Проклятье Пустоты - Александр Лиграс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то поистине дьявольское начало происходить. Свет стал очень ярким, отдавая то зелеными, то синими оттенками. Вся поверхность завибрировала и… Боже… Надеюсь это не последняя запись…
Запись от неизвестного числа
Сошёл ли я с ума… или просто умер и сейчас нахожусь в Аду – не могу сказать. Время окончательно размылось и теперь представляет собой лишь абстрактную единицу, которую я не способен воспринимать, как раньше.
Пребывая по ту сторону, что описывал выше, я испытывал желание увидеть ту дьявольскую поверхность. Не успел опомниться, как уже стоял на слепящей вспышками изумительного белого света зеркальной поверхности подле моего знакомого покойника. Вдруг некогда твердое и гладкое мистическое нечто превратилось в вязкую и липкую массу. Все попытки вырваться из проклятой зыбучей массы увенчались моим поражением.
Яркий свет по-прежнему усиливался, переливаясь волнами на стенах нерукотворного зала. Погружаясь глубже и глубже, я приготовился окончательно проститься с миром живых. Когда мои ноздри поравнялись с зеркальной топкой массой, глаза закрылись, и я испытал чувство, о котором рассуждают сотни лет, – чувство непосредственной близости к смерти. Гораздо более сильное, чем сексуальное или духовное: это объятье рисует фантастические картины, черпая краски прямиком из твоей головы, из фантазий и воспоминаний. Время – лишь абстрактная единица, как сказал ранее. Я не способен описать словами, сколько прошло с погружения до этих строк, но готов поклясться: я прожил ещё одну жизнь!
Путь был завершён, когда я рухнул вниз с потолка, разглядеть который не представлялось возможным из-за сильной дымки седоватого святящегося тумана. Я оказался в длинном тоннеле, наполненном этим мистическим веществом. Мои глаза видели руки и ноги, однако, всматриваясь вдаль и вверх, не могли ничего разглядеть.
Ведомый страхом и полной неспособностью к восприятию опасности, мелкими шажками я пошел вперёд навстречу неизведанности… Со временем туман начинал рассеиваться, и вскоре предо мной открылся длинный коридор. Конца не было видно, однако кое-что, поистине жуткое и неминуемое, его освещало … Весь потолок тоннеля был усеян сотнями тысяч круглых огоньков, излучавших желтое свечение. Но стоило всмотреться в них, как все, мною испытанное, померкло, ибо со свода длинного тоннеля на меня смотрели глаза…
Постепенно увеличивая шаг, я желал поскорей укрыться от дьявольских взглядов, следивших за каждым моим движением. И вот я подошел к овальному выходу из этого дьявольского коридора. Выйдя вон, опершись руками на колени и тяжело дыша, пытаясь набрать как можно больше воздуха, ощутил резкий и сильный холодок вблизи правого плеча. Обернувшись и увидев за спиной стремительно надвигавшиеся на меня два силуэта, я почувствовал, как мои ноги подкосились. Я приземлился на задницу, попятился и замер: из выхода показались два человека. Они двигались на одном уровне. Тот, что дальний, был одет в длинные одеяния с балахоном на голове. Другой – самый обычный старик с опущенным взглядом, глубокими морщинами и грубыми руками. Перед выходом находилось небольшое помещение с тремя расходившимися друг от друга проходами. Они прошли мимо, не обращая внимания на меня и стоны, доносившиеся из закрытого рта. Зайдя в центральную арку, эта пара скрылась. Но не успел я сделать вздох, как все повторилось вновь.
Из входа в тоннель с богохульным освещением появилась ещё одна пара. И так же, как в прошлый раз, дальний от меня человек был окутан в неприглядное одеяние, однако его попутчиком оказалась полноватая женщина, примерно сорока лет от роду. Пара на мгновение приостановилась перед подземной развязкой, а я поймал себя на мысли, что был обнаружен, но она продолжила путь по маршруту предыдущей.
К случившемуся далее я был готов, как думалось в тот момент. Минуло около минуты, и показались ещё два силуэта. В этот раз компанию безликому в балахоне составила маленькая девочка с грязными, засаленными белокурыми волосами. Ростом она была мне по пояс, возрастом – шести-семи лет, не более. Как ребенок мог оказаться в подземелье? Хотя признаться, я и сейчас не знаю, что это за место. Вскоре произошло очередное потрясение, нанесшее новое ранение моему и без того расшатанному рассудку. Поравнявшись со мной, девочка остановилась, синхронно с ней остановился и сопровождающий. Замерев и прикрыв рот рукой, я пытался не дышать, боясь их внимания. Несмотря на все старания, сделать это не удалось. Она повернулась ко мне и принялась смотреть опьяненными безумием глазами. «Живым здесь не место. Уходи, пока не поздно», – произнесла она грустным, но звонким, тонким голоском.
Растерявшись и заерзав, я всё-таки смог произнести первое внятное слово с момента попадания в зыбучее зеркало. Это был вопрос. Я спросил, что это за место. В ответ она проронила: «Лишь пустота…». Затем девчушка протянула руку с грязной куклой шута, глаза которого были не менее безумны, чем в тот момент мои собственные: «Возьми, он поможет найти дорогу к цели».
Моя ладонь рефлекторно и без задней мысли потянулась к игрушке, и вскоре дар девочки был принят. В ту же секунду до этого абсолютно монолитная, безликая фигура в длинном балахоне повернулась к ребёнку и прошептала голосом, забыть который мне не удастся никогда: «Нужно спешить. Этому смертному не помочь». Этот голос – загробная ода, состоящая из сотен стонов запытанных грешников. Глубокий и волнистый, он проникал сквозь уши в самый центр головы, напитывая ее страхом и раболепием. После чего пара проследовала в левый из трех проходов.
Как сейчас припоминаю, после увиденного я решил выбрать свою дорогу, но, как только оказался в центре распутья, потерял сознание. Придя в себя, не сразу сумел сообразить, где очутился, но очередное потрясение не заставило долго ждать. Готов поспорить, сейчас я полностью седой, а мое лицо постарело на десяток лет. Так вот… первая картина, заставшая меня, лежавшего в грязи, – это миниатюра пожирания одной отвратительной и богомерзкой твари другой. Человекоподобное существо с серым оттенком кожи, изогнутыми конечностями, имевшими острые, длинные когти, разрывало плоть жертвы непомерно большой пастью. Его клыки то увеличивались, то уменьшались соразмерно раскрывающейся пасти. Другое же, хоть и было мерзкое и ужасное, не обладало таким дьявольским арсеналом. Оно было большего размера, ростом примерно с двух взрослых мужчин и весом с лошадь, но неловкие движения и определенно более инфантильный нрав не позволяли сохранить жизнь. Раз за разом части его тела, гниющего и покрытого пузырчатыми наростами, отлетали
