ФАКультатив - Татьяна Донченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ой, а сделай это еще раз, — выдохнула я, Ник повторил, — м-м-м, как приятно… еще, побудь там, пожалуйста.
— Наставница-Марьяна, с возвращением, — он тихо усмехнулся и царапнул зубами чувствительную кожу на шее там, где я просила.
Я чуть не превратилась в одну большую мурашку, от удовольствия хотелось мурлыкать. Никита нашел еще одну чувствительную зону между моих лопаток и нежно прикусил, когда я задрожала в сладостном ознобе.
Он опускался, целуя мою спину вдоль позвоночника, медленно покусывая, облизывая, а я тихо и коротко дышала, наслаждаясь его медленным ласкам.
— У тебя идеальное тело, цветочек, — он шутливо укусил меня за попу, я вздрогнула, — по нему отлично изучать теорию Золотого сечения.
Никита, подцепил мои трусики за резинки и стянул их вниз, позволяя переступить через них. Он развернул меня к себе, оказываясь лицом около низа моего живота.
— Про Золотое сечение… а ты знал, что пропорция между предсердием и желудочком одинаковая у мужчин и у женщин? — да, я пересмотрела познавательные каналы, и мой мозг решил выдать эту информацию именно в этот момент, когда Иванов покрывал поцелуями мой подрагивающий живот.
Ник рассмеялся напротив моего пупка, провел по нему языком:
— Я тоже нервничаю, цветочек, — с хриплым придыханием признался он и опустился еще ниже.
— Я не просто нервничаю, я с ума схожу от… ах! — я вцепилась руками в его волосы и запрокинула голову, чувствуя его язык между своих ног.
Влажное тепло его рта, его языка, вызвало во мне сильную дрожь. Ник ласкал мой клитор, нежно посасывал или мягко прикусывал. Тишина комнаты наполнялась моими тихими стонами наслаждения, пока ощущения не затопили меня, заставляя утонуть с головой. Я всхлипнула и выкрикнула его имя. Ноги подкосились, я начала медленно оседать вниз, а Никита придерживал меня и покрывал поцелуями мое тело снизу вверх. Я оказалась, так же как он, на коленях.
— Ты снова это сделал, — проговорила я заплетающимся языком и обняла его за шею.
— Что сделал, цветочек? — он смотрел на меня с искрящейся страстью. — У тебя какие-то претензии к качеству оргазма?
— Выдай бланк для заявления, — улыбнулась я, приближаясь к его лицу. Я хотела его поцеловать, а он в последний момент убрал голову, и я промазала. Поворчав, я укусила его за нижнюю губу, а когда он собрался цапнуть меня в ответ, то я отдернула голову.
— Книгу отзывов и предложений тоже потребуешь? — мы продолжали дурачиться и кусаться. — Можешь высказать все в устной форме, цветочек. Приму к сведению.
— Я хотела затащить тебя в постель и поскорее, наконец-то! — на последнем слове я возвела руки к потолку, — наконец-то почувствовать Гудини-младшего в себе, но ты…
На меня вдруг нахлынула волна нежности и благодарности. Я обняла его и прижалась к горячей груди:
— Но ты… хороший мой, заботливый, не забываешь никогда о моем удовольствии, — я чмокнула его губы, а он проговорил прямо в них:
— Так, я запутался, это сейчас был негативный или позитивный отзыв?
Мы обменивались короткими поцелуями, опять дурачась.
— Заметка на будущее, — Ник коснулся моего виска указательным пальцем, — когда нужно будет продлить момент и оттянуть мой оргазм, я буду просить тебя называть мой член Гудини.
— О! А если сказать трижды, он типа вообще упадет?
— Не вздумай это проверять! — предупредил Иванов, заметив мое задумчиво-игривое настроение.
Я поцеловала его в плечо и встала на ноги:
— Как-то наша прелюдия превратилась в болтовню. Или ты мне зубы заговариваешь, репетитор?
Никита встал вслед за мной, тихо посмеиваясь.
Я расстегнула бюстгальтер, сняла его и повернулась к своему парню, застывшему на миг любуясь моим телом. Обожаю ощущение уверенности, которое он дарил своим восхищенным взглядом!
Я села на край аккуратно застеленной постели и наблюдала, как Никита расстегивал джинсы.
— Надо же, я дождалась стриптиза, — у меня голос слегка дрожал, от того, как сильно я нервничала. Сама даже не знала почему. — Музычку включить?
Он протянул мне свой разблокированный телефон, я быстро нашла приложение и поставила Дуа Липа.
— Да твою ж… — Никита опустил голову, его плечи затряслись от смеха.
Я подпела только первым строчкам песни «Гудини» и тоже засмеялась.
— Все, это теперь к тебе приклеилось, прости, — я убрала телефон в сторону и притянула его к себе за пояс джинс. Он возвышался надо мной, а мое лицо было напротив его паха.
— Продолжим прелюдию? — я подергала бровями, погладила по его каменно-твердому достоинству под тканью.
— О, не в этот раз, цветочек, — он подхватил меня за талию, уложил на кровать и подтянул выше к изголовью. — Я и сам уже до чертиков хочу до тебя добраться!
Он разделся полностью, пока я наблюдала за ним, приподнявшись на локтях.
— Подожди, — попросила я, с жадностью и восторгом разглядывая его тело. — Постой так, я хочу на тебя посмотреть немного.
Никита запустил пятерню в свои волосы и как-то прерывисто выдохнул. Теперь его нервозность была еще больше заметна.
— Ты такой красивый, — прошептала я, ложась на спину. — Иди ко мне.
Оказавшись сверху, он поставил руки по обе стороны от моей головы. Я зацепилась пальцами за цепочку на его шее и потянула Ника к себе.
— Привет, — улыбнулась я и поцеловала его губы со вкусом… черт, меня. — Все идет прекрасно, просто чудесно, мне хочется шутить и смеяться, и кончать, конечно же. С тобой мне хочется все, Никит.
Он провел губами по моей шее, выдохнув в ямку между ключицами:
— Я в первый раз не был на такой нерве, как сейчас.
— А я?
— О, ты тогда вообще была на бодряках!
Я усмехнулась и вернула его лицо к своему, увлекая его в сладкий, нежный поцелуй, в который вкладывала все, что сейчас испытывала. Наши поцелуи распалились и набирали обороты, превращаясь в жажду.
Никита опустился на мое тело, прижав его своей тяжестью, я радостно простонала в его губы и расставила ноги, согнув в коленях.
Поцелуй прервался, мы сбивчиво дышали.
— Черт, презерватив, — Никита потянулся к тумбочке и вытащил запечатанную коробку.
— О, можно я попробую надеть его? — попросила я, поднимаясь.
Иванов без слов отдал мне пачку. Я быстро справилась с коробкой, вытащила один презерватив, чувствуя, как безумно трясутся руки. Фольга легко поддалась, я вынула свернутое в колесико черное-пречерное недоразумение.
— Почему он черный, это нормально? — я показала его Нику, у
