Драконий берег - Екатерина Лесина

– Не боюсь. – Милдред сделала глоток. – Ее надо допросить.

– Это я уже понял. Распоряжусь.

– Я подумала… просто тогда было сложно купить билеты. Ты не представляешь, сколько здесь народу в сезон. И все хотят скорее уехать. Очередь порой с ночи занимают. Мы сперва собирались в Битбен, он южнее, но очень популярное направление…

– Думаешь?

– Думаю. – Милдред пила чай мелкими глотками, прислушиваясь к себе и к теплу, что разливалось внутри. – Зачем полагаться на волю случая? Конечно, оставалась вероятность, что кто-то догадается. Но даже если маг вывернет память этой женщины наизнанку, он, скорее всего, получит портрет очередного посредника. Или человека настолько невнятной внешности, что под описание подойдет почти любой среднестатистический мужчина в возрасте от двадцати до сорока. Если вообще получит… она видит перед собой столько лиц, что просто-напросто перестает их воспринимать. Да и вполне может быть, что кто-то просто пытался решить вопрос с помощью денег, кто-то совершенно непричастный.

Лука хмыкнул:

– Сколько она здесь работает? И то, что было пятнадцать лет назад, для нее даже не прошлое, это история…

Но женщину все равно допросят.

И эту. И ту, которая была до нее. И всех, кто брал билеты, так сказать, по знакомству. И может, в конце концов им повезет?

– Отвлеченно говоря, билеты – хороший способ познакомиться. И отправить жертву в нужный город. Полагаю, он и жилье рекомендовал. Определенную гостиницу или мотель. Конечно, не факт, что жертва остановится именно там, однако… в незнакомом городе почему бы и не прислушаться к словам местных?

– А вам?

– Что?

– Вам тоже билеты продали?

– Не знаю, – Милдред нахмурилась, удивляясь, почему никто прежде не задал ей настолько простой вопрос. И почему сама она задалась им лишь сейчас. – Не… знаю.

Она ощутила растерянность. И слабость.

– Я… не очень хорошо перенесла дорогу. Летом здесь жара неимоверная, да и Элли… мы выпили. Ей ничего, а мне стало дурно. Потом я спала. Помню, когда мы вывалились из того автобуса, мне хотелось упасть в песок. Элли отвела меня куда-то в тень, усадила на чемоданы и велела ждать. Потом… ушла. Я ждала. Я думала, что не хочу ни в какой Битбен. И что мы точно туда не попадем. Людей было столько, что казалось, этот город их не способен вместить.

Пару раз к Милдред подходили парни. Кто-то спрашивал, не плохо ли ей или, может, врач нужен? Предлагали воду и пиво.

Кто-то пробовал познакомиться.

Но в большинстве своем люди оставались равнодушны к ней. Их было много, людей. Они толкались. Громко говорили. Орали и пытались перекричать друг друга. О чем-то спорили. Ругались. Ругали Милдред и ее чемоданы, но потом все же обходили ее.

– Потом Элли вернулась и сказала, что нам очень повезло, что мы уезжаем немедленно… я не знаю, откуда она взяла билеты. Помню, что подумала, что не хочу ехать.

Лука подвинул тарелку с куском пирога.

– Шоколадного торта здесь нет. И пирог вчерашний, но вроде неплохой. Мяса надо?

– Нет.

В животе противно заурчало. Мясо будет лишним, а вот пирог – вполне себе удался. Надо бы еще пару плиток шоколада прикупить, потому как, чувствуется, ей не раз еще придется говорить с людьми.

– В автобусе тоже было жарко. Я там задыхалась. А Элли, она куда легче переносила и дорогу, и жару. Она была очень… веселой. Жизнерадостной. И во всем видела только хорошее.

А этот ублюдок забрал ее. И сделала чучело.

– Но теперь я думаю, она купила билеты с рук. Слишком быстро она вернулась. Очередь… люди, проведшие в очереди пару часов, становятся агрессивными. Они не пропустят девушку лишь потому, что у нее симпатичная мордашка. Даже если кто-то поддастся, то остальные будут против. Да, она купила билеты с рук.

Милдред повторила это, убеждая себя, что вывод, хоть и логичен, но все равно скоропалителен.

– И значит… он ее видел. Он с ней говорил.

– Он ли?

– Билеты – это средство. Способ. Их приобретение можно доверить кому-то… полагаю, он из кассы брал пару раз всего. Потом нашел посредника. Так спокойней. Переплачивал, но мы знаем, что с деньгами у него проблем нет. А вот жертва… если бы ты был охотником, ты бы доверил выбор добычи кому-то?

Лука хмыкнул.

– Я не знаю, что именно его привлекало… должно быть что-то, помимо волос, – Милдред стерла крошки с губ. – Блондинок хватает. Особенно в сезон. Цвет волос достаточно популярный. И краски тоже на пользу… так вот, выбор у него имелся.

И он его делал.

В вертолете Милдред заснула, прислонившись к плечу Луки. И гул не мешает. И спит… когда спит, она кажется беззащитной. Хрупкой.

Забавно они, должно быть, смотрятся. Красавица и чудовище. Пускай.

Лука нахмурился, заметив насмешливый взгляд паренька, которому поручили сопровождение. И тот поспешно отвернулся, хотя все одно продолжал коситься.

Кассиршу допросят. И знакомых ее.

И знакомых этих знакомых. В Тампеске рады взять хоть какой-то след. Вот только настроение их Луке категорически не нравилось. Оно, конечно, понятно, что провинция и нравы тут куда как проще, но…

– Не сомневайтесь, сейчас мы его не упустим, – глава отделения крутил усы.

Усы были пышными и седыми, что придавало обличью определенную долю солидности. А еще они вполне гармонировали с ковбойской шляпой и рубашкой в мелкую клетку.

Глава отделения просто-таки излучал уверенность. И нездоровый энтузиазм, за которым виделось предчувствие победы и, конечно, награды.

Она найдет своего героя. Героев.

Грядущие герои чувствовали себя слегка неловко. Они не пытались говорить, да и то, дурное дело, шумно здесь. И Милдред спит.

Ей нужно.

Выложилась. Ей кажется, что незаметно, сколько она сил угрохала, а оно еще как заметно. С лица осунулась, под глазами синие круги проступили, скулы заострились. И во сне вздрагивает. Может, холодно? Одета не по погоде… Лука стянул пиджак и набросил на плечи, укутал. Подумал и обнял. Чтобы пиджак не сполз. Исключительно.

А тому придурку, который осклабился, показал кулак. Этот аргумент никогда из моды не выйдет.

Придурок сделал вид, что намека не понял, но отвернулся к окошку.

А Чучельника брать надо так, чтобы до суда не дожил. Не то чтобы мистер Боумен о том просил. Подобные просьбы не принято озвучивать, поскольку сказанное слово обретает плоть и вес и вполне может стать аргументом в суде.

Нет.

Просто очевидно, что если будет процесс, то громкий. И вопросы станут задавать ненужные. Как так вышло, что ублюдок столько лет убивал безнаказанно?.. Вой поднимется в прессе.

Лука осторожно коснулся светлых волос. Вздохнул.

Не любил он таких