Что будет дальше? - Джон Катценбах

Адриан Томас, к немалому удивлению Терри, все это время молчал.

— Вас явно что-то беспокоит, — сказала инспектор Коллинз. — Судя по всему, вы хотите меня о чем-то спросить.

Прежде чем ответить на слова спутницы, Адриан помолчал еще некоторое время, пытаясь выстроить свои впечатления и воспоминания в сравнительно четкую последовательность.

— Дженнифер… — наконец негромко произнес он. — Скажите, инспектор, каковы наши шансы найти ее?

— Вероятность, прямо скажем, невелика, — честно призналась Терри. — В нашем современном обществе затеряться гораздо легче, чем многие полагают. Столь же легко, как вы понимаете, сделать так, чтобы человек, сам того не желая, бесследно исчез.

Адриан вновь надолго задумался, а затем сказал:

— Как вы полагаете, на этом компьютере есть что-нибудь, что…

Терри не дала ему договорить.

— Нет, — сухо сказала она.

Профессор Томас сел вполоборота к Терри, всем своим видом давая понять, что ее краткий ответ нуждается в пояснениях. Внутренне инспектор и сама была с этим согласна.

— То есть, конечно, что-то неприятное и подозрительное мы в нем найдем, — сказала она. — Может быть, это будет груда самой обыкновенной порнографии. Кроме того, я не удивлюсь, если в каких-нибудь, на первый взгляд безобидных, файлах обнаружатся порнографические ролики с участием детей. Может быть, что-нибудь еще, подтверждающее, что терапия уважаемого доктора Веста вовсе не так эффективна, как он, скорее всего, склонен полагать… Но что-нибудь, что касалось бы Дженнифер… Вряд ли. Какая здесь может быть связь? Нет, профессор, не думаю. Я, конечно, внимательно просмотрю все, что находится в этом компьютере, но особого оптимизма в связи с этим исследованием не испытываю.

Адриан медленно кивнул.

— Вся эта встреча, весь разговор… Это было что-то совершенно для меня неожиданное. В некотором роде — провокация, — сказал он тихо, едва ли не шепотом. — Я никогда раньше не встречался и не говорил с людьми такого типа. Должен признаться, для меня это было весьма и весьма поучительно.

— Вы услышали в его словах что-то такое, что было бы нам полезно? — спросила Терри скорее из вежливости, чем рассчитывая на сколько-нибудь серьезную помощь со стороны рассеянного профессора.

— Вы думаете, я уже готов дать ответ? — переспросил ее Адриан. — Ничего себе скорость! Не знал, что мозговой процессор полицейского инспектора обрабатывает информацию с такой скоростью. Лично я должен все обдумать. Неужели вам действительно приходится принимать решения настолько быстро?

В ответ Терри рассмеялась и сказала:

— Что поделать, профессор, мы тут с вами не в учебной аудитории. Время — это, пожалуй, то, чего полицейскому больше всего не хватает при ведении расследования, а решения действительно приходится принимать чертовски быстро, причем, сами понимаете, решения ответственные. Существует определенная статистика: так, например, если речь идет об убийстве, то считается, что всю основную информацию нужно собрать за первые двое суток и к концу этого срока разработать основные версии расследования. Когда про эту цифру — сорок восемь часов — прознали телевизионщики, они тотчас же наняли сценаристов и стали клепать под этим заголовком одну за другой программы, посвященные расследованию убийств. На самом же деле все, естественно, гораздо сложнее. Иногда нам едва удается приоткрыть завесу, иногда она спадает сама. Но в любом случае, когда ведешь расследование, приходится находить ответы очень быстро. Ну хорошо, пусть даже не ответы, а те направления, в которых их можно искать. — Улыбка сошла с лица Терри, и она со вздохом сказала: — В том, что касается Дженнифер, завеса плотно сомкнулась — и приподнять ее вряд ли удастся.

Немного подумав над словами собеседницы, Адриан сказал:

— В случае с исчезновением Дженнифер времени на понимание и анализ случившегося потребуется много. Остается только надеяться, что девочке это время отпущено.

