Дневник дерзаний и тревог - Пётр Киле

"Герой нашего времени", или "Голова Горгоны Медузы"

05.06.07

Вчера показали по ТВ фильм «Печорин». Кажется, так называется, кто авторы - не знаю, да это и неважно. Это обычный образчик современного российского кинематографа, который демонстрирует «разруху в мозгах создателей», по выражению Станислава Говорухина.

То, что восприятие истории СССР искажено антисоветчиной, господствующей в СМИ, это еще можно понять, хотя нет оправдания, когда дело доходит до таких фильмов, как «Сволочи». Слишком отдает откровенной клеветой.

Но «пленной мысли раздраженье» искажает у журналистов СМИ и кинематографистов и события русской истории, и явления русской культуры. Добрались до классической прозы, пытаются замутить чистые родники высокой поэзии.

«Герой нашего времени» Лермонтова не только уникальная классическая проза, это высокая поэзия по языку. Классика требует и классических средств при экранизации, что для современного российского кинематографа непостижимая высота, проще играть на снижение, ведь за это платят в СМИ. Зная это, я и не думал смотреть фильм, но, переключая каналы, натыкался на кадры, которые никак не могли быть связаны с романом Лермонтова.

Посудите сами. В каком-то ангаре у бочки с водой молодой человек в военной форме XIX века моет руки, к нему подходит вроде бы солдат с обвинениями, которые столь невыносимы, что тотчас получает страшную оплеуху. Молодого человека зовут Григорий Александрович. Как! Это и есть разрекламированный фильм «Печорин»? Нет, не стану смотреть, мне не нужна эта варварская паутина, которую пытаются набросить на создание гения.

Эпизод наскозь выдуманный, но приговор герою уже вынесен авторами фильма, ясна и эстетика фильма - игра на снижение как и главного персонажа, так и всего содержания романа, настоенного на поэзии и мысли, на красоте природы и женщин. Если эта высота недоступна для создателей фильма, это можно понять, извинить, но игра на развенчивание героя романа и его автора, становится ясно, это цель, заказ, что в духе нынешних СМИ.

Переключая каналы, вижу: то же самое во всех современных фильмах и сериалах российского кинематографа - гримасы «разрухи в мозгах создателей», нечто вроде головы Горгоны Медузы со сплетеньем змей Рубенса, что экспонируется сегодня в Эрмитаже.

Любой кадр российского кинематографа выдает нечто ущербное, случайное, с уничижением достоинства человека и жизни его, что распространяется и на историю России и на русское искусство, на высшие его достижения.

Как ни прискорбно, любой кадр из американского кинематографа, в отличие от российского, на порядок выше, можно смотреть, все выверено... Переключаю канал: молодой человек в военной форме входит в дом, где собирается снять квартиру, - во дворе куры, бабы, детвора, шум и гам, - в окна ничего, кроме развешанного белья, не видать.

А как у Лермонтова? «Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли. Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпляет мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный...»

Высокое - те же горы Кавказа - не занимают создателей фильма. Персонаж скороговоркой бормочет несколько строк из дневника Печорина, как школьник, и отправляется к Источнику, где собирается водяное общество, - как он там вышагивает, поводя плечами, скорее под Грушницкого, чем Печорина у Лермонтова. Переключил на американский боевик, который уже видел, - зачем мне жалкая имитация классического романа, в котором каждая строка дышит поэзией жизни и мысли. Подделка забудется завтра.

Жаль только, если школьники не прочтут «Героя нашего времени», а содержание романа станут пересказывать по фильму, получив искаженное представление о Лермонтове, который был всегда особенно любим русской молодежью даже рядом с Пушкиным.

Все высокое в русской истории и русском искусстве подвергается искажению и клевете непрерывно вот уже 15 лет - и этому нет конца.

Какую же роль играют СМИ в России? «Разруха в мозгах создателей» ежедневных подделок продолжается, обретая все более клинический случай. Его анатомию представил на своей картине Рубенс. Не стоустая Молва, а голова Горгоны Медузы со сплетеньем змей, искажающая все прекрасное на Земле, - вот что такое современные российские СМИ.

Где ты, Персей?

Станционный смотритель

 21.07.07

В вагоне пригородной электрички я вынул залежавшиеся страницы «ЛГ» из рюкзака и просмотрел в пропущенной колонке «Дневник учителя» статью под названием «Ай да Пушкин!» Писала учительница о том, как она всякий раз, когда ученики проходят, «что «Муму», что «Тихий Дон», она эти вещи перечитывает, «независимо от объема». Очень серьезная учительница.

Так, она перечла «Станционного смотрителя» Пушкина, «читанного, наверное, раз сто», и ее посетили  мысли, «никогда ранее не приходившие в голову. (Но никогда ранее я не была и матерью почти взрослого сына.) А вот теперь поди ж ты...».

Далее следуют мысли учительницы по поводу перипетий фабулы и судеб старого смотрителя и его дочери Дуни. У нее теперь все перевернулось. Как ее учили и как она сама учила, сочувствовать бедному и униженному, оказывается, неверно, смотритель сам виноват, он слеп, «слепой смотритель» - какой оксюморон, почище, чем «живой труп», восторгается учительница. Ее радуют мысли, то есть домыслы, отвечающие нынешним реалиям.

Вообще создается впечатление, что речь не о повести Пушкина, а о дамском романе с перипетиями увоза дочери старика в столицу богатым Ромео; старик убивается напрасно и решается спасти дочь от панели, а увидел ее в роскоши, что окончательно сбивает его, как полагает учительница, поскольку он слеп, не может понять, что у детей другая жизнь, в роскоши или на панели (а крайности сходятся)...

Вот к чему относится упоминание о «почти взрослом сыне». А не будь его у учительницы? Были бы те же 15 лет, в какие даже у постоянного читателя классики все нравственные понятия перевернулись. Это разруха в мозгах, по выражению Станислава Говорухина. Это каша в учебниках по русской истории, как заявил недавно президент Путин, один из тех, кто заваривал эту кашу, а теперь решился расхлебывать. Винить учительницу не в чем. Это наша общая беда.

Нравственные понятия были и остались с языческих, христианских, советских времен одни и те же. Это видно по классической литературе всех времен и народов. Беда наша в том, что эти понятия перевернули, переменили в них знаки. Пушкин в крайней степени отчаяния проговорил: «На свете счастья нет, но есть покой и воля».