Сталь и пепел. Русский прорыв - Вадим Львов

Прилетевший столичный генерал был прав. Пережив «ночь страха» после массированного ракетно-бомбового удара, руководство КНР дало отмашку на вторжение сухопутных сил НОАК на территорию Руси. Стратегический план предусматривал захват в течение двух недель Владивостока, Хабаровска, Благовещенска и разгром восточного ОСК. После чего планировалось договориться с ослабленными русскими о мире. На условиях КНР, естественно.

В случае военной удачи, помимо оккупации Центральной Азии и отмены таможенных санкций против своей промышленности, Пекин намеревался урвать чего-нибудь из Сибири. По мелочи… Будучи здравомыслящим человеком, Лю Хайбинь понимал, что любое продвижение в глубь Руси и последующие серьезные территориальные захваты чреваты ответным ядерным ударом. Военным ставилась простая задача: заставить русских сесть за стол переговоров. Временная потеря Благовещенска и Хабаровска еще не повод начинать всемирный Армагеддон.

Самое интересное, что в Кремле думали так же. С помощью временно переброшенных с Запада бомбардировочных и ракетных частей планировалось «принудить к миру» КНР и заставить китайцев свернуть наступательную операцию против своих среднеазиатских сателлитов. Понятно было, что Китай – это не Грузия, и быстрой победы вряд ли приходится ждать. Но другого выхода у руководства Руси не было. Отдать влияние в Средней Азии Китаю означало получить чудовищное усиление КНР и его прямого военного союза с Пакистаном и Ираном. Вся с таким трудом выстроенная «ось безопасности» Москва – Дели – Ханой – Сеул летела к черту, оголяя стратегически важные Урал и Сибирь для прямого удара с юга.

Все эти глобальные наработки мало волновали русских и китайских солдат, впервые с 1969 года сошедшихся в бою лицом к лицу.

Сидящий сейчас на КП батальона майор Пшеничный в глубине души понимал, что из-за нехватки живой силы отлично экипированную и неплохо обученную действиям на пересеченной местности бригаду амурских пластунов раздербанили по-батальонно и засунули в самое пекло уличных боев. Понимал и буквально выл от досады. Батальон, который он собирал лично, «с бору по сосенке», таял под артиллерийским огнем на глазах. Потери уже превысили треть списочного состава и приближались к половине. Еще пара суток, и от батальона останется одно название. А еще этот идиотский приказ из штаба корпуса! «Держаться, держаться»… Сколько может держаться батальон стрелков в разрушенной промзоне против двух полков китайской мотопехоты? Загадка для курсантов первого года службы… Если бы не отличная контрбатарейная стрельба «глухарей» из 15-й гвардейской артбригады, жиденькую цепь опорных пунктов узкоглазые просто стерли бы плотным огнем со своего берега.

Китайцы лезли вперед, не считаясь с потерями, уничтожили оба мотострелковых батальона 194-й бригады Угрюмова и, заняв острова напротив Хабаровска, тут же стали наводить понтонную переправу, чтобы максимально быстро пропихнуть в город штурмовые группы. И хотя переправу раз за разом разрушали русские батареи, но китайцы не успокоились, стали переправляться на легких катерах или плавающей бронетехнике.

Первую атаку мотопехоты, поддержанную легкими плавающими танками Тип-63 А и БМП W-501[115], пластуны отбили легко. Сказывалось отсутствие у китайцев опыта уличных боев. Ни один командир в здравом уме не погонит легкую бронетехнику в паутину улиц и лабиринт заводских корпусов. Тем более что возможность точной огневой поддержки отсутствует. Потеряв семь танков и шесть БМП, в основном подбитых из РПГ, и почти две сотни пехотинцев, расстрелянных из подвалов и верхних этажей, «косые» откатились обратно к реке.

Утром второго дня войны в поддержку пластунам подошла невесть откуда взявшаяся рота Т-72 БМ из состава многострадальной мотострелковой бригады. Рота заблудилась, потеряв связь как со штабом бригады, так и своего батальона. Молоденький капитан, представившийся Василием Токмаковым, погнал роту навстречу сильной стрельбе. «Семьдесят вторые» подошли как раз вовремя, отбив огнем очередную китайскую атаку. Пользуясь моментом, Артем немедленно «приватизировал» заблудившуюся роту и просоединил ее к своему батальону.

Появление русских танков напротив плацдарма произвело на китайцев шоковое впечатление, близкое к панике. На полдня атаки прекратились, в небе замелькали беспилотные дроны, пытаясь узнать точное количество противостоящих им русских. Ничего не обнаружив, китайцы выкатили вперед два десятка полевых гаубиц Тип-60 и взяли под прицел позиции перед плацдармом. На сам плацдарм, фыркая, переплыло с десяток длинноствольных колесных истребителей танков PTL-02. Затем китайцам удалось навести понтонный мост и начать переброску основной техники – танков и БМП с мотопехотой.

Тогда снова ожили «Гиацинты», «Мста» и «Смерчи», артбригады, замаскированные в двух десятках километров за городом. Вода Амура буквально вскипела от множества снарядов и ракет. Батареи попеременно вели огонь кассетными боеприпасами с бронебойной и осколочной «начинкой», обеспечивая максимальное поражение противника. Пшеничный с восхищением наблюдал, как в воздух, словно игрушка, взлетел понтонный мост, а гаубицы на противоположном берегу одна за другой исчезали в сполохах пламени и пыли.

Несмотря на такие потери, китайцы с плацдарма все же атаковали. На сей раз уже основными танками Тип-80 при поддержке PLT-02, идущих сзади. Китайские «восьмидесятые», к счастью для Пшеничного, оказались очередным модернизированным клоном многострадального Т-54, так что проблем с ними не возникло. Атака быстро захлебнулась, но стоила русским трех десятков убитых и раненых, а также пары сгоревших Т-72…

– Смотри, командир, что творят! – воскликнул начальник штаба батальона майор Филиппов, ровесник Пшеничного и бывший командир гренадерской роты, получивший штабную должность после академии.

Филиппов в отличие от Артема, воевавшего все последние пять лет, имел за плечами только короткую Казахскую кампанию и службу в «придворно-парадной» Таманской бригаде. К тому же Дима Филиппов происходил из чисто военной семьи, был давно и успешно женат на дочери отставного генерала ВВС. Поначалу, увидев отутюженного и аккуратного майора, Пшеничный подумал, что не сработается с этим занудой и формалистом. Но на деле начштаба оказался веселым и компанейским малым, не боящимся никакой работы. Еще больше Пшеничный зауважал парня, когда, наведя справки через знакомых сослуживцев о прошлом Филиппова, узнал, что тот, будучи еще комвзвода, бросил свою придворную службу и по рапорту перевелся в Сибирь. Здесь, в ходе Казахской кампании, он участвовал в штурме Астаны и честно заслужил медаль «За отвагу», вытащив из-под обстрела своего раненого «замка». Короче, боевой парень, настоящий офицер. Даром что москвич…