Презумпция невиновности - Екатерина Орлова

— Сожри, — отвечает она, царапая мой затылок.

— Да, — выдыхаю довольно.

Веду языком до груди, по очереди ласкаю соски, играя с ними так долго, как мне того хочется. Грудь Иры налилась и стала еще пышнее. Я не могу ею налюбоваться, не могу оторваться от нее, восхищенно пялясь на то, как мои пальцы сминают нежную плоть. Ира извивается подо мной и закатывает глаза, сжимая мои плечи и впиваясь в них ногтями.

Спускаюсь ниже, лаская подрагивающий живот, ныряю языком в ложбинку пупка, и жена негромко смеется. Еще ниже по деликатной коже лобка, которую я прихватываю губами, прямиком к клитору. Едва мой язык его касается, Ира вскрикивает и выгибается.

— Ни хера себе спецэффекты, — бормочу, с восторгом глядя на жену.

— Витя, блин!

Снова касаюсь языком чувствительной горошинки и начинаю терзать Иру своими ласками. Мои пальцы раздвигают влажные складочки и ныряют внутрь, отчего Ира снова выгибает спину и напрягается, сжимая мои плечи ногами. Она извивается и стонет так громко, что, возможно, нас слышат соседи, но я продолжаю терзать ее, отчаянно желая довести до пика, а потом ворваться в нее и долбиться, пока не сдохну.

Иру накрывает такой оргазм, что ее тело словно бьется в конвульсиях, пока я ловлю пульсацию пальцами и выпиваю все ее соки. Облизываюсь, размещаясь между ее ног. Стягиваю тонкие пижамные штаны и касаюсь головкой клитора. Ира вздрагивает. Улыбнувшись, я стучу головкой по горошинке, и при каждом соприкосновении моя жена дергается, как будто ее бьет током.

— Черт, Мышка. Ты такая… Ух, я могу кончить только глядя на тебя.

— Витя, — выдыхает она. — Не тяни.

— Не буду, — произношу в ее губы и целую, позволяя распробовать свой вкус, а сам медленно проскальзываю внутрь, ощущая каждым сантиметром припухшую от удовольствия плоть, которая обтягивает меня, словно вторая кожа.

— Ох, да, — тихо шепчет Ира.

Мне нравится этот звук, но стоны и крики однозначно лучше, так что я ускоряюсь, долбясь в жену как в последний раз.

— Витя, чуть медленнее, — просит она, упираясь ладонью мне в бедро. — Тише.

— Что такое? — спрашиваю, останавливаясь и заглядывая в глаза жене.

— Блин, я же не сказала полностью прекратить, — цедит Ира сквозь зубы. — Только чуть медленнее. Двигайся!

Улыбнувшись, возобновляю движения, но теперь они очень осторожные. Можно было бы заняться любовью, медленно раскачиваясь, но как-то так получилось, что мы изначально сегодня задали ускоренный темп, и сейчас замедление ощущается как наказание.

— Мышка, — практически умоляю через несколько толчков. — Я хочу чуть быстрее. Не могу сдерживаться, — прикусываю мочку ее уха и зарываюсь пальцами в волосы, слегка оттягивая их.

А потом переворачиваю нас и усаживаю жену сверху, любуясь тем, как покачивается ее грудь.

— Двигайся, Ира, — произношу я и сжимаю ее грудь.

Она выгибает спину и со стоном начинает подниматься и опускаться, двигать бедрами вперед-назад, выписывать круги и восьмерки, все сильнее ускоряясь, все глубже вбирая в себя мой член. От каждого движения удовольствие становится все острее. Ира накрывает мои ладони своими, заставляя сжимать ее грудь сильнее. Я слегка оттягиваю соски, а потом легонько шлепаю по груди. Из Иры вырывается несдержанный стон, и она слетает с катушек, объезжая меня, совершенно не сдерживаясь.

Мы кончаем в один и тот же момент. Ира падает мне на грудь, а я еще несколько раз жестко толкаюсь в нее, продлевая наше общее удовольствие. Гребаный пиздец! Что со мной творит эта женщина? Она просто убивает меня своими движениями и стонами. Кажется, вот я умираю от переизбытка наслаждения, но уже через пару минут чувствую, как член внутри жены дергается.

Я медленно глажу ее попку, а потом сжимаю ее, приподнимая бедра навстречу и давая понять, что вот-вот буду готов к следующему раунду.

— Мышка, я соскучился по твоему рту, — шепчу ей на ухо.

— Развратник, — со смехом бормочет она, лениво облизывая мою шею.

А потом спускается этими порочными губами по моей груди к животу и… Мы не засыпаем, пока не выжимаем друг друга досуха. Три подхода, после которых я наконец ощущаю, что закрыл потребность в сексе. По крайней мере, на ближайшие пару дней.

А утром нас ждет сюрприз. Неприятный и жутко пугающий.

— Витя, звони врачу, — этими словами Мышка будит меня, и я подскакиваю на кровати. Впиваюсь в нее взглядом, с трудом наводя резкость. — У меня болит живот.

— Вот черт, — выдыхаю я, хватая телефон.

Глава 40

Ирина

— И напоминаю, при тонусе стоит немного аккуратнее заниматься сексом, — говорит врач, пока я сжимаю и разжимаю пальцы, тесно переплетенные между собой. Витя уже в третий раз кладет свою ладонь сверху, чтобы расслабиться меня, но сейчас все это бесполезно.

Слова доктора влетают в мои уши, но мозг сопротивляется смыслу сказанного. Если я не буду давать Богомолову столько секса, сколько ему требуется, как быстро он пойдет налево? Несмотря на его обещания, я же понимаю, что потребности никуда не делись. Значит, надо будет не просто полюбить минет, а прямо убедить себя, что для меня это жизненная необходимость.

От таких мыслей, равно как и от страха потерять ребенка, меня бросает в жар, а в виски начинают стучать тревожные молоточки.

— Сейчас все хорошо, но на ранних сроках лучше поберечься, чтобы остаток беременности не провести в стационаре.

Я вскидываю встревоженный взгляд на врача и борюсь с желанием сбежать. Если я буду вынуждена лежать всю беременность, тогда я точно потеряю мужа. Противный внутренний голос с ехидными интонациями вопрошает, не этого ли я хотела, но я глушу его.

— Вы на больничном на две недели. Вот список лекарств. Пить их, кушать вкусно и разнообразно, гулять каждый день, но без нагрузки. И постарайтесь немного потерпеть с сексом. По крайней мере, пока не уйдет ощущение напряжения и тянущей боли.

И все. После этих слов меня снова клинит. Это бесит, что я так сильно срастаюсь с какой-то мыслью, что после не могу здраво рассуждать. Нет серого, только черное и белое. Врач сказал повременить с сексом или сделать его менее интенсивным, а я его исключила вовсе. Почти на месяц. Конечно,