Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Генерал Ли, — пробормотал лорд Лайон. Он был в возрасте ближе к пятидесяти, с круглым, очень красным лицом, темными волосами и бакенбардами, и почти столь же темными кругами под глазами. Элегантно сшитый костюм почти скрывал его полноту. — Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, генерал. Вы действительно самый знаменитый человек в наше время.

— Спасибо, ваше превосходительство. — Ли сел в кресле недалеко от того, в котором расположился лорд Лайон. — Когда я, гм, прибыл в Вашингтон, то подумал, что будет уместно отдать дань уважения вам, так как ваше правительство не имеет своего представительства в Ричмонде.

Лорд Лайон сцепил кончики пальцев.

— Вы надеетесь, что состояние дел изменится?

— Надеюсь, ваше превосходительство. Либо Конфедерации Штатов Америки независимое государство, либо находится в зависимости от Соединенных Штатов. Ни одна другая земная власть не претендует на право управлять нами, а мое присутствие здесь исключает второе толкование нашего статуса, о котором я упомянул.

— Сильное утверждение, что и говорить. Правильно ли я информирован, что вы посетили президента Линкольна, прежде чем пришли сюда?

— Да, ваше превосходительство.

Ли не скрывал своего удивления, и только через мгновение понял, что удивление-то было глуповатым. Это была обязанность британского посланника быть хорошо информированным.

— Могу ли я спросить вас о результатах этой встречи? — спросил лорд Лайон. Ли кратко обрисовал условия соглашения о перемирии с Линкольном. Лорд Лайон внимательно слушал. Когда Ли закончил, министр медленно кивнул.

— По сути, он признал независимость Конфедерации.

— По сути, да. Какой у него был выбор, сэр? Наши войска в текущей кампании постоянно побеждают.

— Это в немалой степени из-за нового оружия, которое вы приобрели, — прервал его лорд Лайон. Он не мог скрыть большого интереса в своем голосе. Сохраняя внешнюю невозмутимость, Ли в душе улыбнулся. Все были заинтересованы, чтобы узнать, откуда появились эти автоматы. Он подумал, что лорд Лайон, конечно, желал бы знать правду. Но правду знал только он сам. Но это было весьма кстати.

— Да, ваше превосходительство, с помощью наших новых винтовок, мы остановили или отбросили федералов на всех фронтах, иначе я бы не беседовал здесь с вами. Президент Линкольн справедливо признал, что это будет только вопросом времени, прежде чем мы освободим нашу территорию и мудро решил избавить своих солдат от бесполезных страданий, которые они понесли бы в борьбе с нами.

— С помощью этих побед, на которые вы ссылаетесь, Конфедерация, похоже, восстанавливает свой статус, — сказал лорд Лайон. — У меня нет оснований сомневаться в том, что правительство Ее Величества в скором времени признает этот факт.

— Спасибо, ваше превосходительство, — тихо сказал Ли. Даже если бы Линкольн отказался сдаваться, и война бы затянулась, учитывая силу Северной военно-морской мощи — несмотря даже на новые автоматы — признание величайшей империи на земле обеспечило бы Конфедерации независимость.

Лорд Лайон поднял руку.

— Многие из наших влиятельных политиков будут рады приветствовать вас в семье народов, в результате вашей успешной борьбы за самоуправление. И потому, не в последнюю очередь, что вы дали тем самым понять о недостатках вульгарной демократии в Соединенных Штатах. Другие, однако, будет осуждать вашу республику за режим, с его свободой для белых мужчин, основанный на рабстве негров — понятии, отвратительном в цивилизованном мире. Я должен быть с вами откровенным и сказать, что сам я разделяю точку зрения последней группы.

— Рабство не было причиной того, что южные штаты решили выйти из Союза, — сказал Ли. Он знал, что это звучит неубедительно, но продолжал: — Мы стремились только к суверенитету, гарантируемому нам в соответствии с Конституцией, в чем Север отказал нам. Наш общий лозунг был, чтобы в наши дела не вмешивались.

— А какую конкретно страну вы хотели бы иметь, опираясь на этот лозунг, генерал? — спросил лорд Лайон. — Вы же не можете оставаться в полном одиночестве, будучи, как я уже сказал, одним из членов семьи народов? Кроме того, эта война далась вам тяжело. Многие из ваших земель были опустошены, или обезлюдели, а в тех местах, где побывала федеральная армия, рабство практически уничтожено. Вы что, собираетесь восстанавливать его там штыками? Гладстон сказал в октябре позапрошлого года — возможно, несколько преждевременно — что ваш Джефферсон Дэвис создал армию и положил начало военно-морскому флоту, что более чем важно для любой нации. Вы, южане, возможно, сделали Конфедерацию государством, генерал Ли, но сложилась ли у вас нация?

Ли молчал в течении всей его речи. Это коротенький и толстый маленький человек, уютно устроившийся в своем кресле, выразил в двух словах все его заботы и страхи. У него самого было мало времени углубляться в эти вопросы — главным образом его мысли занимала война. Но война не отвечала на любой из вопросов британского посланника — некоторые из которых Линкольн, кстати, также поднимал. Оставалось только откладывать их на время, в течении которого должен быть дан ответ. И вот это время приблизилось. Теперь, когда Конфедерация становилась государством — какая нация должна была сложиться?

Наконец, он сказал: — Ваше превосходительство, в этот определенный момент я не могу полностью ответить на вопрос, какой нацией мы станем — знаю лишь, что это должно быть нашим собственным выбором.

Это было хорошим ответом. Лорд Лайон кивнул, словно понимая его озабоченность. Тогда Ли вспомнил ривингтонских пришельцев. У них тоже были свои идеи о том, какой должна стать Конфедерации Штатов Америки.

Глаза Молли Бин вспыхнули, когда она увидела Коделла.

— Ты слышал, что сделал этот негодяй Форрест?

— Нет, расскажи, — охотно отозвался он. Подвиги Натана Бедфорда Форреста, как правило, стоили того, чтобы о них услышать, а Молли каким-то образом узнавала о них прежде других. Она сказала: — Когда телеграфное сообщение о перемирии дошло до него, он сделал вот что. Отправил своих парней на север Теннесси и разрушил большой длинный участок железной дороги, которая была линией снабжения генерала Шермана. Некоторые из солдат того, теперь, как я слышала, просто в ужасающе бедственном положении.

— После прошлой зимы я узнал о голоде больше, чем те янки когда-либо смогут, — сказал Коделл.

— Но Линкольн и другие федеральные шишки говорят теперь о нарушении перемирия из-за этого!

— Да и пусть болтают. У нас-то, здесь, где мы находимся, что они могут сделать?