Жестокая Фортуна - Юрий Иванович

Опять-таки решил доставить многообещающие трофеи не в ставку своей армии, а в более спокойное место, в долину Размышлений. Это было недалеко, да и сама долина в иных планах не представляла никакого стратегического интереса: камни да редкая трава. Но с седловины перевала, разделяющего долину на две части, открывался изумительный вид на пик Каньеллу, высочайшую вершину планеты, находящуюся в соседнем с королевством Шаули, Небесном княжестве. Побывав там первый раз, Павел Первый Великий поразился ошеломляющей картиной. И назвал то место святым. После чего приказал возвести высокую деревянную башню и намеревался посещать её для раздумий и медитаций.

Правда, местные пастухи отговаривали от такого действа, ссылаясь на древние легенды, запрещающие тут что-либо строить и находиться более чем пять дней подряд. Дескать, таинственные местные духи тогда начнут пакостить и обязательно сживут со свету настырных поселенцев. Само собой разумеется, что строители, уже имеющие на руках чертёж башни, даже не подумали передать слова диких горцев великому императору. Возведение оригинальной башни прямо на седловине началось немедленно.

«Вот как раз и появится повод отправиться в некое уединение, – рассуждал он. – Если вдруг противник зашевелится, мои генералы сами легко справятся. Даром я их, что ли, учил воевать столько времени?..»

Эмиссары управились быстро. Да и император успел в свою почти достроенную башню Размышлений вовремя. А когда увидел сногсшибательных куколок, да как следует рассмотрел их, то сам процесс ощупывания чуть не довёл его до инфаркта. Дальше он на полные сутки выпал из действительности, захлёбываясь негой и удовольствиями.

Бывшие наложницы Гранлео старались из всех сил, используя умения искусных любовниц и отдавая свои изумительно прекрасные тела на растерзание похотливому северному барсу. Ещё по пути из Радовены они, пользуясь собственной неотразимостью, сумели узнать у своих сопровождающих все сведения о чертах характера своего будущего повелителя, его предпочтениях и слабостях, и теперь без всякого зазрения совести пользовались своими знаниями.

Но не всё так просто и радостно происходит в мире Майры. Порой счастье и удовольствия длятся очень недолго. Вот и бурным развлечениям в башне Размышлений не суждено было длиться вечно.

Да и госпожа Случайность сказала своё веское слово.

Нашлись злые языки, которые нашептали слова раздора в ушки великой императрицы. Несмотря на свою молодость, она словно опытная интриганка и дальновидная правительница успела собрать вокруг себя круг молодых дворян, которые были готовы за неё в огонь и в воду. Да и выходцами из своего баронства она буквально устлала все подступы к короне. Преданные люди следили для неё, собирали компромат на неприятных, заносчивых строптивцев, узнавали последние новости и с удовольствием наушничали. Причём делали это, невзирая на лица и совершенно не опасаясь последствий из-за своей глупости и молодости. Да наверняка они и в жутком кошмаре не смогли бы предвидеть последствия своего наушничества на императора.

Лилия проведала о наложницах и взбесилась. О старых фаворитках своего любвеобильного супруга она знала. И даже держала под некоторым контролем. То есть особо ревнивой и совсем уж собственницей она себя не считала. С детства была воспитана в понимании, что властелину позволительны некоторые забавы, недоступные простым смертным. А тут она своим звериным предчувствием поняла, что дело для неё может кончиться очень плачевно. Тем более что докладчики в один голос утверждали:

– Обе рабыни такие красивые, что сопровождавшие их воины не просто перепились с горя после их доставки, а передрались между собой. Четыре дуэли и три трупа! И это в военное время, когда и оставшимся в живых после поединка грозит казнь. Ещё один труп после удара кинжалом в драке! И всё из-за этих двух куколок, которых они обговаривали на все лады…

– Чем сейчас занимается Павел? – цедила сквозь сжатые от злости зубы молодая супруга.

– На верхний этаж башни никто не имеет права даже войти под страхом смерти. Его императорское величество только кричит вниз, что подать из разносолов, а потом блюда и напитки поднимаются в специальном подъёмнике наверх. Да и к самой башне никого не подпускают…

– Как же вы узнали все детали?

