Рунная птица Джейр - Андрей Астахов

      - Святые праведники! - пробормотал он, вытирая пылающее лицо горстью снега. - Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел.

       Мертвец, круживший у колодца, наконец-то нашел дорогу и теперь ковылял к дверям дома. Он прошел совсем близко от рыцаря, но словно и не чувствовал его. У Эндре появилась совершенно безумная мысль. Если только он прав, то опасности для них с Кайлани больше нет никакой.

       Он вошел в горницу следом за мертвецом. В ноздри ударил такой запах смерти, что Эндре едва не вырвало. Но он сумел овладеть собой. Очень осторожно, стараясь не дышать, он подошел к очагу, быстро снял с решетки одежду, свою и Кайлани, прихватил с лавки панцирь и латные перчатки, не забыл сумку охотницы и так же крадучись пошел к двери. Упыри не обращали на него никакого внимания. Всякая жизнь, казалось, оставила их.

       Выйдя на двор, он тяжело вздохнул и стер ладонью ледяной пот, заливающий ему лицо.

      - Впечатлен? - спросил Мгла. - Это только начало.

      - Не знаю, о чем ты говоришь, но не хотел бы я еще увидеть подобное, - искренне ответил Эндре. - Но неважно. Мы живы, и самое время уходить отсюда.

      - И девка с нами?

      - Да. Я не могу бросить ее одну.

      - Я знал, что ты хороший человек. Тогда поспешим. Мертвецы могут вспомнить, что хозяева дома еще живы...

       Они стояли на холме под ветром и смотрели, как пылает Сорочий Приют.

      - Интересно, хоть один из них покинул дом? - спросил Эндре, не дождался ответа и добавил: - Во всяком случае, теперь они точно упокоились навсегда.

      - Спасибо тебе, - произнесла Кайлани, не глядя на него. - Если бы не ты... Прав был Варнак, я всего лишь трусиха.

      - Ты молодец, - Эндре не удержался, наклонился и коснулся губами ее щеки. - Ты спасла мне жизнь в Златограде, и я этого никогда не забуду. Пойдем, тут холодно. Скоро рассветет, надо найти спокойное место, где можно отдохнуть.

      - Спокойное место? Думаешь, еще остались такие?

      - Думаю, да.

       Кайлани улыбнулась, и они пошли по дороге на восток, к лесу.

       В малом зале Императорского Совета на этот раз были лишь три человека, если не считать закованных в сталь гвардейцев, застывших у дверей как изваяния.

       Первый из них, красивый светловолосый юноша лет двадцати, облаченный в простой, но изысканный костюм из синего бархата с серебряной вышивкой, сидел в кресле и, похлопывая себе охотничьим стеком по высоким сапогам с пряжками, наблюдал, как спорят два его собеседника, и этот спор доставлял ему удовольствие.

       Одним из двух спорящих был имперский коннетабль Маций Роллин, герой Двадцатилетней войны, могучий седеющий мужчина с рябым, темным, будто вылепленным из глины лицом и яростными серыми глазами. Впрочем, как и большинство военных, Маций не был особо красноречив. Говорил большей частью третий присутствующий в зале - длиннолицый, черноглазый, стриженный в скобку человек лет сорока, облаченный в простую серую мантию. Он говорил тихим и равнодушным голосом, однако его глаза начинали грозно сверкать, если коннетабль фыркал или непочтительно усмехался, слушая его.

      - Вы не понимаете всей серьезности происходящего, господин коннетабль, - говорил длиннолицый, - и, кажется, даже не желаете понять. Речь идет о судьбе империи. Если все то, что мне сообщают в последнее время, окажется правдой, нашу хранимую богами империю ждут ужасные испытания.

      - Вы опять обо всех этих языческих культах, с которыми не можете покончить?

      - Мы почти покончили с ними, - спокойно возразил инквизитор, выделив голосом слово "почти". - Но язычники хитры и коварны. И еще, они считают, что пришло их время.

      - Ну-ну, не пугайте нас, досточтимый отец Гариан, - вступил, наконец, в разговор юноша в синем костюме. - Империя сегодня сильна как никогда. Вы же говорите о кучке еретиков, которые непонятно почему до сих пор оправляют свои языческие обряды.

      - Государь, - Глава Серых Братьев Гариан поклонился человеку в кресле, - мы делали и делаем все возможное. Но еретическая зараза слишком глубоко укоренилась в стране. В центральных провинциях мы истребили еретиков, однако в дальних глухих районах скрывается еще немало врагов нашей веры. И они по-прежнему творят зло. Я не пугаю вас, и не собирался этого делать. Однако вести из Кревелога и Йора достоверны, в этом нет никаких сомнений.

      - Восставшие мертвецы? Ха! - Маций состроил презрительную гримасу. - Разве не ваше дело, святой отец, бороться с врагами сверхъестественными в то время, когда имперская армия защищает нас от врагов из плоти и крови?

      - Все верно. Но то, что происходит, имеет и обратную сторону медали, коннетабль. Люди, охваченные ужасом, бегут из зачумленных мест. Беженцы сеют панические слухи и создают иные осложнения. Только в Кревелоге уже три повета обезлюдели. Добавьте к этому убийство князя Трогорского, и вы поймете, что мы имеем дело с тайным и очень опасным заговором.

      - Да, конечно, великая зима и все такое, - сказал юноша в синем. - Но, помнится, арафаны тоже считали, что их боги судили им завоевать Вестриаль. Чем это закончилось?

      - Арафаны не поднимали мертвецов из могил, государь.

      - То есть, дорогой Гариан, вы предлагаете нам начать гражданскую войну?

      - Нет, государь. Я всего лишь предлагаю объединить силу веры и силу оружия. Если разместить в провинциях дополнительные силы и поручить командование ими прославленным и опытным военачальникам, - тут Гариан посмотрел на коннетабля, - Серые Братья получат дополнительную опору и помощь. И тогда мы окончательно покончим с еретической чумой.

      - В Кревелоге есть свой герцог, - заметил Маций, - пусть он и наводит порядок.

      - Герцог Иган молод и неопытен. Мои собратья помогают ему, но сил у них недостаточно. А ситуация в Кревелоге очень сложная. Сначала появляется некто, называющий себя восставшим из мертвых бастардом герцога Маларда, затем гибнут несколько лучших магов Капитула, а после злодейски умерщвлен брат герцога. Все это звенья одной цепи, государь.

      - Хорошо, мы отправим дополнительные войска в Кревелог, - ответил император Артон. - Но все это вы могли бы сказать на большом совете, Гариан.

      - Государь, есть еще одно обстоятельство, которое я не рискнул доверять даже вашим ближайшим сподвижникам.

      - Вы не доверяете им?

      - Речь идет о священной тайне, которая хранилась веками. Только узкий круг избранных может знать о ней.