Эммануэль - Эммануэль Арсан

«Слава Богу, – подумала она неожиданно, – он упал на постель, ему не больно».

– О, это уж слишком, – протестует она. – Это, наверное, подарок самого дьявола.

Ариана усмехнулась:

– Я никак не думала, что ты из секты манихейцев.

Она поднимает этот плод своего договора с Князем Тьмы, поглаживает его. Мгновенно он словно переполняется, делается пурпурного, цвета, пульсирует в ее руке. Железы набухают, натягивается кожа – он готов к работе.

– Видишь, он уже как будто в тебе, а ты ведь ничего еще с ним не делала. Ты можешь спокойно лечь и лежать совсем неподвижно, а все остальное – это уже его забота. Он будет двигаться туда-сюда, становиться тоньше, короче, потом снова расти и делаться твердым, как палка. Будет меняться его температура, ритм, он сможет даже посылать волны, от которых ты будешь извиваться и кричать. И, наконец, когда он убедится, что ты уже не один раз испытала оргазм, он прольется в тебя.

– Послушай, ты что, принимаешь меня за идиотку?

– Ну, если ты мне не веришь, попробуй его прямо тут же.

Но Эммануэль не соблазняется. Дивный прибор, по правде говоря, даже пугает ее.

– У него внутри ведь что-то есть?

– Сплошная электроника: батарейки, транзисторы, всякая всячина. Он великолепно оборудован, если ты понимаешь что-нибудь в таких вещах. Знаешь, честно говори, он для меня слишком кибернетичен.

– Ну, не знаю. Иногда хочется попробовать что-то экстравагантное.

Ариана размышляет некоторое время:

– Вообще советую тебе быть в этих делах поэкстравагантней.

Обиженный вид Эммануэль снова вызывает улыбку Арианы:

– Мне хотелось бы посмотреть на тебя в доме одного моего знакомого. Там ты могла бы поиграть с более искусными механизмами, а не с такой игрушечкой, как эта. Но ты, кажется, противница прогресса.

Ее гостья не реагирует на это провокационное заявление, и Ариана продолжает:

– Я вижу, тебе неинтересны вещи, о которых я могу рассказать?

Любопытство Эммануэль оказывается явно сильнее ее осторожности, и, уяснив себе это, Ариана становится хозяйкой положения:

– Что ты мне пообещаешь в обмен на мою историю?

– Я отброшу последний стыд.

– Хорошо, тогда вот что. Сегодня вечером, на теннисе, ты надень свою плиссированную юбочку и чтобы под ней ничего не было. И не обращай на это внимания, прыгай, как горная коза.

– И для кого же этот бенефис?

– Для Каминада. Он еще не встречался с тобой и очень этого хочет.

– Ты никогда мне о нем не говорила.

– А мне нечего о нем сказать. Он для меня сплошной вопросительный знак.

– Он молодой или старый?

– Твоих лет.

– Бедняга, ему не повезло!

– А разве ты вышла замуж не за молодого? И, кажется, ты не отказываешься от совсем невинных.

– Чтобы учиться чему-то, мне нужны люди постарше, поопытней. Или ты думаешь, что я уже настолько продвинулась в своем обучении, что могу сама давать полезные уроки?

– Уроки мальчишкам, которые выстраиваются в очередь, чтобы увидеть твои ноги и умереть от желания?

– Ну, пусть так. Но я думаю, что ты поможешь мне обучать их чему-то лучшему в жизни. Мы могли бы вести наши занятия вместе.

– Вот для начала ты и можешь попробовать моего приятеля Каминада.

– В чем он наиболее слаб?

– Ему пока не хватает удовлетворения. Но вот, представь себе, что ты ведешь урок в своем классе. Что ты будешь делать, чтобы твой ученик не занемог от неудовлетворенного желания?

– Я постараюсь претворить его мечты в действительность.

– Но тогда ты ни в чем не должна будешь отказывать! Это будет совсем новый мир.

– Ты мне сказала, что первую фазу уже втайне изучила.

– Только не думай, пожалуйста, что роботы заменяют мужчин оттого, что они, так сказать, сверхчеловечны.

– А что же в них тогда хорошего?

– Они помогают нам ждать.

– Ну так, значит, люди стоят не меньше, чем их изобретения.

– Перестань спрашивать. Я сейчас тебе кое-что расскажу.

Ариана устроилась поудобнее, положив голову на живот Эммануэль, медленно лаская ее соски одной рукой, другой она занималась своей грудью.

