Механизм "Ноль" - Стаснислав Коронько

— Все на выход, пора, — сказал Айонг.

— Всех? — спросил Ен.

— Да, — понуро кивнул тот. — Я пытался, но премьер приказал.

— Спасибо, что хоть попытались, — попытался приободрить его Ен, но подполковнику от этой благодарности стало, казалось, совсем тошно: он позеленел и чуть согнулся, словно почувствовав рвотный позыв. — Далеко-то идти?

— Нет, до танковой площадки. Всё будет там.

Ен поднялся, одернул футболку и вялой походкой смертельно уставшего человека первым прошел к выходу. Ведомые Айонгом и лейтенантом, они все вместе отправились в свой последний путь. Замыкали шествие двое стражников, молившихся про себя, чтобы их не приписали к расстрельной команде.

— Я боюсь, — тоненьким голосом проскулил Марат. Он весь дрожал и цеплялся обеими руками в предплечье брата. Его лицо дергалось, ноги подкашивались. Он шел, почти падая, переставляя ноги как в тумане.

Илья приобнял брата за плечи и начал поглаживать его по голове. Лука принялся насвистывать какую-то веселую мелодию, а Генрих напряженно поглядывал на Ена. Только Тэм знал, что ему еще предстоит обратный путь до столицы, потому выглядел более-менее бодрым.

Они вышли в ангар, который успел пополниться десятком танков, и, пройдя мимо них, направились к стене с воротами, где стояли полковник, медик со своим чемоданчиком и пачкой распечаток в руках и Клим. Позади них топтались пятеро солдат с легкими штурмовыми автоматами, а за ними на полу была расстелена черная, длинная пленка. За исключением нескольких техников и рядовых, пожелавших поглазеть на процесс казни, больше в зале не было никого. Этим же людям было неважно, как их назовут, что о них подумают. Они встречались всегда, во все времена. Они просто хотели зрелища.

Ен бегло, дабы не вызвать подозрений Клима, осмотрелся и для себя отметил, что всего два человека в ангаре были облачены в броню. И эти двое были их конвоирами. Что же, так будет даже проще.

Пленники остановились в нескольких метрах от полковника. Довольно улыбаясь и победоносно поглядывая на Луку, Козлов приказал:

— Подходите к медику по-одному, когда услышите свой номер.

Медик вырвал из пачки первый лист и громко назвал цифру один, присвоенную им Ену.

— Как у вас тут все официально, — беззаботно произнес Лука, пока Ен преодолевал разделяющие его и группу полковника четыре метра. Не будучи посвященным в задумку лейтенанта, он тем не менее невольно поспособствовал успеху его предприятия, добавив: — Крысы канцелярские.

Козлов вспыхнул, сделал шаг вперед и заслонил собой Клима. Он открыл рот и, приковав к себе внимание окружающих, начал поливать неугомонного пленника отборным матом.

Клим положил на плечо Козлова руку и потянул его назад:

— Успокойтесь, полковник. Он уже и так не жилец.

Более подходящего момента для нападения могло и не предоставиться. Заложив руки за спину, Ен незаметно, через одежду, вытолкал импровизированный нож из-за пояса и, задрав футболку и схватившись за рукоять, прыгнул вперед на полковника с Климом. Юноша, конечно же, увидел рывок Ена, схватил полковника за воротник и под протестующий треск ткани дернул его назад. Козлов тут же оказался за спиной Клима, который, приняв защитную стойку, приготовился встретить противника. Ему не хватило всего доли секунды, чтобы закрыться полностью, а его предыдущее движение не позволило ему отступить назад и тем самым разорвать пригодную для нападения дистанцию.

Вылетевшая из-за спины левая рука Ена, в которой обратным хватом было зажато оружие, описала широкий полукруг, и зазубренные край пластины полоснул Клима по беззащитному в этот момент горлу. Оружие в руках пленника оказалось для него полным сюрпризом. Лишь через секунду он понял, что случилось и почему вдруг лицо Ена покрылось сеточкой из капель крови.

Самоделка лейтенанта не могла нанести человеку серьезной рану, но он целился в самое уязвимое место и приложил достаточно силы, чтобы край пластины вскрыл, разодрал вместе с кожей сонную артерию противника. Будь у него в руках настоящий нож, такой мощный удар, несомненно, убил бы Клима на месте, так как движение лезвия остановил бы только позвоночник. А так, по всей вероятности, присутствующий на площадке медик, замерший с выпученными глазами в трех метрах от Клима, сумеет справиться с задачей спасения раненого майора. Но в ближайшее время он будет вне игры и никак не сможет повлиять на стремительно развивающиеся события.

Клим схватился обеими за уродливую, рваную рану и, захлебываясь собственной кровью, — гортань тоже оказалась задета — отшатнулся от Ена. Лейтенант не позволил никому опомниться. Легким движение кисти сменив хват с обратного на прямой, он кинулся к полковнику, который, махая руками, пытался удержаться на ногах. Скользнул ему за спину, приставил окровавленное лезвие к горлу, а другой рукой притянул за пояс форменных брюк вплотную к себе.

Ен двигался с поразительной скоростью, за пределами человеческих возможностей, а каждое его движение было просчитано заблаговременно. Солдаты с конвоирами смогли понять, что происходит, и поднять свое оружие, только когда пленник, казавшийся таким спокойным и покорным, уже оказался за спиной их командира. Они подняли оружие, но стрелять по полковнику, которого Ен, как тряпичную куклу, кидал то в одну, то в другую сторону, не посмели.

Постоянно двигаясь, не замирая ни на секунду, Ен медленно отступал к воротам ангара, где он мог бы не опасаться нападения сзади. Пока что за его спиной оставались зеваки, но, насколько он заметил, оружия у них не имелось. Дзюничи с напарником не посмеют применять тяжелое бронебойное оружие внутри ангара, поэтому прямая угроза исходила только от автоматов расстрельной команды. Если среди них не найдется какого-нибудь слишком самоуверенного стрелка, то опасности они не представляли. Оставалось надеяться, что они не додумаются повторить этот же фокус и не возьмут в заложники его спутников.

Дабы не дать никому ни секунды передышки, Ен открыл рот и на весь ангар, перекрывая возбужденные вскрики и гам, рявкнул:

— Бросить оружие! Отступить на три шага назад!

Все звуки мгновенно пропали. Солдаты опустили оружие и взглянули на подполковника Айонга, который был растерян не меньше их самих. Они были всего лишь военными и подобные ситуации не входили в их курс подготовки. Подполковник, в свою очередь, взглянул на Клима, но тот лежал на полу в луже крови, а над ним колдовал медик. Медицинским гелем, извлеченным из стоявшего рядом чемоданчика, ему удалось склеить края раны, но сам Клим был недееспособен. Он уже давно потерял сознание.