История нравов России - Виталий Поликарпов

Из Византии наше отечество пришел еще один обычай, который весьма негативно сказался на семейных нравах. Для византийского менталитета было характерным уничижительное отношение к женщине — она рассматривалась как порождение дьявола, виновница грехопадения рода человеческого, как существо слабое и нечистое, предназначенное быть служанкой и рабой мужчины. Женщина до замужества подчинялась отцу, после замужества полностью подчинялась супругу, причем до вступления в брак она его зачастую и в глаза не видела. Ей было отказано в праве самостоятельно распоряжаться и собой и имуществом, ее не считали личностью. Некоторой свободой она обладала дома, где в обязанность ей вменялось ведение домашнего хозяйства и занятие женским рукоделием. Однако выходить из дома, бывать в театре или в цирке ей можно было только с разрешения мужа. «Даже в собственном доме, — отмечает П. Безобразов, — свобода ее была ограниченна: ей отводилась отдельная половина, гинекей, откуда она не имела права выходить, когда у ее мужа сидели гости» (77, 8–9). Но ведь точно такие же порядки характерны для допетровской эпохи, где терем вполне соответствует византийскому гинекею. И в этом нет ничего удивительного, ибо особенно сильно византийское влияние проявилось в домашней жизни русского человека, руководствовавшегося знаменитым «Домостроем».

Здесь же опять «сработали» в качестве фильтров отечественная культура и менталитет — они «отобрали» из византийской традиции одни элементы и отбросили другие. Ведь эта традиция была противоречивой: считавшаяся презренным существом женщина время от времени распоряжалась судьбой империи. Достаточно вспомнить умную, властную и очаровательную императрицу Феодору и знаменитую императрицу Феофано (См.: Диль Ш. Указ. соч. Гл. VI и IX). И в те времена мужчины имели свои слабости в отношении женщин, увлекались женской красотой и прелестью. Так, благодаря интриге Склирены, любовницы императора Константина Мономаха, против талантливейшего полководца того времени Маниака, последний был лишен своей должности, и у византийской армии был отнят лучший генерал.

Женщины играли свою значительную роль в судьбах монархий и на Западе, где на исходе эпохи средневековья родилась индивидуальная половая любовь благодаря куртуазной жизни высших слоев общества. Французский писатель и историк Ги Бретон в своем многотомном сочинении «Истории любви в истории Франции» показывает, что ради благосклонности любимой женщины государственные мужи объявляли войны, запрещали религии и принимали абсурдные законы. Он пишет: «Если Мария Манчини своей образованностью, Генриетта Английская своим политическим чутьем, Луиза де Лавальер изяществом, мадам де Монтеспан хитроумным коварством, мадемуазель де Фонтанж элегантностью, а мадам де Монтенон умом способствовали расцвету Великого века (речь идет о времени правления короля Людовика XIV — В. П.), то мадемуазель Демар, мадам де Авери, мадам де Тансен, мадам де Парабер и прочие излишне доступные и легкомысленные женщины своим развратным поведением произвели переворот в умах.

А вслед за ними явятся другие, не столь беззаботные, но столь же бесстыдные — и процесс разрушения обретет неудержимую силу. В царствование Людовика XV вся власть окажется в руках нескольких восхитительных женщин, но воспользуются они ею с удручающим легкомыслием.

И здесь остается только развести руками в изумлении: в течение целого тысячелетия женщины благодаря своему шарму, обаянию и красоте играли решающую роль в возведении и укреплении французского трона, и всего за семьдесят лет с помощью тех же шарма, обаяния и красоты добьются того, что здание французской монархии рухнет с оглушающим треском» (30, т. III‑IV, С.574). Понятно, что к уничтожению той же французской абсолютистской монархии привел целый ряд социокультурных факторов, однако и женщины несут свою долю ответственности за него.

Наша история тоже богата именами многих замечательных женщин, достаточно вспомнить княгиню Ольгу, дочь Ярослава Мудрого — Анну, королеву Франции, Евфросинью Полоцкую, Ксению Годунову и др. О них говорят исторические источники, легенды, сказания, повести и исторические песни. Однако до петровской эпохи женщина не могла участвовать в общественной, политической и культурной жизни государства. Именно преобразования Великого Реформатора начали отодвигать в прошлое предписанный «Домостроем» старинный уклад жизни. Указами Петра I динамично вводятся западные нравы в образ жизни правящего сословия, нарушается замкнутость теремного существования. Боярские жены и дочери выходят в свет, принимают участие в общественной жизни — они посещают «ассамблеи» (публичные гуляния), бывают «на театрах», на приемах иностранных послов и дипломатов. Известно, что родная сестра Петра I, Наталья Алексеевна основала при своем дворе небольшой театр, писала для него пьесы и принимала участие в их постановке на сцене.