– Прежде всего, представь себе стальную стену, холодную, как ледяная скала, всю испещренную циферблатами, ручками, микрофонами и выключателями. Три другие стены покрыты шелком лилового, коричневого или еще какого-нибудь пастельного мягкого тона, у каждой стены – кабины. Кабины эти невелики: шесть футов длины, пять ширины, а высота такая, что вполне можно стоять во весь рост. Окон нет… да, разумеется, нет. Свет струится из какого-то скрытого источника. Кондиционеры. И все время слышится музыка, скорее беспокоящая, чем успокаивающая. Такое впечатление, что ты в какой-то лаборатории или современной клинике, безликой, равнодушной. Ничего, что напоминало бы будуар. Ты стоишь там и не имеешь ни малейшего представления, что же надо делать. Нет ни кровати, ни кресла.

Ариана замолкла на мгновение, наслаждаясь прикосновением своих пальцев к двум мягким полушариям, слегка вздохнула и продолжала:

– Но вскоре ты понимаешь, что тебе придется лечь на пол, и убедиться в этом тебе помогает покрытие пола. Это шелк, но более роскошный и мягкий, чем настенный, напоминающий о комфорте старины. И в самом деле – там большое стеганое пуховое одеяло и подушка из мягкой пористой резины. Так… Опытный ты человек или нет, но дверь, тоже покрытая шелком, за тобой закрывается, и ты остаешься одна или вдвоем с ассистентом, мужчиной или женщиной, это уж как ты пожелаешь. И он начинает тебя вводить в курс всей этой машинерии. Объясняет значение всех этих кнопок, ручек и циферблатов. Ты, конечно, ни черта не можешь понять, и вы оба весело смеетесь над этим. Если бы в этой кабине была ты, Эммануэль, я боюсь, что ты плюнула бы на всякую механизацию и всласть понатешилась с ассистентом… Но ладно, предположим, что это был кто-то менее импульсивный…

– Как ты, например!

– Да, вроде меня. Ну так вот, опускаю все эти технические подробности и стараюсь запомнить только самое главное. Отпускаю ассистента и начинаю действовать по инструкции. Ложусь на спину, ногами к металлической стене, конечно, раскинув их пошире. В тот же миг я замечаю, что потолок, казавшийся мне совершенно голым, начинает оживать! Появляются силуэты самой разной формы и раскраски, и передо мной разворачиваются самые разные эпатирующие сцены. Чего там только нет! Бородатый старик с маленькой девочкой; еле созревшие мальчики друг с другом; пятеро дикарей забавляются с прекрасной пленницей, все одновременно, используя все возможные части ее тела, не пренебрегая никаким отверстием; дриады спариваются с кентаврами и лебедями; современные юные твари, дико сосущие друг друга или отдающиеся ослам и собакам. Эти соблазнительные картины сами по себе способны оживить мертвеца, но тут еще подошвами ног я нащупываю под покровом две большие педали. Чуть-чуть нажимаю на них, и из стены начинают одновременно выдвигаться (в зависимости от того, как хорошо я запомнила инструкцию) металлические щупальца, напоминающие душевые шланги. Они появляются очень медленно, плавно, и вдруг на конце одного из них я вижу великолепный мужской орган! И тут же убеждаюсь, что и другие снабжены не хуже. Все они на вид мягкие, как кожа ребенка, нежные, как звук гобоя, и все они готовы превратиться в нечто еще более богатое и причудливое. Вот и вообрази себе, что при этом должна испытывать женщина. Но она должна сделать выбор… И вот тут-то гений изобретателя этой кабины становится очевиден. Какой бы неопытной ты ни была, как бы ни был слаб импульс, посланный тобой через педали, к тебе направится тот, о котором ты подумаешь. Вот они пускаются в медленный, волшебный танец, извиваясь, переплетаясь друг с другом, приближаясь к тебе, но не прикасаясь. И когда ты в отчаянии, разгоряченная, уже готова приступить к мастурбации, в тот же миг одна из этих очаровательных рептилий приникает к тебе и не промахивается! Точно попадает куда надо! Ощущение абсолютно потрясающее, и ты не можешь удержаться от крика: «О да! Как раз сюда! Задайте мне!». Ты ошеломлена, потрясена, а почему бы и нет: такова мощь искусства и науки. Там, где ты ждала встречи с презренным металлом мягкое и нежное дыхание любовника. Ты ждала глубокого пронизывания, всяческих увечий, но ласки и проникновение так сладки, что ты чуть ли не плачешь от счастья. И это делается все крепче, это вырастает и поворачивается, и вдруг становится страшно: ты же не знаешь, когда это прекратится, и тебя будут накачивать, пока ты не умрешь от наслаждения. Но чудесным образом это творение знает лучше тебя, твои возможности и исследует тебя, как никто до этого. Твое тело теперь лежит широко раскрытое, как на уроке анатомии. И очень скоро ты перестаешь о чем-нибудь думать, ты смеешься, плачешь, содрогаешься, изнемогаешь, умираешь, живешь незнакомой жизнью, улетаешь в другой мир. Ты думаешь, что это все, но гениальные педали снова расшевеливают гнездо нежных змей. Другая голова заменяет ту, что так сладко истерзала тебя только что.