Двойная игра - Гюнтер Карау
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернер сосет холодную трубку.
— Помнишь, его кузина Виола установила первый телефонный контакт через завод.
Вернер вычищает головку трубки.
Йохен сдерживает ухмылку:
— Мы ничего не хотели предпринимать без тебя, Вернер. Неплохо было бы знать, что ты обо всем этом думаешь.
Вернер оглядывается вокруг себя, бурчит:
— Когда наконец здесь появится пепельница? — и вываливает нагар, который он выскреб из трубки, на стоящую на столе тарелку.
Йохен Неблинг смотрит на него несколько мгновений и спрашивает:
— Что ты думаешь по поводу этой сестры Ханны?
Вернер глядит на него из-под все еще поднятой брови:
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я разобрался в твоих запутанных родственных связях? Сначала появляется тетушка Кэролайн, затем кузина и, наконец, сестричка Ханночка! Интересно, когда заявит о себе твоя бабушка?
Эрхард Холле произносит совершенно бесстрастно:
— Мы проверили номер телефона. Он принадлежит «Внутренней миссии». Сестра Ханна, кажется, ее настоятельница.
— И что?
— Так мы пойдем на контакт или нет? Возможно, «Внутренней миссии» достаточно благословения господа, но мне хотелось бы получить твое благословение, уж извини! Я считаю тебя все еще компетентным в деле доктора Баума.
Вернер не отвечает. Он отвинчивает от головки трубки искусанный мундштук и вычищает из него проволочкой спекшийся табак. Потом снова привинчивает мундштук и шумно продувает трубку.
— Почту у Вацека забрали? — спрашивает он.
— Об этом ничего не известно.
Вернер придвигает стул к своему столу. Из левого кармана пиджака он достает кожаный кисет, из правого — непочатую пачку табака и начинает готовить свою фирменную смесь.
— Что значит «компетентный в деле доктора Баума»?— Недовольства в его голосе, кажется, поубавилось. — Баум, несомненно, выдающийся мастер превращений. Баум, Штамм, Цвейг — все это входит в арсенал его профессии. Но как он подложил фишки в пиджак этого человека из фирмы Мампе? Как его…
— Шмельцера, — подсказывает Холле.
— Как ему удалось пометить свой след фишками для го? Это поистине дьявольская уловка. И теперь мы знаем, что вопреки всем красивым словам этот человек способен шагать по трупам. По обгорелым трупам, если хотите. — Вернер принимается набивать трубку табаком. — Но предполагать, что на этот раз ему удалось влезть в одеяние монашки, — это, конечно, чепуха. Может, он просто спасает свою шкуру? Откуда нам знать!
— И все же мы знаем немало, — возражает Холле.
Наконец Вернер подносит огонь к трубке. Сначала он осторожно поджигает верхний слой табака, слегка придавливая его большим пальцем — только достаточно плотный табак дает чистое горение. После повторного зажигания поднимается дым и плотными клубами плывет к окну. Вернер с наслаждением откидывается назад:
— Итак, сестра Ханна? Этот сигнал имеет смысл только при условии, что почта не только дошла до Вацека, но и попала по назначению.
Эрхард Холле пододвигает Вернеру еще один листок:
— Старый телефон Вацека. Телефон под таким номером еще существует, но к нему никто не подходит.
— Когда пробовали дозвониться?
Холле смотрит на часы:
— Полчаса назад.
— Это еще ни о чем не говорит. — Вернер поднимается одним рывком, отталкивая от себя стул: — Тогда за дело! — Он прижимает горящий табак пальцем и кладет трубку в карман пиджака. — Даже если речь идет о спасении его шкуры — мы его пригласили и должны быть готовы к приему.
Холле остается в управлении. Вернер садится за руль и медленно везет Йохена по городу. Но дороге он рассказывает, почему погода в сочетании с теперешним положением Луны благоприятна для ловли налима в речке Гозен.
— В субботу, после полнолуния, — говорит Йохен.
Каждый раз, проезжая мимо почты, они останавливаются. Йохен набирает номер Вацека — безуспешно. Нередко им приходится ждать, потому что старушки, у которых уйма свободного времени, стоят перед ними в очереди и блокируют прямую телефонную связь с Западным Берлином. Но вдруг — между тем наступил полдень, и они уже не рассчитывают на успех — на маленьком почтовом отделении в Вайсензее им удается дозвониться.
— Вацек, бывшее коммандитное товарищество Вацека, — отвечает усталый голос на другом конце провода.
Для Йохена это настолько неожиданно, что он зажимает ладонью трубку и говорит застывшему рядом с ним в ожидании Вернеру:
— Вацек на проводе.
Вернер толкает его в бок:
— Валяй сам!
Йохен медленно убирает ладонь с микрофона.
