Иван Ефремов. Книга 3. Таис Афинская - Иван Антонович Ефремов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Перечисление, достойное любовника, — рассмеялась гетера, — но что же обижает тебя?
— Ты лучше всех вокруг и меня тоже!
— И из-за этого ты готова на рабство в храме?
— Да, да!
Таис пожала плечами, так и не поняв свою рабыню. После долгого молчания За-Ашт сказала:
— Как красивы голубые камни на твоей медной коже, госпожа. И твои серые глаза становятся еще глубже. Тот, кто подарил тебе ожерелье, понимает красоту вещей.
— Это главная жрица Кибелы-Реи, Ашторет, или Иштар, многоименной Матери Богов.
— А прежнее ожерелье ты теперь будешь носить пояском?
— Да, как Ипполита, царица амазонок! — Таис критически осмотрела золотой поясок и решила снять все звезды, кроме одной. Давно ушли в прошлое первые победы и успехи, ничего не значила для нее и подаренная Птолемеем звезда. Только последняя с буквой «мю»… жрица сказала: М — женский символ с незапамятных времен…
— Поищешь мастера снять звездочки, кроме одной, — вслух сказала гетера.
— Позволь мне. Я ведь дочь ювелира и кое-что умею…
Финикиянка сняла поясок и, отойдя в угол комнаты, извлекла из своих вещей маленькие щипчики, поколдовала с ними и с торжеством надела на Таис цепочку с одной звездой.
— Теперь равновесие в центре, — поправила она бывшее ожерелье и подала Таис остальные звезды.
— Положи в шкатулку. Ты, оказывается, мастерица, разве я могу расстаться с тобой?
Финикиянка было огорчилась, поняла, что Таис дразнит ее, и побежала за шкатулкой.
— Хочешь, завтра я возьму тебя с собой? — сказала гетера, лениво устраиваясь в подушках. — Поблизости есть озерко синей воды, подобное серпу Луны. Я купалась там сегодня и давно не получала такого удовольствия.
— Что ты сделала, госпожа? — лицо За-Ашт исказилось от страха. Таис недовольно приподнялась на локте.
— Ты кричишь, как на сирийском базаре! Что случилось?
— Мне сказали, что на востоке от храма есть священное озеро Иштар в форме лунного серпа. Там уединенно от всех совершается омовение Ашторет в дни празднества… Артемис, кажется, так зовут ее эллины. Всякого, кто подсмотрит священное действо, жрецы с длинными копьями убивают на месте.
— Там нет живой вороны. Не бойся!
— Я боюсь за тебя, госпожа. Ашторет мстительна, а ее служители не меньше.
Таис призадумалась.
— Пожалуй, ты сказала истинно. Следует молчать о моем поступке. И я не возьму тебя с собой, хоть и поеду купаться снова.
— О госпожа… — начала За-Ашт — и метнулась к двери на террасу, откуда послышалось бряцание оружия. Таис потянула на себя серебристое покрывало. Немного спустя в комнату вошел Ликофон.
— Прости, госпожа, что потревожил тебя без времени, — поклонился он.
— Что-нибудь случилось? Боанергос или Салмаах?
— Нет, лошади живы и здоровы. Примчался посланец из войска и привез тебе письмо стратега Птолемея. Вот, — воин протянул зашнурованный пакет из тонкой кожи, с привязанным к нему дельторионом — писчей дощечкой, на которой было обозначено имя Таис и приказание доставить без промедления.
Таис положила пакет на подушку, приказала воину сесть и выпить вина. Финикиянка, давно очарованная красотой Ликофона, мигом разбавила и подала розовое вино, вся извиваясь и бросая на тессалийца короткие и острые взгляды. Молодой воин приосанился, выпил чашу, и тотчас же За-Ашт налила вторую. Ликофон махнул рукой, отказываясь, и сбросил лежавший на краю стола бронзовый диск. Ударившись о плиты пола, бронза зазвенела громко и протяжно. Очень скоро в дверь из храмового прохода раздался стук. По знаку Таис финикиянка отодвинула засов. В комнате появилась жрица в черной сетке. Поднеся руку ко лбу, она выпрямилась и бесстрастно окинула взглядом присутствующих.
— Ах! Что ты наделал! — сказала Таис воину. — Теперь я должна идти!
Ликофон не заметил укора, медленно поднимаясь с сиденья. Как пораженный дубиной, он смотрел не отрываясь на черную жрицу, как будто сама Афродита явилась ему в пене моря и блеске звезд. Даже афинянку встревожило ощущение чуждой силы, нечто не совсем человеческое, исходившее от диковинной женщины, будто она была ореадой — горной нимфой или мифическим оборотнем, титанидой. Жрица не осталась равнодушной к восхищению тессалийца, слегка склонила голову — и будто темные молнии вылетели из ее огромных глаз, добивая жертву. Юноша покраснел, вся кровь бросилась ему в голову. Он опустил взгляд, задержавшись на сильных ногах с удивительно правильными ступнями. Жрица, сверкая острыми зеркально-металлическими ногтями, откинула черную прядь, открывая, как перед боем, свое хмурое и прекрасное лицо.
Таис, обычно далекая от ревности, не могла перенести, чтобы одного из ее воинов при ней сгибали как тонкую веточку.
— За-Ашт, ты предложишь Ликофону еще вина? Может быть, он захочет поесть? Пойдем, — небрежно кивнула она черной жрице, которая улыбнулась бегло и снисходительно, послав молодому воину еще один долгий, всеобещающий взгляд.
Таис хотела пройти вперед, но жрица, так и не сказав ни слова, скользнула в проход и быстро пошла, не оглядываясь. Только у заграждавшей коридор решетки она подождала гетеру, призывая прикованную привратницу, валявшуюся в едва освещенной нише на охапке сухой травы. Провожатая не пошла прямо в святилище, а повернула направо, в боковой ход, ярко освещенный и кончавшийся лестницей наверх. Они вышли на верхний этаж, поднялись еще по одной лестнице и оказались на веранде. Позади них высилось самое верхнее помещение, без окон, с единственной бронзовой дверью огромной тяжести и прочности. Таис угадала сокровищницу и подумала, как неосторожно хранить драгоценности на высоте. Вдруг приключится пожар… Конические выступы красной плотной терракоты облицовывали стены сокровищницы и верхнего этажа.
— Что ты рассматриваешь, дочь моя? — окликнула гетеру главная жрица.
Обернувшись, Таис увидела ее в кресле слоновой кости, рядом с мужчиной — вероятно, главным жрецом. Афинянка подошла к ней, присела на скамью, тоже отделанную слоновой костью, и поделилась своими опасениями.
— Я знаю, что ты умна, служительница Афродиты. Но и те, кто строил это святое место, не были глупцами. Весь храм состоит только из кирпичей, изразцов, плит гранита и мрамора, перекрывающих потолки. Строители сделали так, чтобы даже при намеренном поджоге ничего не могло сгореть, кроме нескольких занавесей и кресел.
Заинтересованная Таис ответила, что подобные приемы вечного строительства из одного камня она увидела в Египте. Главная жрица задала ей несколько вопросов и замолчала. Таис с высоты любовалась искусным расположением храма. В Элладе храмы строились на естественном возвышении — вершинах высоких холмов, на краю обрывов, на гребнях склонов. Поднимаясь к храму, человек возвышался сам, готовясь встретить образы богов.
Этот храм (как объяснила жрица,
