Пепел короля, проклятого звездами - Карисса Бродбент

– Всегда готова помочь, – ответила Мише, похлопав меня по плечу.

Она перехватила мой взгляд. Я смотрел на Вейла и Лилит. Они хихикали и перешептывались друг с другом, словно были в зале одни.

– Какие они милые, – мягко улыбнувшись, сказала она.

– М-да. Милые.

Может, и так. Пока я не был в этом уверен.

– Ты чего ворчишь? – насторожилась Мише.

– Ничего.

Разумеется, она знала причину.

Мы молча наблюдали за виновниками торжества.

– Думаю, у них все по-настоящему, – заявила Мише. – Он ее любит.

Я выразительно посмотрел на нее, и она ответила таким же взглядом.

– Что? По-твоему, если двести лет назад он делал гадости, он не способен любить? – возмутилась Мише.

Способен любить обращенную? Способен любить бывшего человека? Я сильно в этом сомневался. Даже если поведение Вейла показывало, что так оно и есть.

– Возможно, – сухо ответил я.

– Райн, нужно верить в любовь. Без нее в мире очень грустно.

Я посмотрел в другой конец зала. Там висела единственная картина, оставшаяся после правления Винсента. На холсте был изображен умирающий ришанин. Он тянулся к чему-то недосягаемому.

Что-то буркнув, я кашлянул и выпрямил спину.

– Не надо со мной нянчиться, – сказал я и кивнул в сторону пиршественных столов. – Иди перекуси. Я же видел, как ты, едва войдя, начала пожирать глазами эти деликатесы.

– Может, самую малость, – засмеялась Мише.

Она хотела чмокнуть меня в щеку. Я торопливо отстранился и потянулся за бокалом, замаскировав ее порыв.

У меня не было намерений обидеть Мише. Я сделал так совсем по другой причине: в зале появился Симон Вазарус, что заставило меня с повышенным вниманием относиться к любой мелочи.

Ничего не подозревавшую Мише это задело. На ее лице мелькнула обида, больно отозвавшаяся у меня внутри.

– Теперь мне нужно быть особо внимательным, – шепнул я и выразительно посмотрел в сторону Симона.

Мише поняла, что к чему. Ее лицо посуровело.

– Это он? – холодно, с нескрываемой ненавистью спросила она.

Я не ответил. Я выстраивал безупречный фасад правителя, где-то сознавая, что вновь подражаю Некулаю. Я не позволил себе открыто смотреть на Симона, однако чувствовал его взгляд на себе. Чувствовал, как он приближается ко мне. Возникло ощущение, будто ко мне подкрадываются.

Я ненавидел себя за то, что он вызывает во мне такое чувство.

– Исчезни, – сказал я Мише, досадуя, что это прозвучало жестче, чем следует.

Но мне совсем не хотелось, чтобы Симон заметил ее присутствие.

Она поспешила к пиршественному столу, а я остался стоять в своей наигранно невозмутимой позе и ждал, когда Симон и его жена Леона подойдут ко мне. В зале стало совсем тихо. Каждый знал, какую сцену наблюдает. Краешком глаза я увидел Кайриса. Тот как бы невзначай оказался у меня за спиной. И взгляд Вейла, словно копье, пробивал меня насквозь.

– Приветствую тебя, король.

Этот голос, эти слова вернули меня на двести лет назад. Так он всегда здоровался с Некулаем, приторно выказывая почтение и неизменно благодаря за подарок, приглашение или угощение. Иногда он благодарил за меня.

Наконец я соизволил взглянуть на них.

Симон постарел. Ему было почти столько же, сколько Некулаю тогда, а с тех пор прошло два века. Однако он был вампиром, а не человеком, и о возрасте говорили лишь несколько седых прядей в волосах и холодность взгляда, ставшего отрешеннее. Он пережил тяжелые времена. Возможно, стал худощавее, чем был тогда, но угроза, исходившая от него, имела другую природу, не связанную с телосложением.

Его волосы стали длиннее и теперь ниспадали на плечи. Проседь мелькала и в каштановой бороде, такой же, как у Некулая. Похоже, для приезда сюда он специально заказал новый наряд. Он всегда хорошо одевался, как и Леона – высокая, худощавая женщина с волосами цвета воронова крыла. Она держала мужа под руку.

Даже сейчас, видя их в непосредственной близости от себя, я не мог отделаться от жуткого ощущения, вдруг сковавшего тело. Давно уже я не испытывал такого первозданного страха. Я немедленно подавил этот страх, но запоздал. Симон наверняка его почуял.

Я заталкивал страх все глубже, накрывая ненавистью. Я думал об Орайе, вспоминал ее охваченное яростью лицо и то, как она плевала в лицо опасностям, способным убить ее легким щелчком пальцев.

Я не мог врать себе и говорить, что полон непоколебимого мужества. Но я мог делать вид.

Лениво, хотя и любезно, я улыбнулся Симону и Леоне:

– Добро пожаловать. Давно не виделись. Рад, что вам наконец удалось совершить путешествие сюда.

Спиной я чувствовал сердитый взгляд Кайриса, не одобрявшего моей иронии. Плевать. Посмотрим, как Симон воспримет эту наживку, удержится или его прорвет.

– Для меня честь быть на этом торжестве, – сказал он.

Они оба поклонились так, как требовал придворный этикет.

Зал облегченно вздохнул.

Я холодно смотрел, как Симон распрямляет спину.

Хотелось надеяться, что он не слишком хорошо меня помнит. Возможно, так оно и было. Кем я был для него тогда? Одним из рабов. Неприметным живым орудием. В моем нынешнем положении (я мысленно еще раз напомнил себе, что стал королем ночерожденных) выгоднее всего было надеяться, что эти могущественные особы не помнили прошлое так отчетливо, как я. Не помнили меня на коленях.

Но мелочная часть моей личности надеялась, что Симон все хорошо помнил и думал об этом, кланяясь мне.

– Ваше величество, прошу простить, что тогда не сумел приехать в Сивринаж, – сказал он. – Старик увязает в старых привычках.

Некулай не прощал пренебрежительного отношения к своим приглашениям и не задумываясь убил бы Симона. Я мысленно ругал себя за то, что не могу последовать его примеру.

– Тебе очень повезло, что сегодня я благодушно настроен и склонен прощать, – холодно прорычал я.

Словами и мимикой я почти безупречно подражал Некулаю.

В лице Симона ничего не изменилось, а по лицу Леоны промелькнуло что-то похожее на отвращение.

Кайрис тронул меня за плечо, отозвав в сторону.

– Они здесь, – прошептал он.

У входа в зал слуги почтительно кланялись.

Гости из Дома Тени.

Их можно было сразу отличить от прочих гостей по темным, тяжелым, плотно облегающим одеждам и ореолам теней, сопровождающих каждое движение.

Вот оно, настоящее испытание.

Я выпрямился и молча покинул Симона и Леону, пойдя навстречу принцу тенерожденных.

Мы поклонились друг другу. Он – чуть глубже, чем я.

Принц был старше меня, но внешне выглядел почти как юноша. Его светло-каштановые волосы слегка вились и топорщились в разные стороны. Возможно, они противились многочисленным попыткам придать им более пристойный вид. А может, сам