Все краски ночи - Линда Ховард

«Резня в Трейл-Стоп», так окрестили события жадные до крови журналисты, стала новостью номер один в масштабах если не страны, то штата точно. В Трейл-Стоп потянулись репортеры, телевизионщики, которым не хватало номеров в мотелях.

Со временем все уляжется, но сейчас полиция допрашивала каждого жителя и с ног сбилась, пытаясь найти жилье для всех пострадавших, пока не восстановят электроснабжение и телефонную связь. Но вначале надо восстановить мост. Мосты, даже небольшие, за ночь не построишь, так что люди могли не вернуться в свои дома до самого Рождества. Крид нашел решение получше. Он уже позвонил кое-кому, кто знал кое-кого, и восстановление моста в Трейл-Стоп стало первым в списке первоочередных задач. Так что, по оценке Крида, новый мост должны открыть через месяц.

Хотя мост не решит все проблемы. Еда в холодильниках и морозильниках сгниет, сквозь разбитые окна, пробитые полы и стены в дома попадет дождевая вода, сделав их непригодными для жилья. Непоправимо испорченное имущество, поврежденные машины…

По крайней мере, двое из копов склонялись к тому, что события проходили по сценарию гангстерских разборок. Один из бандитов выступил против остальных. И, поскольку Келвин не считал нужным ничего говорить, Крид тоже поддержал эту версию. Официально.

Но на самом деле Крид не был настолько наивен. Он не раз бывал с этим хитрым чертом на заданиях, чтобы не узнать почерк Келвина. Какое бы трудное задание им ни выпадало, Крид знал, что Келвин дело сделает. Келвин не был ни самым сильным, ни самым быстрым, но, видит Бог, он всегда был самым лучшим.

– Ты улыбаешься, как волк, – заметила Нина, возможно, чтобы предупредить его о том, что другие тоже могут это заметить.

– Аразве волки улыбаются? – удивленно поинтересовался Крид.

– Вообще-то нет. Скорее, они скалятся. Ладно, тогда она подобрала верное сравнение.

– Я как раз думал о Келвине и Кейт. Приятно видеть их вместе. – Крид солгал только наполовину. Он думал только о Келвине. Но, черт возьми, он и вправду молодец, если, положив на Кейт глаз три года назад, смог дождаться, пока она обратит на него внимание, без лишнего шума привязал к себе ее детей и вошел в ее жизнь так плотно, что без него она уже и не знала бы, как жить. В этом был весь Келвин. Он решал, чего хочет, а потом претворял желаемое в действительное.

Крид показал Нине дорогу к своему дому и вдруг, впервые в жизни, задался вопросом, не оставил ли он на полу нижнее белье. Он знал, что не мог такого допустить – военная дисциплина вошла в его плоть и кровь, но если он все-таки оставил белье на полу, то оно будет там и когда Нина увидит его дом впервые в жизни.

Крид добрался до парадной двери и уже начал было ее отпирать, когда заметил выбитое Келвином стекло. Он засмеялся, просунул руку и отпер дверь изнутри.

Крид любил свой дом. Он был грубоватый и маленький, но в нем было две спальни. Кухня была современной, хотя он особо ею не пользовался, мебели ровно столько, чтобы туда можно было убрать вещи с глаз долой, и кровать такая, чтобы на ней было удобно спать. Декор… Скорее, никакого декора не было. Мебель стояла там, где ему было удобно, и кровать была заправлена. Собственно, на этом заканчивались его представления о домашнем уюте, и этим его способности поддерживать уют в доме ограничивались.

Ей, Нине, негде было жить. Он только сейчас до конца осознал этот факт. Дом ее сильно пострадал.

– Твой дом похож на тебя. Никаких сантиментов, – сказала она, безмятежно улыбаясь. – Мне нравится.

Он прикоснулся к ее щеке одним пальцем, ласково поглаживая гладкую кожу.

– Ты можешь остаться тут, – предложил он без обиняков.

– Ты хочешь, чтобы я занялась с тобой сексом?

Он чуть не упал. Костыли как-то сразу отказались его держать. Но он не нашел в себе сил солгать. Глядя в ее голубые глаза, он мог говорить только чистую правду.

– Да, черт возьми.

– Ты знаешь, что я была монахиней?

Как она может быть такой спокойной, когда у него сердце чуть ли не выпрыгивает из груди?

– Я слышал. Ты девственница?

Она улыбнулась. Едва заметно.

– Нет. Это имеет значение?

– Да, и еще какое! Знаешь, ты меня здорово успокоила. Мне пятьдесят лет, мне такого стресса не выдержать.

– Ты не хочешь знать, почему я больше не монахиня?

Он сжал зубы и рискнул:

– Потому что тебе слишком сильно нравился секс, чтобы от него отказываться?