Терри вдруг поняла, что не испытывает к старику неприязни. Судя по всему, он действительно искренне хочет помочь ей. Для инспектора это оказалось подлинным откровением: люди, не имеющие отношения к правоохранительным органам, частенько оказывают полиции медвежьи услуги, вмешиваясь в ход расследования и принося при этом больше вреда, нежели пользы. Чудаки, насмотревшиеся телесериалов и начитавшиеся детективов, на полном серьезе считают себя знатоками криминалистики и лезут не в свое дело самым бесцеремонным образом, не задумываясь о последствиях. В отличие от всех этих горе-помощников, человек, сидевший сейчас рядом с Терри в машине, не жаждал геройства, не стремился утереть нос профессионалу какой-нибудь гениальной догадкой, а всей душой переживал за судьбу незнакомой ему девушки и был готов действовать, согласуя свои поступки с планами полиции.

Машина инспектора Коллинз подъехала к тротуару перед самым входом в дом профессора Томаса.

— Доставка прямо к подъезду, — сообщила Терри своему пассажиру.

— Спасибо, — сказал Адриан, а секунду спустя, уже открыв дверцу машины, обернулся и, словно стесняясь своей просьбы, добавил: — Может быть, вы позвоните мне, если появится какая-то новая информация?

— Профессор, давайте договоримся: пусть полиция делает свое дело. Я буду вести расследование так, как считаю нужным. Если же я вдруг пойму, что вы можете быть мне полезным, я непременно свяжусь с вами.

Пожилой профессор, казалось, окончательно пал духом.

«Дженнифер исчезла бесследно, — подумала Терри, — и он всерьез проклинает себя за то, что не может помочь ей».

В этом и состоит принципиальная разница между полицейским и обычным человеком. Для служителя закона любая трагедия — всего лишь часть ежедневной рутины, объект приложения профессиональных способностей. Для обычного же человека, не имеющего профессиональной закалки, соприкосновение с чужой трагедией или с преступлением оборачивается психологической травмой. Порой подобные события становятся для случайных свидетелей подлинным наваждением. Для инспектора полиции, например для Терри Коллинз, преступления и трагедии — дело привычное, обыденное, даже нормальное. Так уж устроена жизнь.

Адриан вышел из машины и проводил взглядом удаляющийся автомобиль.

— Она хороший полицейский, — сказал Брайан. — Но она не может прыгнуть выше головы. Ограниченный человек, что поделаешь. Гениальный аналитик, ходячий компьютер, подлинный интеллектуал, обладающий к тому же врожденной интуицией, — такой следователь существует лишь в воображении писателей и сценаристов. На самом же деле полицейские обычно решают все вопросы самым простым, прямым и незамысловатым способом. Ждать от них искрометной игры ума не приходится.

Адриан направился к входной двери своего дома, по пути поинтересовавшись у брата:

— Это твой голос я слышал там, у Вольфа?

— Ну конечно, а чей же еще? — ответил Брайан.

Судя по его заговорщицкому тону, Брайан ждал от старшего брата дальнейших вопросов. Адриан обернулся, чтобы взглянуть на него: Брайан явился ему в образе преуспевающего адвоката, в роскошном костюме тысячи за две долларов и шелковом галстуке. Подмигнув Адриану, он сказал:

— Похоже, кое-чему ты уже научился.

— Увы, ты сам слышал: инспектор сказала, что…

— Брось, Адри, дело не в том, что она сказала. Признайся сам себе начистоту: ты и сам не рассчитывал, что найдешь похитителя Дженнифер в доме Марка Вольфа. По крайней мере, пока что нам ничего там не светит. Речь о другом: нужно постараться понять, где именно искать девчонку. А для этого тебе, сам понимаешь, нужно составить психологический портрет похитителя. Ты должен вычислить, кто мог это сделать и зачем.

Адриан кивнул:

— Да, ты прав.

— И согласись, было бы неразумно ожидать от милой полицейской инспекторши из маленького университетского городка титанической работы мысли и воображения. При всем ее профессионализме, при всех отточенных навыках полицейского ремесла на такой интеллектуальный подвиг она попросту не способна.

К величайшему сожалению Адриана, слова брата звучали более чем убедительно. Он поежился. На улице, впрочем, действительно похолодало. «И когда только настоящая весна придет?» — мелькнула нетерпеливая мысль. Вечерний ветерок то казался по-весеннему теплым, то вдруг вновь нагонял волну зимнего холода. «Вот уж действительно, обманчивое время года», — подумал профессор.

— Адри!

Адриан обернулся.

— Знаешь, дела-то мои совсем плохи, — сказал он Брайану. — Ощущение такое, будто с каждым часом, с каждой минутой какая-то часть меня исчезает безвозвратно.

— Вот почему мы все здесь, с тобой.

— Пойми, болезнь прогрессирует прямо на глазах. Полоумный инвалид вряд ли может сделать что-либо серьезное и полезное.