Ночь Безумия - Лоуренс Уотт-Эванс

Ханнер отмахнулся от последних слов Итинии.

– Нет, – сказал он, – я пришел совсем не за этим.

Опять он сказал не то, что нужно! Такого больше нельзя допустить. Настала пора говорить уместно и точно. От этого сейчас, быть может, зависит и его жизнь, и жизнь других чародеев.

– Я отвлекся, когда ощутил, что лишился своей силы, вот и все, – продолжал он. – Явился же я к вам по двум причинам. Во-первых, я хотел спросить, не желает ли Гильдия отдать какие-либо распоряжения относительно того, как нам быть с останками Манрина-мага. Во-вторых – и это намного важнее, – я хотел сообщить вам сведения, которые, надеюсь, помогут вам определить отношение Гильдии к чародеям.

Ханнер смолк и оглядел стоявших перед ним магов, ожидая хоть какого-нибудь отклика на свою речь.

Маг в красном, стоявший в дальнем конце стола, сказал:

– Мы позаботимся о том, чтобы останки Манрина были доставлены в Этшар-на-Песках и переданы его родным для подобающего погребения.

Небольшое, но утешение, подумал Ханнер.

– А как насчет сведений о чародеях? – спросил он.

На сей раз ответила ему Итиния:

– И какие же это сведения?

– Я не знаю, многое ли вам уже известно, – сказал Ханнер. – Простите меня, если я невольно буду повторять то, что вы уже знаете.

– Продолжай.

– Вы уже знаете о зове?

– Призыв, влекущий к источнику чародейства, находящемуся в юго-восточном Алдагморе? Да, мы знаем об этом. Мы видели, как вняли этому призыву Варрин-Ткач и Рудира из Казарм, наблюдали и десятки других подобных случаев, правда, не при столь драматических обстоятельствах.

– Так, значит, этот источник – в юго-восточном Алдагморе?

Итиния вздохнула.

– Похоже, пока что мы делимся с тобой сведениями!

– Не так уж и плохо для начала, – улыбнулся Ханнер, изо всех сил старавшийся, чтобы этот разговор велся дружелюбным тоном. – Мы знали только, что Варрин и Рудира улетели на север, а вот куда – нам не было известно.

– В Алдагмор. Именно там находится средоточие того, что поразило мир в Ночь Безумия, и чем ближе человек подходит к этой точке, тем сильнее его затягивает туда, даже сейчас. Баронство Алдагмор почти обезлюдело: большинство его жителей исчезло еще в Ночь Безумия, а из тех, кто остался, очень многие стали чародеями и теперь один за другим откликаются на зов. Край охвачен хаосом, и единственное, хотя и слабое утешение мы видим в том, что Алдагмор и до Ночи Безумия был мало населен. Мы бы не хотели, чтобы этот хаос воцарился и в других землях.

Ханнер содрогнулся.

– Мы тоже, – искренне заверил он. – Мы создали Совет чародеев, и одна из целей этого Совета – контролировать распространение чародейства и не допускать, чтобы всё новые чародеи откликались на зов. – Он поколебался, но все же спросил: – Вы не знаете, что в Алдагморе так притягивает их?

– Нет, – ответила Итиния, – не знаем. Источник зова в Алдагморе подобен тому участку человеческого мозга, в котором сосредоточено чародейство, – наша магия на него не действует. Всякий, кто осмелился подойти слишком близко – будь то чародей, маг, все равно кто, – исчезает безвозвратно.

Ханнер молча кивнул. Он и сам предполагал нечто подобное, поэтому слова Итинии его не удивили.

– Ты, вероятно, пришел сюда, чтобы уговорить нас не уничтожать чародеев, – продолжала Итиния. – В таком случае – довольно расспросов. Говори то, что ты хотел сказать.

– Хорошо. – Ханнер набрал в грудь побольше воздуху. – Вы опасаетесь чародеев потому, что мы можем натворить бед. Вы считаете, что чародеи способны уничтожить существующий порядок вещей. Цель Гильдии заключается в том, чтобы не дать магии ввергнуть мир в хаос – то есть вы создали ее, чтобы ограничить самих себя... – Он осекся, вдруг осознав, что слова «вы создали!» могут оказаться буквальными. Если учесть, что магам под силу обрести бессмертие и вечную молодость, вполне вероятно, что перед ним стоят во плоти те самые маги, что двести с лишним лет назад создали Гильдию!

– Продолжай, – сказала Итиния.

– Вам пришлось искусственно ограничить свою силу, – продолжил Ханнер, – поскольку естественного предела ей не существует: волшебники могут жить вечно и обучаться все новой магии. Если б два самых могучих члена Гильдии вздумали повоевать друг с другом, они наверняка опустошили бы весь мир.