Освобождение женщины от «теремного затворничества» принесло изменение в нравах, относящихся к любви и браку. Именно к началу становления Российской империи относится «повреждение» нравов, когда «страсть любовная, до той поры незнаемая, стала людскими сердцами овладевать» (М. Щербатов). Однако одновременно с этим стали развиваться предпосылки просветительских идей с их культом разума, веры в человека, в его нравственные и физические возможности. Нравственное становление женской личности нашло отражение, в частности, в том, что появилась потребность осознать свое место в жизни, описать события, глубоко затронувшие ее чувства и эмоции. Не случайно поэтому появление в XVIII в. (и в начале XIX в.) записок и воспоминаний русских женщин. Здесь достаточно указать «Записки» императрицы Екатерины Второй, «Своеручные записки» Н. Долгоруковой, «Записки» Е. Дашковой и др. (97).

Следует иметь в виду, что в абсолютных восточных деспотиях иногда женщинам тоже отдавалось должное, причем им туделялось такое внимание, какое не всегда встретишь на Западе. В качестве примера можно привести знаменитый во всем мире мавзолей Тадж Махал, возведенный по приказу императора могольской династии Шахджахана для своей любимой жены, известной под именем Мумтаз Махал, или Украшение Дворца. Император могольского Индостана горячо любил свою жену, советовался с ней не только по частным, но по государственным делам. Он сделал ее соправителем, советником и доверенной в тайных государственных делах; вот почему к ней обращались многие с прошениями, и каждый, кто имел обоснованную просьбу, мог рассчитывать на прием у нее. Она родила ему четырнадцать детей и скончалась в ходе последних родов; Шахджахан после этого приказал возвести для нее чудо искусства — Тадж Махал, на который в последние годы своей жизни смотрел из находившейся рядом башни, куда заключил его сын Аурангзеб, и в котором он был похоронен рядом с Мумтаз Махал.

Современный американский историк и писатель В. Хансен так описывает свое впечатление о Тадж Махале: «Может быть, сегодня, а может быть, всегда… от мавзолея веет холодом абсолюта. Некоторые даже слышат непрестанный шепот: это давно забытые императорские муллы возносят молитвы за ту женщину, память о которой должна сохраняться навеки. Ежегодно в день ее смерти Шахджахан молился на корточках перед выложенной драгоценными камнями балюстрадой, окружающей ее саркофаг. Каждую ночь мавзолей освещался светом золотых ламп, а в помещении висел золотой шар, украшенный выпуклыми зеркалами из Алеппо, бросающими изменчивый поток чувственных отблесков на саркофаг бесповоротно утраченной женщины. Смерть — это сама сущность Тадж Махала, но в этом строении чувствуется не только смерть. Ни одна фотография, ни один фильм не способен воспроизвести дух, излучаемый этим шедевром искусства — как эктоплазма вызывает гусиную кожу только у непосредственного наблюдателя. Дуновение этого духа распространяется от центральной арки мусульманского типа, подобно варварской стреле, нацеленной в купол из белого мрамора. Все становится здесь призрачным и прелестным, подобно заклятью, благодаря которому смерть теряет свою грубость» (331, 23). Тадж Махал содержит в себе всю свою историю и одновременно ускользает удивительным образом из–под власти времени: он символ вечной любви, без которой не может обойтись ни один владыка, будь он восточным, западным или российским.

Общим для всех абсолютных монархий является то, что, за некоторым исключением, властители в системе государственного механизма являются посредственностями, которые купаются в роскоши. В качестве примера западного монарха можно привести французского короля Людовика XIV, чье правление называют «великим веком». Он любил роскошь, великолепие и изобилие, что обеспечивало ему процветающее государство. Один из его современников, герцог де Сен — Симон в своих «Мемуарах» пишет: «Государство процветало и богатело, Кольбер поднял финансы, морской флот, торговлю, мануфактуры и даже литературу на высочайший уровень, и в сей век, сравнимый с-веком Августа, во всех областях в изобилии явились великие люди, в том числе и такие, которые хороши только для увеселений» (243, 107–108).