Сияющий вакуум (сборник) - Александр Бородыня

Филипп Костелюк последовал за ними, он уже чувствовал, как растворяется, смешиваясь с воздухом, его сознание, но это происходило достаточно медленно.

Мертвое тело отвезли в крематорий, где и сожгли. Витая рядом с масляной трубой, Филипп наконец осознал, что вот теперь-то все кончено. Из пепла его не восстановит уже никакой суггестер.

Последними крохами сознания он уловил, как люди в черных костюмах собрали пепел, сложили его в жестяную банку и отвезли на аэродром.

Из последних сил сознание Филиппа следовало за ними. Жестяную банку погрузили в небольшой военный самолет. И самолет почти сразу взлетел.

«Мне уже никто не поможет, — понял Филипп, когда самолет, набирая высоту, устремился в сторону океана. — Никто никогда не поможет».

Уже через двадцать минут рука пилота в коричневой кожаной перчатке распечатала банку и высыпала ее содержимое через нижний люк. Развеянный над ночным океаном пепел смешался с элементами его угасающего сознания.

ИЮЛЬ 7010 ГОДА. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Сознание меркло. Под ним был серый во все стороны гигантский океан. Океан освещало восходящее солнце. Солнце вставало на западе. Филипп Костелюк хотел повернуться, но не успел. Толчкообразно океан стал погружаться во мрак, а самого Филиппа, ведь он был только горсточкой активной энергии, втянуло будто в гигантскую воронку. Втянуло и понесло, раскручивая… Впереди сияло только солнце. Солнце, как пылающее жерло топки — раскаленное, белое…

И вдруг жар спал. Никакого интервала или перерыва, вот только что он падал, сам не понимая — вверх или вниз, летел на Солнце, теряя последние слова молитвы, а вот он лежит на спине. Глаза закрыты. В голове совершенный порядок. Пальцы ног покалывает будто холодными иголочками.

— Он очнулся, — прозвучал совсем рядом голос Земфиры. Филипп услышал ее запах и почувствовал ласковую руку на своем лбу. — Филипп Костелюк, открой глаза. Ты опять жив, — сказала женщина. — Мы вернули тебе тело.

— Земфира? — спросил он. — Значит, тебя не убили?

— Меня не могли убить, — отозвалась преданная женщина. — И я знала это. Прости меня, муж мой, но я знала все с самого начала. Прости меня, я не могла рассказать тебе всего.

«Слава Ахану! — подумал Филипп и открыл глаза. — Но что все это значит?»

Голова его уперлась в очень низкий потолок. Он был совершенно гол. Он сидел на полу в помещении, сильно напоминавшем тюремную камеру КГБ.

Белые стены, белый пол, как в суперсуггестере, но в высоту помещение было не более метра, а в ширину, наверное, сантиметров сорок. Оно было таким узким, что даже локти как следует не раздвинешь. Земфира стояла на коленях прямо над ним.

Одна из стен медленно меркла, подобно экрану только что выключенного монитора. В другой стене была ниша, в которой стояла чистая фарфоровая тарелка с каким-то рисунком. Сверху находился закрытый люк.

— Где мы? — спросил Филипп.

— В восьмом тысячелетии, — сказала Земфира, отодвигаясь к стене и давая ему возможность сесть. — К местной компактности очень трудно привыкнуть, они экономят уже каждый сантиметр. У них перенаселение. Так выглядят теперь личные спальни любого из граждан планеты. Здесь ровно полтора квадратных метра.

— Они собрали пепел над океаном и восстановили меня из пепла? — спросил Филипп.

Он испытывал острую потребность в каком-нибудь физическом усилии, но смог только раздвинуть руки и упереться в стены.

— Ну нет! — Губы Земфиры раздвинулись в мягкой улыбке. — Из пепла и здесь не могут. Мы украли твое тело через десять минут после похорон, а на его место положили копию. Если бы полковник Дурасов кремировал тебя на самом деле, вряд ли я сейчас смогла бы поцеловать тебя.

И она, наклонившись, припала к губам Филиппа своими горячими влажными губами. Филипп, не сопротивляясь, опрокинулся на спину. Земфира была одета в тонкое шелковое платье, под которым пылало ее все еще молодое тело. Шелк был наэлектризован, и по коже Филиппа поползли колючие змейки.

Негромко прогудел сигнал вызова, и стена мгновенно превратилась в квадратное окно объемного экрана. На экране мелькнула зеленая ветвь, пахнуло цветочным запахом. Потом появилось сильно укрупненное женское лицо.

— Нет, нет! — сказала Земфира. — Пожалуйста, Аджера! Не теперь. Мы должны отметить нашу встречу по законам нашего времени. Прошу вас, отключите связь. Когда мы закончим ритуал, я сама вызову вас.

