Талисман Карла Смелого - Жюльетта Бенцони

Автомобиль растворился в ночи, а консьерж дома Адальбера в это время поспешно вызывал полицию. Полицейские отреагировали с похвальной скоростью. Да и как иначе? Главный комиссар Ланглуа отдал особое распоряжение относительно парка Монсо и его ближайших окрестностей. По вызову приехал лично инспектор Лекок и залюбовался чудесной картиной: Адальбер и Теобальд, сидя посреди тротуара каждый на своей жертве, жадно курили, а на них с изумлением взирали консьерж и слуги, столпившиеся на крыльце.

– Знаете, инспектор, – сказал Лекоку Адальбер, передавая ему свою добычу, – меня стала забавлять эта сумасшедшая история.

– А меня нет, – отозвался молодой человек. – Я, как все люди на свете, люблю спать у себя в кровати, но уже двое суток в ней не сплю!

Глава 10

Встреча

На следующий вечер после происшествия с Адальбером и его слугой профессор Водре-Шомар вернулся домой в Понтарлье. Он собирался заняться приготовлениями к приему гостей лично, так как с лекциями в Коллеж де Франс было покончено, и беспокоить лишними хлопотами сестру, мадемуазель Клотильду, ему не хотелось. Ей хватало беготни и беспокойства с празднеством по поводу трехсотлетия их дома. Водре-Шомар приехал не один, а с Юбером, пригласив его составить ему в дороге компанию. Знак дружеской приязни? Безусловно! Но он ничуть не порадовал главного друида Индр-э-Луар, который рассчитывал на долгую беседу наедине в удобном вагоне со "старой верблюдицей", вновь ставшей дамой его сердца. Он также не имел ничего против разговора и с Мари-Анжелин, в последнее время такой задумчивой и мечтательной: ее обширные познания помогали заблистать яркими огнями его собственному интеллектуальному багажу.

И вот вместо столь приятных ученых разговоров ему пришлось толковать на протяжении всех пятисот километров о всевозможных припасах и покупках со своим хозяйственным коллегой. А приятная обязанность везти дам выпала на долю комфортабельного автомобиля Адальбера. На поезде будет отправлен только их багаж. Нет, нет, спорить нечего, поездка началась печально. Особенно если учесть, что в поезде Париж – Дижон – Лозанна, проходившем через Понтарлье, в котором они ехали, вагон-ресторан не отличался хорошей кухней.

Прощаясь с маркизой, профессор Юбер попытался вызвать ее сочувствие, хотя столько лет считал ее своим врагом! Но она ему не посочувствовала, заметив, что со стороны Водре-Шомара большая любезность пригласить их всех на трехсотлетие. Юбер смирился и отправился к портному.

Что же касается пленников, захваченных на улице Жуфруа, которыми так гордился – и вполне справедливо – Адальбер, то ничего интересного они не сообщили. Их расспрашивали о третьем сообщнике, который был в маске, сидел за рулем и умчался на машине вместе с бывшей баронессой Вальдхаус в неизвестном направлении. Уж точно не в Бельгию. Но относительно его оба негодяя были особенно сдержанны. Понятия не имели, кто он такой, откуда взялся и уж тем более как он выглядит.

– В Бельгию они у меня не поедут, – объявил главный комиссар Ланглуа. – Поэтому, я надеюсь, скоро разговорятся... Из благодарности.

Что касается такси, то это оказалось вовсе не такси. За поворотом флажок и надпись были сняты, и автомобиль стал обычным черным "Ситроеном", каких множество. Номер на нем оказался позаимствован с машины продавца сыров, которая стояла в гараже мастерской, куда ее привезли из-за небольшой поломки.

– Теперь основное внимание следует уделить району, пограничному со Швейцарией, – заключил Ланглуа. – Особенно меня интересует трехсотлетие и личность профессора Водре-Шомара. Инспектор Дюрталь в родстве с госпожой Вердо, женой капитана жандармерии, который тоже там непременно будет. Не стесняйтесь позвонить ему в случае необходимости. У него немало помощников, не говоря о подчиненных.

– Подумать только, мы примем участие в совершенно необычном празднестве, – со вздохом признал Альдо. – Там, должно быть, будет очень весело.

– Вы даже не представляете себе, до какой степени! Жители Франш-Конте всегда отличались щедрым гостеприимством и любовью к праздникам, а уж если повод такой исключительный – все-таки трехсотлетие! – то принимать вас будут по-королевски. Однако не теряйте бдительности. Конечно, там соберутся все сливки общества, но не сомневайтесь, что подонков будет предостаточно.

– Как это?

– А так. Любой нищий, который постучится в дверь, будьте уверены, не уйдет с пустыми руками.

– Но, я думаю, его не пригласят открывать бал вместе с женой супрефекта?

– Нет, но его накормят, напоят и дадут немного денег на дорогу. Беда тому, кто не исполнит долг милосердия! Соседи его подвергнут остракизму.

– Откуда вы так хорошо знаете обычаи тех мест? – поинтересовался Альдо.

– Семейная традиция. Моя бабушка из Франш-Конте. Теперь вы понимаете, откуда мое упрямство, – заключил комиссар, усмехнувшись уголком рта.

– А почему бы и вам не съездить туда тоже, раз там, как вы говорите, соберется такое разнообразное общество?

– Что мне там делать, если там будете вы?

– Да, мы! На которых ему наплевать, – ворчливо сделал вывод Адальбер, спускаясь по леснице особняка на набережной Орфевр.

Солнце радостно сияло в то утро, когда госпожа де Соммьер и Мари-Анжелин заняли свои места в автомобиле Адальбера, солидном "Рено", оснащенном всеми возможными удобствами, в том числе и бархатными сиденьями под цвет салона. Адальбер выбрал на этот раз современную "Берлину"[39], пожертвовав любимым красным "Амилькаром" с черными кожаными сиденьями. Сиденья эти, похоже, были набиты персиковыми косточками, зато "Амилькар" буквально пожирал расстояния, и с такой неправдоподобной скоростью, что Альдо не раз прощался с жизнью. Зато когда он сам садился за руль, то и дорога, и пейзаж веселили его, и тогда приходилось вздыхать Адальберу:

– Если ты нас с "Амилькаром" угробишь, я тебе обещаю мое проклятие в аду!

"Рено" сулил долгие и безмятежные путешествия, появившись вскоре после того, как израненный Альдо побывал в двух шагах от смерти. Новый автомобиль был еще одним свидетельством дружбы Адальбера, которого Лиза называла "побратимом".

На этот раз погода соответствовала автомобилю и всей приятной компании, готовой к путешествию. К полудню они были уже в Дижоне.

– Кто не против полакомиться улитками? – осведомился Альдо.

– Ни за что! – возопила План-Крепен. – Ужас-то какой!

– Что значит ужас? Неужели благородный род дю План-Крепен обошелся без любителей брюхоногих, приготовленных с чесноком? – поинтерсовался Адальбер, глядя на нее в зеркало заднего вида.