Бастион: Поступление - Владимир Атомный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эх, Матус, смущать ты мастер. Хотел бы ещё посмотреть территорию прилегающую или пройдём в обеденный зал? — изящно помогла Вероника выйти из трепетного момента.
— Лучше покушать, — признался я в голоде.
Девушка улыбнулась и пригласила рукой.
— Пошли, сейчас обойдём дом и там будет отдельный вход.
— Не кухня? — уточнил я.
— Нет, у нас комнаты связанные с готовкой на цокольном этаже. А обеды и званые ужины проходят в зале приёмов. Но я обычно кушаю у себя, как-то скучно делать это одной в огромном помещении, — пояснила она.
Вероника мягко рассмеялась и пока мы обходим прекрасное рукотворное сооружение, я расспрашиваю:
— А как же родители, родственники?
Сам любуюсь изваяниями и контрфорсами слева.
— Да, мы ведь и не обсуждали особо этот вопрос, — возник след лёгкой грустной улыбки. — Родители живут отдельно, мама с двумя братьями — они уже взрослые, а я с отцом. Бабушки, дедушки — довольно далеко от Ружияра, но иногда мы их навещаем. Двоюродные есть, кажется брат с сестрой, только я их почти не помню — это по маминой линии. Папа же единственный потомок. Это примерный взгляд на положение дел. Ну, а так как отец часто питается вне дома, ем я с персоналом или у себя.
Грустные реалии даже отвлекли от созерцания. С чувством комментирую, выбирая слова:
— Как печально, что всё так сложилось. Даже и не думал, но знаешь, мы дома часто едим за одним столом — будет возможность, присоединяйся. Для тебя всегда открыто.
— Это очень заманчивое предложение, обязательно им воспользуюсь. Спасибо, Матус, — тронул душу голос председателя.
Мы обошли дом и открылся вид на заднюю часть двора. Зал приёмов — это примыкающее строение в два этажа высоты. Идет два сплошных ряда стрельчатых витражных окон, начинаясь в метре от земли. Первый для боковых нефов и второй для центрального. Особенно эффектно смотрятся аркбутаны и контрфорсы, как назвала их Вероника, создавая утончённому строению дополнительный эффект возвышенности и устремления ввысь. Из зала можно выйти во все стороны, предусмотрены площадки со скамейками и качелями, чувствуются композиция, составленная цветами и прочими декоративными растениями. Желающие могут углубиться во двор дальше и прогуляться между деревьев, столь же атмосферно растущих.
— Классно тут у вас! — заключаю я. — Очень красиво, непередаваемый мир… Мне особенно нравиться, что дом, во-первых, вписывается в окружение своей стариной, монументальностью и в тоже время лёгкостью архитектуры. А во-вторых, не он тут главный, больше похож на обжитый островок, среди природного всевластия… И все эти фигуры созданий и животных, лишь углубляют впечатления.
— Спасибо, — осветилась Вероника. — Я очень люблю наш уголок, и ты прав, он очень стар. Лишь из-за всего этого очарования не переезжаю в город, хотя есть квартира.
— Ну, — оглядел я ещё раз видимую часть дома, — теперь и моё сердце влюбилось. А сколько лет дому?
— Больше пятисот, — ответила она легко.
— Что?! Да ну?..– я аж остановился. Как раз перед высокими стрельчатыми створками.
— Ага, это родовое поместье нашей семьи.
Вероника по-доброму улыбнулась такой реакции.
— Слушай, это ж раритет, достояние Империи прям!
— Всё так и есть.
— Ух, — говорю под сильным впечатлением, — аж даже не знаю, что сказать… круто! Замечательно!..
Мы вошли и, продолжающие круглеть глаза, снова принялись за созерцание. Сводчатый крестовый потолок взмыл вверх, немного опираясь на тонкую колоннаду, всё выполнено в белой и бежевой палитрах. Зато витражи, под лучами солнца, повествуют о прекрасном в волшебной многоцветной манере, заполняют зал радужными бликами и зайчиками. В нижнем ряду можно даже уловить композицию, здесь и лица, и замки, и люди. Ещё видны ландшафты перед замками и крепостями. Как же мягко сочетается, просто идеально подходит нынешний образ Вероники под стиль интерьера. Платье словно создавали те же гении искусства, что и этот дом.
Посреди зала длинный и не менее роскошный стол. С подобающими стульями, а пол из полированного до блеска мрамора серо-белого цвета.
— Да, тут метров двадцать в длину, обедать в одиночку немножко не то, — осознал я справедливость слов Вероники.
— Да, — полушёпотом сказала она. — Красиво, конечно, но одиноко…
Я подписываюсь под этим утверждением, кивая. Девушка продолжает уже нормальным голосом:
— Впрочем, сегодня иной случай, готов вкусить творческих изысков от нашего повара, а потом и кулинара?
— Конечно, с радостью, но знаешь, чувствую лёгкую неловкость — первый раз в столь изысканном месте, — признался я.
— Ну, прошу располагаться, здесь тебе рады, Матус.
Надеюсь мой боготворящий взгляд Вероника поймёт. Как-то незаметно показался официант или, как их раньше называли, слуга. Хотя, конечно, сейчас это скорее официант. Мы сели с краю длинного, как шоссе, стола.
— Давид, это Матус, мой друг, — произнесла Вероника, обращаясь к парню.
— Здорова, — протягиваю руку. — Приятно познакомиться.
— Взаимно. Как пожелаете общаться — на “Вы” или “ты”?
— Конечно на “ты”, — выдал я и уточняю, — если можно.
— Безусловно.
Взгляд Давида с ожиданием обратился к девушке.
— Можно начинать, — произнесла Вероника.
Вскоре, стол начал заполнятся ещё горячими блюдами и закусками. Оголодавший желудок, словно заключённый, приник к грудной клетке и не удивительно — столь аппетитных ароматов я давно не чувствовал. Каждое блюдо, как произведение искусства, на отдельных подносах и тарелках. Настало торжество вкуса, что заполняет рот слюной. Вероника тоже пробует каждое и наблюдая за этим, можно ставить пьесы на предмет изящества и миловидности. Давид с нами кушать отказался, ибо уже сыт, и вышел. Когда основной голод сошел, берёмся за беседу.
— Да, Вероника, ты живёшь в прекрасном доме, — вещаю я. — Моему восхищению просто нет предела. Если вспомнить детство, то у меня было всё проще… Тоха находится у южных границ и зимы там просто дождливые, прям холода или снега нет. Дверь в дом скорее можно было назвать калиткой, ибо она с щелями и мотылялась туда-сюда, хых… Поел наспех и бегом, босым, на улицу! Пихнёшь её, а сам в мозгу угадываешь, морщась, когда шибанёт об стену! Ха-ха, такие
