Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

— Нас выкупил Сеян? — его изумленный голос прозвучал слишком громко в пустом каменном атриуме.

Юкунд поморщился и побрёл в сторону таблинума.

— Да.

Асканий остался один. Он сидел на краю имплювия и пытался собраться с мыслями, но мысли разбегались. Сеян захватил их, продал в рабство, а потом освободил. Зачем? Для чего? Участником какой игры стал он и его друзья? Значит, Сеян теперь — не враг?

— Возьми.

Асканий вздрогнул. Молодой раб протягивал ему разрешение на посещение школы гладиаторов Юкунда Младшего в любое время, пока там находится Вэл Сатис.

— Где живёт Сеян? — спросил Асканий.

— Третья улица на запад от одеона. Там тебе покажут.

Он шёл по улице, сам не зная куда. Посмотреть Сеяну в глаза и вырвать у него правду он хотел сейчас не меньше, чем увидеть и обнять Вэла Сатиса. Но зов дружбы оказался сильнее и Асканий свернул к школе гладиаторов.

Вид беспомощного друга произвёл на Аскания тяжёлое впечатление. Почти весь перевязанный окровавленными тряпками, буквально окутанный запахом крови, примочек, мазей, Вэл лежал, как ему сказали, изредка приходя в сознание, больше недели. Доктор считал, что его жизнь висит на волоске и только чудо может спасти. Да, он делает всё возможное для спасения раненого, но… И доктор развёл руками.

Оставшись один, Асканий сел на пол рядом с постелью Вэла, взял его за руку и сжал её. Он надеялся почувствовать хотя бы слабое ответное пожатие, но пальцы друга остались неподвижными. Дыхание Вэла было неравномерным и тяжёлым. Асканий вспомнил последние минуты боя. Трудно им пришлось, а больше всего досталось Вэлу, который не смог увернуться от трезубца врага, и был ранен им в грудь. От этого удара он мог погибнуть, но успел откачнуться в сторону, благодаря предупреждающему крику Аскания.

— Вэл, ты меня слышишь? — прошептал Асканий в ухо больному. — Если слышишь, тогда знай, я не брошу тебя. Нас освободили. Как только ты выздоровеешь, мы уедем отсюда.

Он не стал говорить, кто их освободил. Пока Вэлу это знать незачем. Да и слышал ли он Аскания? Не известно. Не отпуская руки друга, он просидел так долго, пока не пришёл доктор с помощниками, чтобы перевязать Вэла. Асканий вышел из кельи и только в коридоре понял, насколько тяжёлым был в ней воздух. Он оглянулся и поймал на себе внимательный взгляд врача. В другое время Асканий спросил бы, чем привлёк к себе внимание незнакомого человека, но сейчас ему было не до того. Он ещё раз посмотрел на друга и быстро отвернулся. Вэла Сатиса, которого Асканий помнил только подвижным, уверенным в себе настолько, что заражал энергией остальных, теперь ворочали, как тяжёлую, бесчувственную колоду. Асканий заспешил по коридору к выходу и быстро оказался за воротами.

Улица была широкой, и прохладный ветер с моря свободно гулял по ней. Асканий всё шёл и шёл среди снующих горожан, пока не оказался в порту. В общем-то, ему всё равно было куда идти, но Асканий обрадовался, что оказался именно здесь. Он помнил, где находится трактир «Голова попугая» и решил встретиться с тем самым матросом, который привёл их в ловушку Сеяна. Асканий хотел узнать все подробности пленения не только от Сеяна, который, кстати, мог и отказаться говорить. Он вошёл в трактир, купил поесть и сел за свободный столик. Народу, как и в прошлый раз, было мало, и Асканий мог свободно наблюдать за всеми посетителями. Но время шло, а моряк не появлялся. Тогда Асканий подошёл к стойке.

— Послушай, приятель, — заговорил он с угрюмым работником, и протянул ему две монеты по ассу. — Я гладиатор, в прошлый раз познакомился здесь с одним матросом, мы с ним весело посидели. А сейчас его что-то нет. А говорил, что бывает вот на том месте каждый день.

И Асканий указал на скамью, где сидел матрос.

— Зачем он тебе? — враждебно проговорил работник, но деньги сгрёб.

— Да покутить с ним ещё хочу, вином угостить, — Асканий заставил себя широко и беззаботно улыбнуться. — Я же здесь никого, кроме него не знаю!

— А-а, он, наконец, нанялся на торговый корабль. Ушёл на прошлой неделе.

— Да, жаль.

Выйдя за пределы порта, Асканий отправился искать одеон, недалеко от которого жил Сеян. Театр он нашёл быстро, да и нужный дом ему указал первый же прохожий. Подходя к нему, Асканий сдержал быстрый шаг. Теперь он знает, где живёт Сеян, но что делать дальше? Войти и увидеться с Сеяном без лишних свидетелей? Ведь неизвестно, чем закончится их общение. Или выследить Сеяна в городе и заговорить с ним при людях? Асканий торопился разгадать загадку поведения Сеяна, которого не стал ненавидеть меньше после того, как узнал, что тот купил ему свободу. Он был уверен, что бывший управляющий Феликсов сделал это не из добрых побуждений, что он ведёт какую-то игру.

Асканий уже сделал шаг, намереваясь перейти улицу и войти в дом. В этот момент двери дома распахнулись и из них вышла женщина в сопровождении двоих рослых рабов. Асканий прирос к тротуару. Его толкнул какой-то шустрый разносчик еды, но он не обратил на это внимания. Повозка проехала совсем рядом, чуть не задавив его, но Асканий всё смотрел и не верил глазам. По противоположному тротуару шла Тана. Безумно красивая, ухоженная, в богатых одеждах. Такая родная и такая чужая. Кучер повозки, чуть не сбившей Аскания заругался на него, Тана оглянулась и тоже замерла. Они стояли, разделяемые толпой и не шевелились. Женщина первая пришла в себя, она кивнула в сторону двери, и вернулась в дом. Асканий понял знак и пошёл за ней. Удивлённые рабы молча пропустили его.

А через некоторое время дверь открылась ещё раз, и вошёл Сеян. Он следил за Асканием от «Головы попугая» и всё видел.

Сеян кипел от ярости. Тана обещала не встречаться с Асканием, а сама только что ввела его в их дом. Да, они встретились неожиданно, Сеян видел, насколько поразила их встреча. Но Тана не прошла мимо! Сеян, нервно перебирая складки тоги, ходил по атриуму. Наконец, пришёл раб и сообщил, что хозяйка с гостем находятся во внутреннем таблинуме. Сеян облегчённо вздохнул. Дело в том, что высоко расположенные окна этого таблинума выходили в тёплую галерею и ни при какой погоде не закрывались. Он приказал двоим, самым верным слугам приготовить оружие и не уходить из атриума, сам он никогда