Великая Восьмёрка - Данил Манонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё было обставлено простенько: небольшой стол, служащий и для еды, и для письма; весьма милый квадратный коврик с выходящими во все стороны кисточками; две тумбочки, прижимающиеся к незамысловатой кровати. В углу комнаты была ярко выделяющаяся из стены дверь в ванную.
Я сбросила куртку, скинула джинсы. Встав на коврик, прямо в центре комнатки, я потянулась, сделала небольшую зарядку. Суставы приятно хрустнули. Готово. Последствия суток, проведённых в поезде, устранены. Теперь время приступить к делам.
После некоторой рутины я собралась и поехала на кладбище. Прибыв, я быстро нашла могилу отца, пройдя этот лабиринт склепов словно с клубочком в руке. Что примечательно, могила была неплохо устроена, за ней постоянно ухаживали. Повезло нам. Амир договорился с владельцем кладбища, и тот согласился за очень небольшую цену огородить впечатляющий склепик с витым забором и фонарями. А ухаживание за могилами вообще не во что нам не обходится. Всё за счёт владельца.
– Хорошо, папа, что ты лежишь в таком приличном месте, а не где-то на грязной заброшенной земле… Но лучше бы ты оставался с нами. – по лицу прокатилась слезинка. – Нам так тебя, – я всхлипнула, – не хватает…
Придя с кладбища, я сразу села за телевизор, продолжила искать подходящие для обзора новостей. Но, как назло, ничего дельного не было: очередной повтор утренних новостей. Вскоре, я бросила эту задумку и решила лечь пораньше, чтобы не проспать свой поезд.
Около пяти часов утра
Сильный шум. Настолько сильный, что мой глубокий сон в миг прервался. Я вскочила с кровати, бросила взгляд в окно. Небо озарил ослепительный свет. Он исходил с горизонта. Поначалу, я задрожала, боясь, что это может быть ядерный взрыв или авария на заводе. Но свет погас всего за пару минут. Нет, это точно не бомба.
В этот момент в меня будто вселился мой отец. Мне резко захотелось разузнать все подробности произошедшего явления. Тем более, материала в новостях мало. А эта новость достойна внимания. Более того, я погляжу на всё из первых рядов.
– Куда едем? – озабоченно спросил таксист.
– Вы ведь видели тот свет на небе?
– А-Ага… – он почесал свою залысину.
– Прошу, везите меня туда.
– Э-э-э, не-е! Я ещё жить хочу. Чёрт его знает, что там. Вам тоже туда соваться не советую!
– Я заплачу вдвое больше.
– Да не за какие шиши!
– Втрое.
– Нет!
– Вчетверо, впятеро. Что вам ещё предложить?
– Говорю ж, не поеду я туда!
– Хорошо, – я достала кошелёк, – тогда я предложу вам пять тысяч. Прошу, это вопрос жизни и смерти.
– Э-эх… Девушка… Ну что вас так тянет… Я привезу вас лишь недалеко от этого места. Сам не хочу туда. Пять тысяч не возьму, лишь тысячу. Вы и так, чувствую, можете настрадаться.
– Хорошо. Только, быстрей!
Таксист высадил меня у дороги. На трассе было пусто, пролетела лишь одна машина. Получив свою тысячу двумя купюрами по пятьсот рублей, он быстро рванул в сторону города, вслед пролетевшей машине.
Я пролезла между кустами и вышла в поле. Но сразу поняла, что это совсем не поле, а самая настоящая пустошь, будто после извержения вулкана. Хотя, это, скорей, напоминало… кратер. Нет, быть такого не может. Неужели метеорит? Да ещё и такой громадный, раз разрушил настолько огромную территорию. Нужно дойти до эпицентра.
Пройдя пару десятков минут, я начала слабеть. Мне будто не хватало кислорода. При этом не пахло горелым. Что за чертовщина?! По привычке, от нервов я полезла в карман за зажигалкой. Достав её, я начала щёлкать, то зажигая, то туша огонь. Но огонь не загорелся. Невероятно! Новая зажигалка, которой всего дня два, не работает. Быть такого не может! Должно быть, при падении метеорита сгорела большая часть местного кислорода. Иначе и не объяснить. Ага, вот и воронка!
Постойте… Тут… Пусто? Но ведь это самая глубокая точка кратера. И, насколько я рассчитала, центральная. Здесь ведь должна лежать огромная глыба… Может, всё-таки, это что-то другое? Может, испытание оружия. Хотя, настолько близко к городу… Тогда, может, атака другого государства?
Я вдруг громко закашляла. Нет, ни секунды больше не выдержу на этом пустыре. Местная атмосфера сводит с ума. Я рванула назад, к расположенной за горизонтом дороге. Сердце забилось, как бешеное. Я задыхалась прямо на бегу. Веки прыгали в такт моего бега, затрудняя обзор. Благо, пустырь был крайне редко усеян более-менее цельными горелыми частями, оставшимися от окружения. Поэтому я просто не могла споткнуться обо что-нибудь. В конце концов, я вновь вдохнула более-менее свежего воздуха.
Что же это было? Данная новость вполне подойдёт для моей курсовой. Хоть она и полна загадочности. Сомневаюсь, что я смогла бы разгадать эту загадку. Даже с отцом…
Встав к семи, я спустилась к Амиру, чтобы сказать о своём отъезде.
– О, доброе утро!
– Доброе… Амир, я думаю, мне пора. Сегодня я уезжаю. Пришла выписаться.
– Хорошо, только схожу перекурить. Пока собирай вещи.
– Нет, я с тобой.
– Что? Ты… куришь?
– Да, курю. А что такого?
– Да нет, ничего… Просто… А ладно! Я ж тебе не опекун. Смысл тебя переубеждать.
Мы вышли во двор, достали сигареты. Я достала свою зажигалку и успешно зажгла её. Заметив это, я тихо порадовалась за свою догадливость насчёт атмосферы на месте взрыва.
– Авдотья, как ты?
– Ты о чем?
– В смысле, находиться в этом городе тебе, должно быть, очень сложно. Постоянно прокрадываются разные мысли… – он закончил предложение нервной затяжкой.
– Чёрт, да не бери в голову! Три года прошло. Я уже большая. И тогда была немаленькая. Ничего, перетерпела. Теперь уже намного легче.
– Ну хорошо. Просто, понимаешь… Я ведь сам ввязан во всю эту историю… Твоего отца убили прямо в моём, мать его, отеле… Просто ужас! Я помню, пришлось приводить в чувства моих работников. Почти все они свалили с работы в следующие несколько дней.
– Да уж, понимаю… Главное, что всё закончилось. Я долго искала причастных к убийству. Подозревала, честно говоря, даже тебя. Благо, у тебя было алиби. В итоге, я ничего не добилась. У него не осталось ни одной записи о том шестилетнем деле, по поводу которого он отправился сюда. И, как ты сказал, он вообще не успел с тобой поговорить.
– Всё так.
– Ну и получается, что все улики уничтожены. Я не в силах ничего сделать.
– Что
