Грозовой перевал - Эмилия Бронте

вы окрепнете, вы сможете приходить сюда пешком. И вы должны радоваться, что едете домой и увидите отца. Старайтесь его полюбить, как вы любили вашу мать, тогда и он вас полюбит.

— Но почему я о нем не слышал раньше? — спросил Линтон. — Почему они с мамой не жили вместе, как живут другие?

— Дела задерживали его на севере, — ответила я, — а вашей матери по слабости здоровья нужно было жить на юге.

— Но почему мама не рассказывала мне о нем? — настаивал мальчик. — Она часто говорила о дяде, и я давно привык его любить. Как мне любить папу? Я его не знаю.

— Эх, все дети любят своих родителей, — сказала я. — Может быть, ваша мать боялась, что вы станете проситься к нему, если она будет часто о нем говорить. Но вставайте живей: проехаться спозаранку верхом в такое прекрасное утро куда приятней, чем поспать лишний часок.

— И она с нами поедет? — спросил он. — Та девочка, которую я видел вчера?

— Сегодня нет, — ответила я.

— А дядя? — продолжал он.

— Нет. Вам придется поехать со мной, — сказала я.

Линтон опять откинулся на подушку и в раздумье насупил брови.

— Я не поеду без дяди, — объявил он наконец. — Почем я знаю, куда вы надумали меня отвезти?

Я уговаривала, пеняла ему, что это дурно с его стороны не радоваться встрече с отцом. Но он упрямо не желал одеваться, и мне пришлось призвать на помощь моего господина, чтоб выманить Линтона из кровати. Наконец бедный мальчик встал после лживых наших уверений, что его отсылают ненадолго, что мистер Эдгар и Кэти будут навещать его — и разных других посулов, таких же вздорных, которые я измышляла и повторяла ему потом всю дорогу. Чистый воздух и запах вереска, яркое солнце и резвый бег Минни вскоре развеселили его. Он стал расспрашивать о своем новом доме и его обитателях все с большим любопытством и живостью.

— Грозовой Перевал такое же приятное место, как Скворцы? — спросил он и оглянулся в последний раз на долину, откуда поднимался легкий туман и кудрявым облаком стелился по синему краю неба.

— Дом не утопает в зелени, как наш, — ответила я, — и не такой большой, но оттуда открывается прекрасный вид на всю округу. И воздух там здоровее для вас — чище и суше. Здание, пожалуй, покажется вам поначалу старым и мрачным, но это почтенный дом: второй после Мызы в этих местах. И вы с удовольствием будете гулять по полям. Гэртон Эрншо — он тоже двоюродный брат мисс Кэти, а значит, и вам сродни — будет водить вас по самым чудесным местам. В хорошую погоду вам можно будет взять книгу и заниматься где-нибудь под деревьями. И время от времени ваш дядя будет брать вас с собой на прогулку: он часто ходит в горы.

— А каков из себя мой отец? — спросил он. — Такой же молодой и красивый, как дядя?

— Такой же молодой, — сказала я, — но глаза и волосы у него черные; он более суров на вид, выше ростом и плотнее. Поначалу он, может быть, не покажется вам таким добрым и любезным, потому что он другого склада. Все же я вам советую, будьте с ним искренни и сердечны, и он, конечно, станет любить вас, как ни один дядя на свете. Ведь вы его родной сын.

— Черные глаза и волосы! — повторил раздумчиво Линтон. — Я не могу себе его представить. Значит, я не похож на него, нет?

— Не очень, — ответила я. «Ни капельки!» — подумала я, глядя с сожалением на слишком белую кожу и тонкий стан моего спутника, на его большие томные глаза — глаза его матери, с той лишь разницей, что не было в них искристого огня, если только они не загорались вдруг обидой.

— Как странно, что он никогда не приезжал навестить меня и маму! — пробормотал Линтон. — Он видел меня когда-нибудь? Если да, то, верно, совсем маленьким. Я его не помню.

— Что ж вы хотите, мистер Линтон, — сказала я, — триста миль — это большое расстояние. А десять лет не кажутся взрослому таким длинным сроком, как вам. Возможно, мистер Хитклиф из лета в лето собирался съездить к вам, но все не представлялось удобного случая, а теперь уж поздно. Не докучайте ему вопросами об этом предмете: только расстроите его понапрасну.

Мальчик ушел в свои мысли и молчал до конца пути, пока мы не остановились перед воротами сада. Я следила за его лицом, чтобы уловить, какое будет впечатление. Он важно и внимательно оглядел лепной фронтон и частые переплеты окон, редкие кусты крыжовника, искривленные елки, потом покачал головой: втайне он не одобрил наружный вид своего нового жилища. Но у него хватило рассудительности повременить с осуждением: еще могло вознаградить то, что его ждало в самом доме. Он не успел сойти с седла, как я уже пошла и открыла дверь. Был седьмой час; в доме только что позавтракали, ключница убирала со стола. Джозеф стоял возле кресла своего хозяина и рассказывал что-то про хромую лошадь, а Гэртон собирался на покос.

— Здравствуй, Нел! — сказал мистер Хитклиф, увидев меня. — Я боялся, что мне придется самому идти за своею собственностью. Ты ее доставила, да? Посмотрим, можно ли сделать из нее что-нибудь толковое.

Он встал и подошел к дверям; Гэртон и Джозеф остановились за его спиной, разинув рты. Бедный Линтон испуганно переводил глаза с одного на другого.

— Ясное дело! — сказал Джозеф, с важным видом рассматривая мальчика. — Вас надули, хозяин: это девчонка!

Хитклиф, смерив сына таким взглядом, что того охватила оторопь, презрительно рассмеялся.

— Бог ты мой, какая красота! Какое прелестное милое создание! — воскликнул он. — Его, верно, вскормили на слизняках и кислом молоке, Нелли? Ох, пропади моя душа! Он еще хуже, чем я ожидал, а я, видит черт, не из оптимистов!

Я попросила дрожавшего и ошеломленного мальчика спрыгнуть с седла и войти. Он не совсем понял, что означали слова отца и к нему ли они относились. Да он и не был еще вполне уверен, что угрюмый насмехающийся незнакомец — его отец. Но он в трепете прижался ко мне, а когда мистер Хитклиф снова