Экран померк. Цветочный запах пропал.

— Хочешь поесть? — спросила Земфира, протягивая руку к нише.

— Нет! Позже! Скажи, ты знала все с самого начала? — Филипп Костелюк смотрел в лицо своей жены с расстояния в несколько сантиметров. — Знала и не сказала мне ничего?

— Знала. Но не могла сказать. Ты должен был пройти весь путь. Иначе тебе не удастся победить. Это очень сложно, это связано с прибором, вмонтированным в твою голову. Он должен был перейти в какой-то иной режим. Другого способа не существовало, как только провести тебя через все это. Расчеты производили не здесь, они были сделаны в двенадцатом тысячелетии, это последняя точка существования живых организмов на Земле.

— Погоди, погоди, а почему человечество погибнет так рано?

Филипп даже попытался приподняться и опять ударился головой о низкий потолок.

— В этом-то все и дело. Если не изменить историю в нужной точке, гибель неизбежна. Мучительная гибель. И ты, муж мой, был избран для великой миссии. А я была лишь маленьким орудием в руках судьбы и в твоих руках.

АДЖЕРА

Вместе с телом к Филиппу вернулась и способность видеть на расстоянии. ЛИВ в его голове опять работал в полную силу. Но в работе прибора все же что-то переменилось. Если раньше ему требовалось усилие, чтобы услышать или увидеть что-то, то теперь мир чужих мыслей все время был вокруг, и приходилось делать усилие, чтобы не вмешиваться в чужую жизнь.

Очнувшись после непродолжительного крепкого сна, окончательно восстановившего его силы, Филипп ощутил себя совершенно обнаженным. Так же как его тело было лишено одежды и открыто для объективов видеопередачи, так и его сознание предстало перед миром восьмого тысячелетия совершенно открытым.

Земфира еще спала. Не желая ее разбудить, Филипп осторожно высвободил свою руку — все-таки в этой спальне без кровати было чудовищно тесно — и нажал небольшую кнопку на стене. Он мог бы и мысленно связаться с Аджерой, но показалось значительно правильнее воспользоваться экраном.

— Как вы себя чувствуете, Филипп Аристархович? — спросила красивая светловолосая женщина. — У вас голова не болит?

— Кружится, — сказал Филипп и улыбнулся ей. — Прибор, кажется, активизировался.

— Это значит, вы готовы, — сказала Аджера. — Филипп Аристархович, нам нужно встретиться и поговорить. Мы не знаем точно, сколько времени прибор будет работать в таком режиме, поэтому следовало бы поторопиться. Давайте встретимся.

— Когда? — спросил Филипп, глянув на свою спящую жену. — Где?

— Умойтесь и поднимитесь над вашим комплексом километра на четыре, — сказала Аджера. — Там немного разреженный воздух, но зато мы сможем поговорить спокойно. Я жду вас. Впрочем, мы могли бы провести все переговоры и при помощи видео. Это как вам будет удобнее.

— Мне удобнее подняться.

— Я так и предполагала. Жду!

Уже понимая, что сможет подняться в воздух без каких бы то ни было механических приспособлений, Филипп Костелюк все же с трудом верил в это. По первому требованию из стены выдвинулась маленькая фарфоровая раковина, и он с удовольствием омыл лицо ледяной водой с запахом незнакомых цветов. Тщательно вытер тело и лицо горячим полотенцем.

Растворив люк, Филипп еще раз глянул на свою спящую жену и, оттолкнувшись ногами от пружинящего пола, медленно поплыл вверх. Отверстие в потолке было пятиугольным, и его затягивала толстая матовая пленка. Филипп Костелюк продолжал подниматься, пленка поддалась под нажимом и моментально окутала тело. Когда пятки отделились от отверстия, матовая завеса бесшумно восстановилась.

Та же часть пленки, что прилипла к телу Филиппа, мгновенно обрела цвет и плотность, превратившись в облегающий защитный костюм. Пролетая мимо узкой зеркальной плоскости, Филипп Костелюк увидел, что костюм получился красно-оранжевым. Черный лаковый пояс с большой пряжкой формировался и затвердевал довольно долго, даже ботинки на ногах приняли форму быстрее. На голове оказалась остроконечная, блестящая шапочка.

Подниматься приходилось по довольно узкому проходу. Он был внутри гигантского здания, занимающего в высоту несколько километров. Вниз уплывали тысячи жилых уровней, окрашенных в разные цвета, горизонтальные проходы, зеркальные узкие стены. Если бы не ЛИБ, Филипп Костелюк наверняка уже через секунду потерял бы ориентацию, но пользуясь прибором, он легко выбирал направление.