Она прыснула от смеха. Похоже, его ответ так ее насмешил, что она не могла остановиться, она шлепнулась на диван, хохоча так, что слезы на глазах выступили. До Крида начало доходить, что ей не так уж сильно нравился секс. Он готов был поспорить на то, что заставит ее изменить свое мнение. Теперь он был не так быстр, как раньше, но знал чертовски много, а это, когда дело касается секса, совсем неплохо.

– Я стала монашкой, потому что слишком боялась жизни, боялась жить, – наконец сказала она. – Я ушла из монастыря, потому что в монастырь идут не из-за этого. Для того чтобы оставаться в нем, нужны другие причины.

Он опустился на диван рядом с ней, убрал в сторону костыли и приподнял ее лицо за подбородок.

– Ты помнишь, где мы остановились, когда взорвали мост и по твоему дому стали стрелять?

– Смутно, – сказала Нина, но озорной огонек в ее глазах говорил о том, что она его дразнит.

– Ты хочешь начать с того места, где мы закончили, или пойти в кровать и заняться любовью там?

Щеки ее порозовели, она смотрела на него совершенно серьезно.

– В кровать. Слава тебе Господи.

– Ладно, но вначале я хочу прояснить два момента.

Она кивнула. Она смотрела ему прямо в глаза.

– Вот уже несколько лет, как я тебя люблю и хочу на тебе жениться.

Она открыла рот и побледнела. Затем снова порозовела. Как он надеялся, от удовольствия.

– На самом деле, я думаю, это отдельные части большого целого.

– Ты знаешь, наверное, ты прав.

Кончилось тем, что Нина уселась к нему на колени. Они целовались как безумные. Очень скоро она уже была наполовину раздета, молния на его штанах оказалась расстегнута. Нина, задыхаясь, прижималась к его потной груди. Про кровать Крид уже и не думал.

– Пусть будет хорошо, – задыхаясь, проговорила она с оттенком угрозы в голосе.

– Будет, – пообещал он, пристраивая ее так, чтобы было удобнее в нее войти.

– Если я все это время прожила без секса, чтобы и на этот раз все оказалось вхолостую, я…

– Сладкая моя, – сказал он веско и отчетливо, излагая последнюю ясную мысль перед затмением, которое продлится минут двадцать, не меньше, – пехотинцы холостыми не стреляют.

– Кейт! – Шейла выбежала из дома, всхлипывая от радости и облегчения, хотя Кейт позвонила матери два дня назад, как только смогла добраться до телефона. Ей не терпелось поговорить с матерью до того, как о произошедшем в Трейл-Стоп передадут по радио и телевидению, и еще ей хотелось поговорить с мальчиками. Они уже спали, но Кейт настояла на том, чтобы Шейла разбудила их.

Поскольку у полиции возникло много вопросов к Келвину, на которые он был обязан ответить, выехать они смогли только сегодня утром. До тех пор пока не восстановят мост и электричество, вернуться в Трейл-Стоп они не могли, и родители Кейт пригласили их пока пожить в Сиэтле.

Шейла крепко обняла дочь, поцеловала, прижала к себе, отпустила, снова обняла. Из дома вышел отец Кейт и тоже ее обнял. Следом за ним из дома выскочили двое подпрыгивающих, кричащих и очень грязных мальчугана, которые не знали, то ли им кричать «мама!», то ли «мистер Халлис!». Поэтому они кричали то и другое по очереди.

Келвин обменялся быстрым рукопожатием с отцом Кейт после чего, опустившись на одно колено, раскинул руки для малышей, которые чуть не задушили его в объятиях. Затри года Кейт привыкла к тому, что, если мальчики стоят перед выбором, к кому бросаться на шею первому, к ней или к Келвину, предпочтение близнецы всегда отдают ему. Неудивительно: мало того что у него имелся волшебный ящик с инструментами, он еще и научил их ругаться. Такую конкуренцию ни одна мать не выдержит. Кейт поймала себя на том, что ухмыляется как идиотка, глядя, как мальчишки, обвив его ручонками за шею, наперебой рассказывают о том, что интересного происходило с ними за то время, что они гостят у бабушки.

– Я вижу, что была права, – с удовлетворением сказала Шейла, глядя на Келвина сверху вниз.

– Насчет чего? – сумел выдавить он. – Что между вами и Кейт что-то происходит.

– Да, мэм, вы были правы. Я положил на нее глаз еще три года назад.

– Ну что же, отличная работа. Вы собираетесь пожениться?

– Мама!

– Да, мэм, – сказал Келвин, ни капельки не краснея.

– Когда?

– Мама!

– Чем скорее, тем лучше.

– В таком случае, – сказала Шейла, – я позволю вам остаться здесь. Но никаких шашней с моей дочерью под крышей моего дома!

Отца Кейт душил смех. Кейт подумала, что сейчас задохнется от возмущения.