— Моя фамилия Форбрингер, — говорит он. — Я звоню по поручению господина Цвейга.
— О, господи! — восклицает человек усталым голосом.— Это еще зачем?
— Простите, не понял.
— Я спрашиваю, зачем это нужно. Господин Цвейг, наверное, нашел то, что искал, иначе бы он не смылся. А если не нашел, то я искать не буду.
Йохен шепчет Вернеру:
— Все сработало, — а в телефон говорит: — Господин Цвейг благодарит вас. Он только хотел знать, можно ли рассчитывать на дальнейшие поставки.
Молодой Вацек вздыхает:
— Хотелось бы знать, на что, собственно, люди надеются, — и, не говоря больше ни слова, кладет трубку.
Они решают позвонить в миссию из квартиры Йохена. В том случае, если телефон милосердных сестер используется кем-то для небогоугодных целей, любая мера предосторожности с их стороны вызовет подозрение. Эта сестра Ханна звонила им по телефону, не прибегая ни к каким хитростям. Следовательно, и их реакция должна быть точно такой же.
К счастью, Ренате Неблинг не до мужчин. У нее на кухне дел по горло. Старший сын, тот самый, который был когда-то малышом, собирается приехать в отпуск. Она печет его любимый пирог с маком.
Сначала им отвечает высоким старушечьим голосом какая-то сестра Рут. Преисполненная дружелюбия и гордости, она докладывает им, что сегодня дежурит у телефона она. Затем им отвечает решительный голос:
— Сестра Ханна.
Йохен Неблинг тоже называет себя.
— Ах, господин Неблинг. — Теперь в голосе слышны нотки радости и озабоченности. — Но, к сожалению… к сожалению, вы позвонили слишком поздно. Наши дорогие гости, которых господь послал к нам в дом, уже отправились дальше в свой тяжкий путь.
Йохен не знает, как ему реагировать на это:
— А по какому поводу вы хотели поговорить со мной, сестра Ханна?
— Не я, а ваша сестра хотела поговорить с вами. Но, к сожалению… к сожалению…
— Да, очень жаль.
— И я безутешна.
— Может, она просила что-нибудь передать мне?
— Да, разумеется. Речь идет о наследстве, об этом добром знаке судьбы. Именно об этом я хотела с вами поговорить.
Похоже, после счастливых волнений последних дней старая дама несколько сбита с толку.
— Так говорите же, сестра Ханна!
— Вы ничего не знаете о наследстве, доставшемся вашей кузине? Я должна все точно передать вам. Его преподобие справедливо рассудил, что и вам, как единственному родственнику, полагается определенная часть. И еще что-то… Подождите-ка! Я должна вам сообщить, что речь идет об U-3. Я не ошибаюсь?
— Так-так, продолжайте.
— Да, точно, U-3! Мне не хотелось бы что-нибудь напутать. Мое сердце преисполнено благодарности, и от всего благодарного сердца я желаю вам получить вашу часть наследства.
— А каким образом?
— Ваша кузина просила передать, что все будет доставлено контейнером — контейнером, понимаете? — и что она прибудет сама.
Вернер все время стоит рядом, прижавшись ухом к трубке.
— Она сказала, U-3?
— Да, U-3.
— Что же это значит?
Йохен по памяти быстро записывает разговор. Он пишет и одновременно говорит:
— Тогда решающую роль играл самолет U-2, помнишь? U-2 — «невидимый глаз» американцев, который был сбит в небе над Свердловском. На основании тех событий Баум сделал далеко идущие выводы о методах и основных направлениях развития американского шпионажа. он говорил о ренессансе классической разведки. Может быть, сегодня речь идет о какой-нибудь аналогичной ситуации.
Вернер пробегает глазами записи и качает головой:
— U-3! Может, новый «невидимый глаз»? Или конец классической разведки? — Затем он указывает пальцем на последнюю строку в записях: — Ты не ослышался?
— С какой стати?
— Почему прибудет она, а не он?
В кухне они запасаются бутербродами и термосом с чаем. Рената рада, что так быстро отделалась от них. Еще один телефонный разговор с Эрхардом Холле. Они уславливаются о коде для переговоров на коротких волнах. Сверяют часы. Договариваются об обеспечении незаметной страховки пограничных контрольно-пропускных пунктов. Уже сидя в машине, Вернер с Йохеном еще раз воспроизводят ситуацию. Оправдаются ли их ожидания? Действительно ли скрытое предложение давнего противника трансформировалось в открытое предложение сегодняшнего союзника? На своей старой колымаге они вливаются в плотный поток машин, направляющихся на воскресный отдых. Йохен выбирает по карте кратчайший путь на Каллинхен. Они решают ехать по небольшому шоссе через Зельхов и Миттенвальде.