Молодой придворный франт льстиво склонился:

– Для вас, самая прекрасная повелительница, все двери открыты и не существует тайн! Тем более что начальником стражи, расположенной вокруг башни, является мой отец. Лично мне он не хотел ничего рассказывать, но, узнав, что сведения для вас, передал всё, что знал и видел. Потому что твёрдо уверен в приоритетности именно вашего права быть супругой его императорского величества.

– Прекрасно! И он, и ты вскоре узнаете, как я умею благодарить за проявленную ко мне лояльность. А это так, небольшой аванс… Разделите между собой!

И она пнула ногой скромно украшенный кофр, скользнувший по паркетным плитам к ногам франта и его парочки товарищей. Когда те его вскрыли, то не сдержали восторженного мычания: содержимым кофра могли откупиться от агрессии Севера некоторые княжества, а то и королевства. Так что полученный аванс уже перекрывал все «издержки производства», глуша окончательно затоптанную совесть и попытки здравого рассудка докричаться до сознания.

Поэтому следующий приказ своей повелительницы молодые повесы восприняли с горящими от нетерпения и предвкушения глазами:

– Соберите всех наших верных людей, и через полчаса, сохраняя максимальную секретность, отправляемся к башне. Отрядом командовать буду я!

Собрались. Отправились в недалёкий путь. И вскоре уже были на месте.

По сути говоря, Лилия не желала устраивать какую-то резню или отравления ядом. Да и сопровождающий отряд вокруг себя она собрала скорей для приличия, чем для нападения. К тому же понимала, что есть предел и для её власти. Кем бы ни был командир стражников у башни, он вряд ли пустит внутрь вооружённых воинов. Пусть даже среди тех и будет верховодить родной сын.

Будущая мать просто хотела ворваться в спальню мужа, увидеть этих подлых рабынь и закатить порядочный скандал. Ей почему-то казалось, что после такого действа пристыженный муж бросит бывших подстилок своего врага и чинно «возвратится в семью». Ведь в любом случае никакая похоть не сможет перекрыть любовь к сыну, к законному наследнику, и к его молодой соблазнительной матери. То есть она слишком зазналась, оказавшись о себе невероятно высокого мнения и не поверив в исключительность присланных из Чагара живых подарков. Будь она немножко дальновидней и действуй исподтишка, наверняка бы добилась больших успехов. Хотя бы даже воспользовавшись специальной потравой нежданных разлучниц.

До башни они добрались быстро, скрытно, без приключений и нисколько не потревожив тех людей, которые имели право и не побоялись бы войти поздней ночью в спальню императора, сообщая, что его жена вот-вот туда вломится.

Уже на месте возникли естественные трудности. Наружная охрана не пошла на поводу у молодой императрицы и не пропустила её сопровождающих даже в долину. Но это взбешенную женщину не остановило, она отправилась дальше сама. Не посмели её остановить и стражи, бдящие на первом этаже башни: не та величина для них! Если уж имелся с пяток приближённых к императору лиц, которые могли мчаться в любое время дня и ночи к своему повелителю без предварительного доклада, то супруга Павла Первого стояла в этом коротком списке выше всех остальных.

Вдобавок, как уже говорилось, начальник стражи был внутренне на стороне молодой жены, сам являлся примерным семьянином и всегда осуждал внебрачные отношения. Так что проявлять неуместную инициативу, которая явно превышала его полномочия, не решился и не захотел. Возжелал всё возложить в руки Судьбы и просто понаблюдать, как оно всё закончится.

То есть на второй этаж Лилию Дейджан-Кордешес пропустили без слов возражений или лишних вопросов. Второй уровень содержал в себе кухню и кондитерскую, где в это ночное время находился и рьяно работал только один повар. Он же наилучший придворный специалист по изготовлению сладкого. Когда молодая женщина приблизилась к увлеченно работающему кондитеру и рассмотрела, что он творит, то сразу задохнулась от возмущения. Огромный торт в виде двух прижавшихся друг к другу сердец. Причём оба сердца пронзались стрелой, сделанной в виде мужского фаллоса. Весьма символичное и многозначащее произведение искусства.

Кое-как собравшись с мыслями, Лилия прорычала:

– И по чьему приказу ты творишь такую композицию?

Несчастный кулинар чуть в обморок не грохнулся от неожиданности, а уж когда рассмотрел, кто его спрашивает, то стал бледным как мел, губы его затряслись, и он еле из себя выдавил:

– Его императорское величество приказал… ваше императорское величество…