– Именно это сотворили демоны в восточных провинциях, – перебил Ханнера маг в серой мантии, – а боги – в сердце Северной Империи. И те, и другие сами наложили на себя ограничения.

– Вот именно! – подхватил Ханнер. – Стало быть, вы хотите уничтожить чародеев прежде, чем они станут так же опасны. Только ведь до этого не дойдет. Нашей силе есть предел.

– Зов, как вы его называете, – уточнила Итиния.

– Да, – кивнул Ханнер. – Зов.

Седовласый маг беспокойно шевельнулся в своем кресле.

– Нас не беспокоят ни ведьмы, чья мощь ограничена жизненной силой их собственных тел, ни колдуны, чьи талисманы недолговечны либо не обладают достаточной силой, чтобы серьезно навредить. Вы же, чародеи, до того, как услышите зов, способны достичь устрашающей мощи. Ваша Рудира доказала это весьма наглядно.

– Да, устрашающей, – согласился Ханнер, – но все же ограниченной. Между прочим, и вы, маги, способны устроить изрядный переполох до того, как привлечете внимание Гильдии. Не знаю, существует ли легендарная Башня Пламени в Малых Королевствах...

– Существует, – перебил его седовласый. – И по-прежнему горит.

– Вот видите! Мир полон опасной магии и все же покуда цел. А если могущественный чародей свернет с пути истинного, его легко обуздать.

Кое-кто из магов переглянулся.

– Не так уж легко, – сказала Итиния. – Чародейство сопротивляется волшебству. Это выглядит так, как будто на чародея постоянно наложены все мыслимые защитные заклинания. Мы уже были свидетелями нескольких злосчастных происшествий. Одно из них тебе известно: на твоего дядю, лорда Фарана, было наложено самое сильное заклятие окаменения, и оно должно было подействовать мгновенно, однако же этого не случилось и он успел нанести ответный удар. А ведь лорд Фаран вовсе не был таким уж могущественным чародеем – до уровня Рудиры ему было далеко.

– Это не Фаран остановил сердце своего палача, – сказал Ханнер. – Я это знаю, потому что видел все происходящее особым, чародейским зрением. Надеюсь, вы поймете меня, если я не стану говорить, кто именно совершил это деяние.

Его слова вызвали среди магов заметное оживление, но прежде, чем кто-либо из них заговорил, Ханнер прибавил:

– Впрочем, я хотел сказать совсем не это. Да, вы можете уничтожить могущественных чародеев своими заклинаниями, отчасти рискуя при этом жизнью, но точно так же вы можете перерезать им горло спящим. Манрин знал вас куда лучше, чем мой дядя, однако он не сумел прихватить с собой своего убийцу.

Ханнер смолк, чтобы перевести дыхание, и услышал, как кто-то пробормотал:

– Элькен тоже...

Ханнер сделал вид, что ничего не слышал, и продолжал:

– И даже не об этом я веду речь. Неужели вы не понимаете? Вы можете устроить так, что за вас всю работу выполнит зов!

И снова его слова вызвали оживление: маги заерзали в креслах и примялись переглядываться.

– Если вы будете непрерывно кидать в чародея тяжелыми предметами, – сказал Ханнер, – пускай даже ваши удары и будут безрезультатны, но ведь он вынужден будет защищаться с помощью чародейства. Чем чаще он будет прибегать к своей магии, тем станет сильнее, а чем станет сильнее – тем явственнее услышит зов. Рудира погубила себя, подняв в воздух корабли в порту, – после этого зов в ее сознании становился все громче и громче.

На миг воцарилась тишина, а затем Итиния сказала:

– Любопытно...

Ханнер понял: наконец-то он сказал именно то, что надо. Маги уже колеблются.

– Итак, – продолжал он, – с одной стороны, чародеи не могут вызвать такие разрушения, как вы опасаетесь, а потому нас незачем уничтожать. С другой стороны, всякая попытка нас уничтожить обойдется вам очень дорого.

– Продолжай, – сказала Итиния.

Ханнер знал, что теперь он должен быть вдвойне, втройне осторожен со словами. Он не хотел разгневать магов непочтительными речами либо открытыми угрозами.

– Вам известно, что мы можем убивать людей, не касаясь их. Вы видели, как мы действовали открыто, сокрушая стены, вышибая двери и тому подобное, но мы можем действовать и более тонко и скрытно. Внешне мы можем выглядеть как самые обычные люди, разве до сегодняшнего дня вы знали, что я – чародей?

– Нет, – ответила Итиния, – но у нас есть способы узнавать правду.

– А если в один прекрасный день прямо посреди улицы у мага остановится сердце – сможете вы распознать, кто в окружающей толпе совершил это убийство?

Итиния нахмурилась и глянула на остальных магов.

– Продолжай, – бросила она.

Ханнеру показалось, что он слышит слабый, едва уловимый шепот. Как и прежде, он притворился, что не заметил этого.