд…

Позади, где-то в коридоре, раздался грохот, который ни с чем не перепутаешь. С таким звуком люди влетают в деревянное ограждение или, например, в дверь. Натаниэль обернулся в ту секунду, когда Эндрю ворвался комнату с тренером, наступающим ему на пятки. Курт схватил Эндрю за предплечье, но был вынужден разжать хватку, когда Ваймак, не вписавшись, оттолкнул его плечом в стену. Только тогда Натаниэль заметил тонкую цепь наручников, связывающую запястья Эндрю и Ваймака. В следующую секунду Браунинг уже отреагировал на вторжение, потянувшись к кобуре.

Натаниэль не думая вцепился в предплечье агента обеими руками и из последних сил дёрнул его руку вниз. Он хотел просто остановить его или ненадолго вывести из равновесия, но обжигающая агония мгновенно прошила руки от кончиков пальцев к локтям. От боли потемнело в глазах. Он инстинктивно разжал пальцы и, согнувшись пополам, прижал кисти к животу, словно это могло как-то уменьшить жжение. Естественно, это не помогло, но желание защитить руки было абсолютно рефлекторным.

— Не надо, — просипел Натаниэль сквозь зубы.

Или ему только показалось, что он сказал это. Из-за ревущего шума в ушах он не слышал даже самого себя. На заднюю часть шеи опустился знакомый вес руки – значит, он выиграл достаточно времени, чтобы Эндрю успел подойти. Натаниэль не помнил, как закрыл глаза, но пришлось сделать усилие, чтобы снова открыть их. Он попытался выпрямиться, однако Эндрю легко надавил ему на плечо и толкнул на колени. Натаниэль опустился без лишних возражений, продолжая прижимать кисти к животу. Руки болели так нестерпимо сильно, что он ожидал увидеть свежую кровь, проступающую на белых больничных бинтах. Но те, как ни странно, оставались чистыми.

— Хватит, — потребовал тренер.

В голосе Ваймака проскользнула нескрываемая враждебность, с которой он никогда в жизни не обращался ни к одному из своей команды. Видимо, Браунинг или Курт двинулись в сторону Эндрю, чтобы оттащить его подальше, пока он не навредил их главному и единственному свидетелю. Либо федералы доверились тренеру, либо они физически не смогли обогнуть его, чтобы добраться до Миниярда. Что позволило Эндрю спокойно опуститься на колени перед Натаниэлем. Веснински отнял руки от живота, перевернув их ладонями вверх, и только потом поднял взгляд.

Выражение лица Эндрю оставалось обманчиво спокойным, в то время как его пальцы стиснули подбородок Натаниэля стальной хваткой. Веснински позволил ему рассматривать своё лицо, потому что это, в свою очередь, давало ему время изучить синяки, проступившие на лице Эндрю. Самым неприятным из них оказалась чёрная узкая полоса, ползущая через всю скулу к внутреннему углу правого глаза. От силы удара даже капилляры в глазу полопались, из-за чего половина склеры окрасилась в красный. Похоже на крайне неприятный удар локтем.

— Тебе ведь могли и глаз выбить, — заметил Натаниэль. — Столько лет дерёшься, а так и не научился уворачиваться?

В ответ он получил только прямой тяжёлый взгляд. Затем Эндрю отпустил подбородок и стянул с него капюшон. Скользнув пальцем по пересекающимся линиям лейкопластырей, удерживающим многочисленные повязки, Миниярд молча прикидывал, с чего лучше начать. Сперва он снял бинт с правой щеки, прикрывающий рваные порезы, оставленные ножом. Сосредоточенным взглядом окинув швы, он двинулся дальше. Когда Эндрю потянул пластыри на левой щеке, кожу нещадно защипало. Кожа вокруг ожогов всё ещё оставалась очень чувствительной и болезненной к любому натяжению. Стянув повязку, Эндрю так и замер с рукой в воздухе.

Выражение его лица не изменилось, зато в плечах появилось новое заметное напряжение, которое не понравилось никому из присутствующих в комнате. Первые повязки Миниярд просто откидывал в сторону за ненадобностью, но эту он аккуратно опустил на пол у колена, не отводя взгляда от лица Натаниэля. Учитывая, что Натаниэль сидел спиной к комнате, Ваймак оказался единственным, кто сейчас мог оценить старания Лолы. Натаниэль не смотрел на тренера, но сдавленный возглас – «господи, Нил» – подтвердил догадку, что выглядело его лицо так же плохо, как и ощущалось. Раздался скрип кровати, кто-то встал. Ваймак решительно взмахнул рукой, свободной от наручников, отгоняя одного из Лисов и приказывая всем остальным оставаться на местах:

— Не надо.

— По очереди, — сухо напомнил Браунинг.

Миниярд поддел двумя пальцами нижнюю челюсть Веснински, заставляя его повернуть голову. Натаниэль послушно повернулся, молча позволяя ему рассматривать повреждения. Когда в конце концов Миниярд уронил руку, сжав пальцы на кромке футболки Натаниэля, тот рискнул поднять взгляд на лицо Эндрю. Сейчас в его глазах плескалась безжалостность и холодная ненависть, но по крайней мере он всё ещё не оттолкнул Натаниэля. Это уже что-то значит.

— Прости, — тихо сказал Натаниэль.

Сжав пальцы свободной руки в кулак, Эндрю отвёл руку назад, но так и не замахнулся. Натаниэль понимал, что удара не последовало вовсе не потому, что эта рука была прикована к кисти Ваймака; побледневшие пальцы Эндрю дрожали от усилия, с которым он сдерживался, чтобы не снести сейчас Натаниэлю голову. А Натаниэль молчал, не желая своими словами воздействовать на принимаемое решение в ту или иную сторону. В конце концов Эндрю разжал кулак, позволив руке свободно повиснуть в дуге наручников.

— Скажешь это ещё раз, и я убью тебя, — негромко пообещал Эндрю.

— Это последнее предупреждение, — подал голос Курт, появившись из-за спины Ваймака. — Если ты не научишься держать себя в руках и вести себя…