Ups & Downs - Северная Изольда:

  Шер пялилась на Блэквуда расширенными глазами, которые светились тысячью вопросов. Она ждала этих ответов. Но все что мужчина делал - продолжал напряженно смотрел на малыша.

  Потому она тоже кинула взгляд на мальчика, который так и сидел перед ней. Но на этот раз его золотистый взгляд был направлен на Блэквуда. И... ну, этот взгляд не может принадлежать малышу шести лет. Этот взгляд заставил Шерри громко резко выдохнуть, и это едва ли не было всхлипом. Расплавленное золото детских глаз стало адским пламенем глаз чудовища.

  Она попятилась назад, так и не поднимаясь, отчего взгляд ее маленького гостя перекинулся на нее. Теперь это пламя грозило сжечь и ее тоже.

   О, Господи, что же тут происходит?!

  'Хочу, чтобы осталась!' - Требование в этом пламени было понятно обоим - как Блэквуду так и самой Шер.

  - Шерри, девочка, иди наверх. Не заставляй меня повторять снова. - Прорычал Блэквуд, быстро подходя к ней и вздергивая ее наверх за руку. И спасибо ему огромное за это, потому что она бы сама не справилась с этой непосильной задачей.

  Ее ноги были невероятно слабыми, пока она не оглядываясь и не споря пошла к лестнице. Так быстро она ее еще не преодолевала. И она почувствовала себя в безопасности только после того, как дверь в спальню закрылась за ней. Хотя, что-то ей подсказывало, что эта безопасность - не более чем иллюзия, крепче которой будет даже мыльный пузырь.

21

  Страх - та эмоция, та, присущая лишь смертным, слабость, что искоренялась в нем с самого детства. Жестоко, и от того так надежно. Потому что трус - это приговор и клеймо позора на всю (оттого) недолгую жизнь. Страх - это не про него. Он никогда не испытывал страх. Он был отучен от него с малых лет.

  Когда он видел приближающиеся легионы врагов, что застилают горизонт, он испытывал предвкушение. Когда опасность подходила к нему достаточно близко, чтобы ощутить ее смертельно холодное дыхание на своем лице, он чувствовал лишь азарт. Когда ждал свой приговор, в нем было только смирение с неизбежным.

  Теперь. В данную секунду. В это мгновение, которое непозволительно затянулось, он испытывал страх, внезапно осознавая, что у него появилась слабость. Что он сам позволил возникнуть ей, прорости в его теле, в черном сердце...

  И он проклинал себя. За то, что позволил этой женщине забраться себе под кожу, в самую суть, стать его частью, стать сутью его мыслей. Потому что теперь он был слаб. Он  боялся.  За нее.

  Страх... самое низменное и мерзкое поднимается в нем, когда дело касается этой женщины. Ее безопасности - будет точнее.

  Глупая эйки. Играет с огнем и улыбается при этом.

  И... какого черта он скалиться на своего повелителя. Словно он всерьез намерен драться даже в таком вот состоянии. Выступить против своего владыки.

  Хамелеон - это про него. Силы его повелителя были безграничны. А точнее, никто точно не знал предел его возможностей. Райт жил настолько долго, что никто не мог даже отдаленно предположить всю мощь его силы. И как и у всех сильных мира у него были свои причуды. Причем, казалось, именно у него их больше, чем у остальных. Он делал всегда, что хотел. Собственно, его желание - это закон их мира. Он мог карать и мог одаривать, и всегда выражение его лица не изменяло холодности и отстраненности.

  У его правителя была сотня личин. Он мог быть стариком, а мог быть ребенком. Все зависит от его желания, которое не стоит объяснять. Вообще, его поступки не нужно подвергать каким-то ненужным разъяснением. Он - Владыка. Ем позволено все.

  В конце концов, власть в его мире передается не по наследству, а лишь от сильнейшего к сильнейшему. И если правитель настолько слаб, что не может отстоять свои права на престол, то даже его подданные отвернуться от него - слабый правитель им был ни к чему.

  Райт держался на их престоле уже долгое время. Потому что его жестокость, его извращенная манера поведения, которая вполне объяснима всяким отсутствием светлых пятен в его черной душе, ну и наконец, его сила - они давали ему все привилегии, они давали ему право занимать трон вот уже три круга подряд. Он был жестоким, он был могущественным, лишенным сострадания, страхов, любви и других слабостей абсолютно. И он сумел это доказать всем, потому теперь имел такую власть и пользовался таким уважением у своих подданных.

  И вот теперь его чертов правитель решил заявить о себе. Райт сидел здесь, на его территории, в его долбаной квартире, рядом с  его женщиной.

   Уходи, маленькая эйки. Убегай. Быстрее. Ты ведь даже понятия не имеешь, что собой представляет на самом деле этот маленький мальчик.

  Райт мог замаскировать себя полностью. Его сущность, его могущество, было надежно заточено в этом маленьком теле. Аарон не почувствовал его присутствия абсолютно, потому что Владыке так было угодно. Он мог контролировать себя даже здесь, там, где любой из них был беспомощен. Этот мир не обладал теми условиями, которые бы помогли им пользоваться своей истинной силой. Но речь идет о Райте. А он мог буквально все.

  Аарон смотрел на ребенка, слушая, как удаляются шаги женщины, как мерный стук каблуков становился тише, пока в итоге совершенно не затих. И тогда он готов был расслабиться... почти.

  Может Райт и позволил ей уйти, это еще не означало, что она в безопасности. В конце концов, Владыке нужно лишь захотеть и Аарон будет смотреть на то, как он будет мучить ее. Это было в его власти, а он... он был слишком слаб, он был уже почти мертв... он не мог защитить ее. Но он попробует из последних сил, если его Владыка этого захочет.

  Мальчик встал, и прошла лишь секунда... нет, куда меньше, прежде чем уже взрослый мужчина небрежно ударил его по голени. И этого хватило, чтобы Аарон с размаху упал на колени. Да точно... кажется, Райт пытается напомнить ему, кто здесь хозяин.

  - Владыка, что привело тебя в мою скромную обитель? Я не достоин твоего внимания. - Его слова - само смирение. Но лишь идиот не заметит этого гнева и яда в его голосе. А Райт идиотом не был.

  И вот незадача - но его повелитель постоянно молчит. Нет, он не нем. Просто он никогда не говорит, не имеет на то желания. Все его поступки объясняются его желанием. И он не хотел тратить слова на недостойных. Он ненавидел все и вся, и потому его слова были дорогим удовольствием даже для особо приближенных к нему. Аарон служил своему правителю все время, пока тот занимал свое место, и он еще ни разу не слышал звука его голоса. Однако когда Райт хочет что-то донести до своих слуг, он делает это и без слов.

  Например сейчас.

  Шею обхватила мощная рука, увенчанная перстнями, заставляя Аарона посмотреть наверх, задержать дыхание и попытаться сохранить сознание. Чертово человеческое тело его предавало, собираясь отключиться.