Великая Восьмёрка - Данил Манонин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Возможно и есть. Давай, Авдотья, подумай хорошенько! Ты просто не могла не заметить весьма явные детали своими прекрасными зелёными глазками…
– Пап!
– Что? Я вру что ли? Глаза же у тебя и вправду прекрасны! Давай, не отвлекайся!
– Ну… – я напрягла мозги. – Она могла… Она могла вступить в клуб, любой. Например, кружок вязания или танцев. Я видела у неё в доме чешки и клубок ниток со спицами.
– Думаешь, ей, богатой женщине, захочется шляться по каким-то кружкам?
Я призадумалась и чуть позже воскликнула:
– Да! Именно так! Она одинока. Муж умер, детей нет. Чем ей ещё заниматься?
Он ещё раз усмехнулся.
– Верно. Ей, должно быть скучно. Но ты пошла немного не по той дороге. Не заметила одной важной детали. В её ванной, в корзинке для грязного белья, лежала пара грязных мужских носков. Следовательно, у неё дома был какой-то мужчина.
– Да-а-а… – утихая, протянула я. – Одинокая дама. Чуть старше сорока лет. Грязные мужские носки. Думаешь, у неё есть любовник?
– Всё верно. Конечно, она сама это отрицает. Понятное дело, ей не хочется разглашать подробностей своей личной жизни. Но я опросил сторожа. Он оказался стойким, но я был слишком настойчив. С его слов я узнал, что один-два раза в неделю к ней ходит один и тот же молодой человек. Лет ему чуть меньше тридцати. Красив, строен.
– Хорошо бы знать больше… Например… Имя…
– Хорошо бы оно, хорошо… Только в работе детектива, чаще всего, мы оперируем без знания таких тонкостей. – он сделал паузу. – Для входа в дом необходима специальная карточка. Согласись, список имеющих таковую очень невелик. Поэтому я, не отходя от сторожа, посмотрел базу данных. Во время похищения входная дверь была открыта карточкой Вероники, уборщицы.
– Значит, либо они в сговоре с любовником Дарьи Айбековны, либо любовник выкрал карточку. Но уборщица бы сказала об этом…
– Нужно опросить её.
– Может, используем полиграф?
– Хорошая мысль. Подтяну своих знакомых. Тем более, нам может понадобиться немного… Грубой силы… Девушка может вырываться и пытаться бежать.
– Ясное дело. – пожала плечами я.
На съемной квартире Вероники было достаточно тесно. Но нам хватило стульев. Даже удалось расположить громоздкий полиграф. За окном блестело заходящее солнце. Последние лучи проходили сквозь занавески и падали на обои с незамысловатым узором. Девушка, конечно, перепугалась… Но перетерпела свой первый испуг, даже приготовила нам чай. Не без помощи убедительности и педагогических способностей папы, разумеется.
– Вероника, – обратился он к ней, – прошу вас, не волнуйтесь. Говорите, как можно спокойней.
– Да, легко сказать… – пролепетала девушка.
– Сейчас я задам вам несколько вопросов. – убаюкивающе сказал отец. – Отвечайте на них лишь «да» или «нет».
– Х-хорошо…
– Итак, для начала что-нибудь простое. Вас зовут Вероника?
– Да.
– Правда! – пропищал полиграф.
Неизвестно, зачем у него была предусмотрена функция озвучивания правдивости ответа. Мне кажется, это может лишь пугать и сбивать с толку опрашиваемых.
– Отлично. Уволила ли вас Дарья Айбековна после инцидента?
– Нет, – она вздрогнула.
– Ложь! – пискнул полиграф.
– Нет, я не уволена! Дарья Айбековна бы сама сказала! Ей даже в такие моменты хочется с кем-нибудь поговорить!
– Вынужден согласиться с Вероникой. Она не обманывает. Просто слишком сильно волнуется. Прошу, сосредоточьтесь! Вы говорите, Дарье Айбековне необходимо общение? Предположу, что она чувствует себя одинокой, проживая без семьи. Вероника, я прав?
– Да, вы правы.
– Правда! – снова воскликнул аппарат.
– Она… – продолжила девушка. – Постоянно жаловалась на своё одиночество. Что ни день, то новое изнывание… Ой, простите! – она одёрнулась, – Прошу, не говорите Дарье Айбековне!
– Не скажем. – успокоил отец.
– Спасибо… Просто… Я не хочу лишиться работы. Лучшего предложения не найти! Мне нужно доработать хотя бы этот год. Дальше окончу университет и устроюсь на другую работу.
– Не беспокойтесь. Мы не разгласим ваших слов. Да и потом… вы ничего такого не сказали. Женщинам в таком положении свойственно желание сгладить своё одиночество. И вы, как довольно приближённый к ней человек, отлично подойдёте для составления компании.
– Всё верно. Но она немного успокоилась после того, как к ней… – она мысленно ударила себя по губам.
– Как к ней…?
– Нет, я не могу! Это ведь её секреты.
– Послушайте… – отец подвинул свой стул ближе к ней. – Мы уже знаем, что у неё есть любовник. И он является главным подозреваемым. И ваша неразговорчивость может быть принята за попытку его укрыть. Обещайте, что не будете что-то утаивать. Так будет лучше…
– О-Обещаю…
– Хорошо, тогда продолжим. Вы знали о любовнике. Но виделись ли вы с ним лично? Может, сталкивались? Или разговаривали?
– Нет, такого не было.
– Ложь! – полиграф пропищал противнее прежнего.
– Эх… – папа разочарованно прикрыл лицо рукой. – Ну что такое? Я же сказал!
– Простите, простите! – слезливо прохныкала она. – Я не хотела… В смысле, я боялась!
– Чего же вы боитесь на этот раз? Неужели снова увольнения? Мы же всё обговорили!
– Да… Обговорили, но об этом она точно узнает!
– Вероника, мы начинаем терять терпение!
– Ладно, ладно! Дело в том, что её любовник… Он ходит сюда только ради меня.
– Что? – оживилась я. – Как это, только ради вас?
– Он сам мне сказал. Когда мы сталкивались, обменивались парой фраз, я и подумать не могла… Один раз отпустил мне комплимент. Тогда я на него глянула с таким… Странным ощущением. Но вот, спустя время он подходит и чувственно заявляет, что я ему нравлюсь. А к Дарье Айбековне он ходит лишь для того, чтобы увидеться со мной. Представляете?
– Невероятно.
– А я то как удивилась…
– Авдотья, запиши это. – приказал отец. – Это очень важно. Следующий вопрос. Вероника, вы знаете, где ваша входная карта от дома Дарьи Айбековны? Только прошу, без заиканий и увиливания!
– Я… Нет, не знаю. Я потеряла её.
– Правда! – снова пискнула машина.
– Потеряли? Когда именно вы обнаружили потерю?
– На следующее утро после признания любовника.
– И вы не находите это странным?
– Странным? А что странного? Под конец рабочего дня меня, не задумываясь, выпустил охранник. Я даже не доставала карточку. Должно быть, потеряла её, идя по улице. Ну или она завалялась где-нибудь в доме Дарьи Айбековны.
– Странность в том, что пропажа могла случиться сразу после признания. Вы как-то сближались? Или, может, он заходил в подсобку, а там лежала ваша карта?
– Нет, ничего такого. Разве что… Я старалась увильнуть от смущающего диалога… но он был настойчив, даже обнял меня. Я сразу же выбралась из объятий
